Мы сразу пошли к Томпсонам. Марк выскочил из дверей лесопилки, когда увидел, что мы переходим мост.
— Пенни! — завопил он, махая рукой, а вслед за ним выбежал малыш.
— Пенни? — спросила я тихонечко.
Пенелопа шикнула на меня и обняла Марка, а он поцеловал ее в щечку. Потом она так же поздоровалась с мальчиком.
Марк повернулся ко мне и сгреб в объятия. Мне совсем не понравилось. Он отъелся на стряпне Джетро, на костях мяско наросло. Через его плечо я взглянула на Пенелопу. Она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
— Элка, очень рад тебя видеть! — воскликнул Марк. Мальчик держался за его спиной. Уже забыл, что в прошлый раз у меня на руках уснул.
— Я тебя тоже, — почти искренне ответила я.
— А Джози здесь? — спросила Пенелопа. — Элке нужно дерево.
— Да, там, внутри, — ответил Марк и позвал сестру. — Она с тебя денег не возьмет; если распилишь сама, то можешь забирать.
— А у вас циркулярная пила есть?
Он кивнул.
Я однажды видела такую и решила, что надо попробовать.
— Отлично.
— Мы как раз обедать собрались. Давайте с нами!
Тут вышла Джози. В амбаре еще кто-то был — рабочие, наверное. Я не обратила внимания.
— Элка! — сказала Джози таким голосом, словно в уши мед капал.
Она подошла ко мне и поцеловала в обе щеки. Я уже говорила — я не их тех, кто любит всякие нежности, и после всех этих поцелуев и объятий мне очень хотелось стукнуть Пенелопу за то, что сюда меня затащила.
Пенелопа аж вздрогнула — видать, решила, что я сейчас психану и сбегу, но я осталась. Человеческие правила такого не позволяют.
— Рада снова вас видеть, — сказала я, и Пенелопа выдохнула. — Мне ваш брат сказал, что я могу взять немного дерева, если распилю его сама.
Джози улыбнулась уголком рта и взглянула на Марка.
— Правда?
Марк опустил взгляд.
— Ага.
— Отлично, — беззаботно заявила Джози. — Думаю, для тебя найдется несколько досок. — Потом она наградила брата таким взглядом, что стало ясно — зарплаты ему не видать. — Есть хотите?
Как и в прошлый раз, Джетро устроил настоящий пир. Он меня тоже обнял. Только мальчишка не полез ко мне обниматься, а держался подальше, прижимаясь к папиной ноге. Какой хороший мальчик. Я даже улыбнулась про себя, когда он сел на соседний стул. Марк влюблено смотрел на Пенелопу, а она на него. Интересно, он ей и правда нравится, или она просто считает его хорошей партией? Наверное, я никогда не пойму эту женщину.
— Вы уже приготовились к зиме? — спросила Джози, насыпая зеленые бобы мне на тарелку.
Я взяла кусок кукурузного хлеба с тарелки в центре стола и ответила:
— Почти. Осталось только сделать ставни и крышу на коптильне. Вот зачем нам доски.
— Элка уже и погреб выкопала, и дров заготовила столько, что на три зимы хватит, — сказала Пенелопа, улыбаясь во весь рот, отчего у меня вспыхнули щеки.
Я подумала о том, что мне нужно отправиться на охоту, а времени почти не осталось — скоро выпадет снег.
— Мне бы еще лося или карибу на зиму добыть, но не очень хочется Пенелопу одну в глуши оставлять. Там кругом медведи и волки.
Пенелопа нахмурилась.
— Ты мне не говорила…
— Я тебе не обо всем рассказываю, Пенни, — ответила я, подмигнув. — Не сможете ли вы приютить ее на пару дней?
Лицо Марка вспыхнуло от счастья. Даже мальчишка оживился и начал барабанить вилкой по столу.
— Конечно! Отличная идея! — заявил Марк, а потом взглянул на Джози и нерешительно спросил: — Вы с Джетро не против?
Муж с женой обменялись взглядами, а потом Джози ответила:
— Мы с радостью тебя приютим.
Правда, голос у нее был не очень довольный.
— Элка, ты уверена? — спросила Пенелопа.
— Мне так будет спокойнее, когда я на охоту отправлюсь.
— Решено! — сказал Марк и стукнул кулаком по столу, отчего кусок кукурузного хлеба упал с тарелки. Мальчишка подхватил его и быстренько раскрошил.
— Вы очень добры, — сказала Пенелопа и покраснела, словно у нее внутри щелкнул выключатель. — Спасибо, Джози. Я вас сильно не побеспокою.
— Наконец-то в доме появится настоящая леди, а не эта старая курица! — сказал Джетро, подталкивая жену локтем. — Только пообещай, что не будешь приходить домой в опилках.
Все рассмеялись.
Я прикинула, что полажу с этими ребятами, особенно если Джетро и впредь будет вкусно готовить. Наверное, так даже к лучшему — в моей жизни появится еще кто-то кроме Пенелопы и Крегара. Люди созданы для того, чтобы жить вместе, потому мы и строим села и города. Может, я иду против своей природы, оставаясь в лесу в одиночестве. А потом я подумала, что когда много людей собираются вместе, они устраивают Большую Глупость. Так что еще неизвестно, что лучше.
Мы поели, и Пенелопа осталась помогать Марку с посудой, а Джози увела меня на лесопилку.
