Рация издает тихий писк, и мы останавливаем каноэ у входа в пещеру.
Лонан срывает рацию с пояса, случайно задрав футболку так, что мелькает обнаженный торс.
— Лонан на связи, — произносит он, и на корпусе рации загорается синий огонек. — Что-то обнаружили?
Доносится треск, а затем голос:
— Ага, — кажется, отвечает Феникс, — мы перебрались через заросли и видим вход, но отсюда к нему не подобраться. — Странно, что его полушепот хорошо слышен сквозь помехи. — А вот у вас, может, и получится. Думаю, вода выведет вас прямиком к двери центральной части постройки, но ее нижняя часть и канал каким-то образом уходят под землю. С вашей стороны все примерно так?
Надо же, а панические атаки всегда начинаются одинаково — что в семь лет, что в семнадцать. Нам придется проплыть сквозь пещеру. Иного пути нет. Иден, дыши.
— Да, — подтверждает Лонан, ничуть не обеспокоенный тем, что наше каноэ отправится в кромешный мрак. — Мы все проверим. Но вы не расслабляйтесь. Если вам нельзя туда проникнуть, это еще не означает, что вы находитесь в безопасности. У них повсюду глаза и уши, напомни Кассу.
Произнося последнюю фразу, Лонан через плечо бросает на меня взгляд, и я убеждаюсь, что услышала очередную шифровку. Правда, слабоватую — или я просто к ним привыкла? — потому что понять ее очень легко: «Помни, враги в курсе, где вы, потому что с вами Касс, через которого они могут за вами шпионить».
— Обязательно, — отзывается Феникс.
Лонан цепляет рацию обратно на пояс, поднимает весла.
— Готовы?
— Готовы к чему угодно, если доберемся до Финнли, — заявляет Хоуп.
Я открываю рот, но почему-то теряю дар речи.
— Иден? — поворачивается ко мне Лонан.
Кажется, он вот-вот утратит терпение. Он не понимает… Да и почему он должен возиться со мной? Сегодня я немало раз побеждала страх высоты и вполне сносно чувствовала себя, пробираясь по тоннелям. Вдобавок Лонан посоветовал мне, что нужно делать. Надо только взять волю в кулак. Рассудком-то я с ним согласна. Но мой организм, к сожалению, сопротивляется разуму.
— Я… — говорю я и сглатываю. — Мне некомфортно, когда вокруг… такая вода. Особенно если в пещере могут быть… э-э… щитомордники. — Как глупо это звучит. Я веду себя как пятилетка в теле семнадцатилетней девушки. — И там очень темно.
Лонан стискивает зубы.
— Не хочу тебя расстраивать, но чем дольше мы ждем, тем темнее становится.
— Серьезно? Мне прямо полегчало, спасибо.
— А что ты предлагаешь? Я думал, ты сильнее, Иден. Я был в этом уверен.
У меня еще никогда так не вскипала кровь от подобного комплимента.
— Ты меня не знаешь. Ты ошибаешься, Лонан.
И сильные люди в один прекрасный момент ломаются.
Хоуп отводит взгляд, изучает свои руки. Прости, Хоуп. Ты застряла в каноэ с наглядным примером того, что бывает, если случайно подтолкнуть человека к нервному срыву.
— Я часто ошибался в прошлом, но не сейчас, — говорит Лонан. На меня еще никто так не давил, я не могу даже возразить. — Ты справишься. Я отказываюсь смотреть, как настолько волевой человек ломается под влиянием страха.
— По-твоему, переступить через страх — пара пустяков. Но ты его преуменьшаешь.
— Нет. Чем тебе сложнее, тем сильнее ты становишься в итоге. Ты в ужасе от происходящего, ты бледная как мел, у тебя сбилось дыхание. И я не считаю, что тебе будет легко, но я не сомневаюсь, что в итоге ты победишь.
Я вспоминаю о нашем разговоре. Лонан признался мне в том, что он смывал пятна крови с кухонного пола, и мне становится стыдно.
Лонан умолкает. В данный момент ему незачем говорить. Он смотрит на меня. И ждет.
Все и так написано у него на лице — те воспоминания, к которым он обращается всякий раз, когда ему нужно собраться с силами. Всякий раз, когда ему нужно встряхнуть и меня.
В голове что-то щелкает. Я понимаю, что Лонан не стремился ранить меня своими словами. Но я-то считала, что он говорит о том, как в тяжелой ситуации надо попросту притвориться, что страха нет — и страданий, и боли не существует.
Но сейчас я чувствую, что все обстоит по-другому. До меня вдруг доходит, что мне не нужно бороться со страхом.
Лонан пытается мне показать, как им воспользоваться!
Я собираю волю — все те фрагменты меня, которые норовят сбежать с лодки, улизнуть от ответственности, — в кулак.
— Хорошо, — заявляю я. И повторяю: — Хорошо.
Мы опускаем весла в темную воду.
Глава 57
Мы пролетаем сквозь облака, мы скользим вниз по радугам.
Вот что я говорю себе, когда мой мир становится настолько черным, что невозможно дышать.
Самовнушение помогает — по крайней мере, я продолжаю грести. И жить, и двигаться вперед.
Наше дыхание отражается эхом от стен. Как и плеск воды. Это звук страха того, что тебя убьют, замечаю я и опять налегаю на весло. Вдох — выдох.
Рация оживает — в пещере ее писк кажется громким. Синий огонек сияет как неоновая вывеска. Лонан и не думает снимать рацию с пояса.