— Ты действительно в одиночку собралась на лося охотиться? — поинтересовалась она.
— А что? Я уже не одного подстрелила.
— А как ты его домой дотянешь?
— Ну, мэм, у меня есть несколько способов…
Например, санки, к которым можно колеса приделать, если понадобится. Я научилась в одиночку перетаскивать мясо, когда мне было лет двенадцать.
— Ладно, если ты уверена… — сказала Джози и толчком открыла двери сарая.
Я увидела пилы, которые работали от генераторов, и вдохнула запах горячей древесины. Огромный квадратный сарай был забит различными машинами и штабелями гладких досок. В углу я заметила огромную кучу опилок, и мне захотелось зарыться в них, как в сугроб, и разбрасывать горстями.
В сарае никого не было; наверное, рабочие тоже ушли на обед. Джози указала на кучу сухих древесных стволов — я таких ровных и длинных в жизни не видела. Отличная канадская ель — даже жалко резать на доски, но нам нужны были штормовые ставни.
Прежде чем мы приступили к работе, Джози повернулась ко мне и сказала:
— Я видела твои портреты.
У меня пересохло в горле.
— Мне нужно из-за них беспокоиться?
— Нет, мэм, — солгала я. Нужно, но не из-за меня.
— Мы здесь живем хорошо, и если из-за вас с Пен с моей семьей что-то случится, я вас милашек, превращу в древесную стружку, поняла?!
Я кивнула.
— Отлично поняла!
Джози посмотрела прямо мне в глаза, чтобы убедиться, что я говорю правду.
— Помоги мне его поднять. — Она взялась за верхний ствол, и больше мы к этому разговору не возвращались.
Мы перекатили ствол на ленту и направили его конец в сторону лезвия.
— Придерживай и начинай толкать, как только я включу. Получатся доски толщиной в дюйм.
— Отлично! — сказала я и навалилась на бревно.
Джози включила чертову машину, и я чуть не оглохла. То была простая работа, от которой болели руки, но так и должно быть — значит, я их по назначению использую. Джози помогла мне распилить первое бревно, а потом только наблюдала.
— Что ты знаешь о Пенелопе? — спросила она, перекрикивая рев пилы.
— Вы о чем? — Поглощенная работой, я не обратила внимания на ее слова.
— Она хороший человек?
Я взглянула на Джози. Вид у нее был озабоченный. Ну, знаете, типа «Мой маленький братик влюбился по уши».
Я закончила с последней доской и выключила машину.
— Пенелопа лучший человек из тех, которого я встречала, — сказала я, глядя Джози прямо в глаза. — Она много раз спасала мою жизнь и ничего не потребовала взамен. И много раз могла меня обмануть, но у нее чистое сердце. Твоему брату очень повезло.
Джози была суровой женщиной, она не отвела взгляда. Видать, привычка у нее такая. Наверное, увидела то, что хотела, потому что ее лицо озарила широкая белозубая улыбка.
— Спасибо, — ответила она, кивнула и вновь включила машину.
Мы распилили еще четыре бревна, и Джози сказала, что этого хватит, а потом разрешила мне взять несколько готовых досок из кучи, которая сушилась в другом конце сарая. Она сказала, что заставила меня их распилить, чтобы не пришлось дополнительно платить рабочим, и я согласилась, что так было справедливо. Потом мы подумали, как бы половчей доставить бревна к нашему участку. На повозке их не довезешь — дороги нет, поэтому мы решили отправить их по реке. Я воде не особо доверяю — в последний раз в ящике плавала, — но тащить груду досок через лес не хотелось.
Вернувшись домой, мы увидели Джетро с малышом на кухне. Марка с Пенелопой нигде не было.
Я разволновалась, однако прежде чем успела что-то сказать, Джетро поднял руку.
— Прогуляться пошли. Юные влюбленные…
Я не удержалась и спросила, а где мама мальчика. Вдруг она узнает про Пенелопу и устроит ей неприятности.
Джози взглянула на малыша, потом на меня, взяла в руки тряпку и начала вытирать и без того сухую тарелку.
— Она умерла при родах. Проблем не будет.
Какая-то часть меня обрадовалась, что обманутая жена не станет преследовать Пенелопу; с другой стороны, мне стало жаль мальчика. Тяжело расти без матери, кому, как не мне, это знать. Мне вдруг стало больно оттого, что моя мама умерла и я так и не почувствовала родительской любви.
Я вымыла руки и уселась за стол напротив малыша. Он взглянул на меня круглыми, как пуговицы, глазами, а я не удержалась и улыбнулась ему в ответ. Он сжимал в кулаке карандаш и рисовал что-то на выцветшей газетной бумаге.
— Что это ты там рисуешь?
Он поднял руку и перевернул рисунок. Потом ткнул пальцем: «Это наш дом, а это папа». — Он указал на грубый кружок рядом с квадратиком — ни рук, ни ног — ничего. «А это тетя Джоджо», — еще один кружочек, только с волосами. Потом он показал мне Джетро, себя и Пенелопу. Даже я там была — росчерк в углу страницы. И еще один кружок возле крыши, заштрихованный черными линиями.
— А это кто?
Мальчик испуганно притих.
— Это бугимен. Он мне в окно заглядывал.
Джози покачала головой.
— Ему кошмары снятся.
Мальчик воткнул карандаш в зарисованный кружок и начал царапать им по бумаге.
— Он настоящий, Джоджо. У него на лице черные полосы.