— Ты собираешься отвечать? — интересуюсь я.
— Я занят.
— Вдруг у них что-то случилось?
— Я же ничем не смогу помочь. И ради твоего спокойствия уточню, что готов среагировать, если что-то произойдет здесь.
Намек, что в пещере нас может ждать опасность, одновременно и приободряет, и пугает.
Вода впереди приобретает зеленоватый оттенок. И она, похоже, светится.
— Ого… — шепчу я, когда мы, подобравшись ближе, обнаруживаем, что пещера делает изгиб направо.
Кажется, что кто-то рассыпал по своду звездную пыль, плеяду светлячков.
Пещера озарена потусторонним бирюзовым светом. На мою руку и на коленку вдруг падает капля чего-то липкого. Прислушавшись, различаю, как они плюхаются в воду. Сидящая передо мной Хоуп широко распахивает глаза.
Рация опять издает сигнал. И еще.
— Может, они пытаются нас предупредить? — спрашиваю я.
Синий огонек взмывает вверх, раздается громкий треск помех.
— Феникс? — Когда Лонан перестает грести, каноэ замедляет ход. Я придерживаю весло над водой. — Вы в порядке?
Тишина.
Опять треск — но не с того конца.
— Касс? Алекса?
Никого.
Лонан вполголоса ругается.
— Если вы меня слышите, если вы в беде, то о нас не волнуйтесь. Делайте все, чтобы выжить. Мы вас потом отыщем.
Треск разносится по пещере в последний раз.
Однако на место синий огонек не возвращается. Хоуп вскакивает, как будто на ее коленях устроился паук вроде черной вдовы. Каноэ резко кренится в одну сторону, и рация взлетает в воздух, а затем уходит под воду. Лампочка светится синим еще долю мгновения и гаснет.
— Черт во…
Голос Лонана — последнее, что я слышу перед нападением. Хоуп двигается быстро, яростно: тощее тело обладает силой, тонкие пальцы способны впиваться и сжимать как тиски. Отплевываюсь от упавших мне на лицо волос Хоуп, и мы вываливаемся за борт.
Отбиваюсь руками и ногами, пытаюсь не вдохнуть воду. В глазах вспыхивают искры, напоминая, что я еще не умерла. Вырываюсь на поверхность, хватаю воздух, но Хоуп утягивает меня обратно. Здесь нет никаких щитомордников — только Хоуп и отчаяние. Лучше бы я, наверное, столкнулась со змеями — в каком-то смысле. Умерла бы быстро, не испытывая боли от предательства.
Бирюзовое свечение перестало быть тусклым. Всякий раз, как руки Хоуп оказываются под водой, оно насыщает яркостью и мерцающую волчью морду на ее коже. Надо же, а я умру практически в лучах софитов.
Я сопротивляюсь, пытаясь отодрать от себя пальцы Хоуп. Впиваюсь в Хоуп ногтями и раздираю ее запястья до крови и ухитряюсь опять глотнуть воздуха, вырваться прочь. Когда Хоуп успели обработать? Как долго она находится под контролем? Почему мы ничего не заметили? Должно быть, активатор — «звездный» свод? Или липкие капли? Ведь раньше Хоуп была вместе с нами, в сознании.
Лонан — тоже в воде, и его кожа чиста — нет ни свечения, ни волка. Я, наконец, могу вдохнуть глубже. Благодарить нужно Лонана, который преградил Хоуп путь. Впервые замечаю, что здесь совсем не глубоко. Вытянувшись во весь рост, я достаю пальцами ног до дна.
— Усыпи ее! — кричит Лонан.
Ему удается держать Хоуп подальше от меня, но она ужом выскальзывает из его хватки — замечаю, как в этот момент сверкает голограмма, — и норовит прошмыгнуть с другой, незащищенной стороны. Однако Лонан реагирует молниеносно. Хоуп не способна с ним справиться.
— Не могу! — отзываюсь я, пытаясь отдышаться. — Нет шприца!
— У меня в кармане… в левом!..
Плыву обратно. Хоуп хватает меня за кисть руки и, резко дернув, заставляет врезаться в спину Лонана. Сердце колотится как бешеное, но отнюдь не от боли и неожиданности. Впрочем, какая разница, если сейчас главное — выжить.
Сосредоточься, Иден.
Шприц. Сперва — достать шприц, после чего — выбраться из воды. И только потом — Лонан.
Просовываю руку в карман его штанов. Они — узкие, поэтому долго искать мне не приходится.
Лонану удается обездвижить Хоуп. Хватаю ее там, где голограмма сверкает ярче всего, провожу ладонью вверх до плеча — они с Лонаном так переплелись в полумраке, что я боюсь случайно ошибиться.
Хоуп похожа на хрупкую птичку, сплошные косточки-крылышки и перья волос. Втыкаю иглу туда, где побольше мышц, и волк мгновенно исчезает. Лонан перехватывает обмякшее тело поудобнее.
Наше тяжелое дыхание отражается от каменных стен. Мир начинает вращаться, словно кто-то снял на камеру звездное небо и ускорил видеозапись.
— Ты еще боишься змей?
Конечно, хочу сказать я. Фобии не исчезают, даже если в жизни появляется нечто по-настоящему страшное.
Глава 58
— Они наверняка что-то с ней сделали в ту ночь, когда забрали Финнли, — говорю я.
Я иду вброд, толкая каноэ туда, где царит кромешный мрак. Лучше перестраховаться и по возможности прятаться — мы ведь только что обезвредили ПсевдоВолка буквально у порога вражеского логова.