Значит, надо вернуться в пещеру с темной водой.
У мостика болтается несколько каноэ, но я разочарована — ни в одном нет весел. Может, их не было изначально?.. Я не обратила внимания, но Лонан, вероятно, выбрал каноэ с красной полоской именно из-за весел. Хотя нет… Не стоило забирать те дополнительные весла.
В гвалте теперь преобладают два голоса — Лонана и незнакомого мужчины. Они громкие, но уже не настолько агрессивные. Слов я не разбираю, только тон. И впервые в жизни жалею, что их беседа слишком интеллигентна.
Ведь это означает, что Лонана вот-вот обработают. И отвлекающий маневр, который он устроил, закончится. А значит, мое время скоро выйдет.
Я готова броситься обратно в тоннель, где осталась Алекса, за веслом из нашего каноэ, как вдруг слышу новые голоса.
Они совсем рядом. Ровненько надо мной. На балконе.
Прячусь в зарослях, стараясь не шелестеть листвой. Если меня еще не заметили, то говорящие попросту смотрят в другом направлении.
— Она точно мертва, — произносит один. Мужской. — Скорбь в его сердце свежа.
Речь идет о Лонане, полагаю. И обо мне.
— Он — лжец и вор. — Второй голос, женский, звучит холодно, безапелляционно. Не хотела бы я столкнуться с его обладательницей лицом к лицу. — Он положил жизнь на то, чтобы уничтожить наши труды, а теперь сдается? Нет. Он бы не стал.
А женщина умна. Она логик, стратег. Кем она была до войны, что заставило ее жаждать такой участи?
По воде дважды туда-сюда проносится луч яркого света.
— Каноэ, — замечает мужчина.
«Каноэ» вдруг становится самым страшным в мире словом.
Спустя мгновение я понимаю, что говорят про лодку не напротив меня, а про оставленную у тоннеля, где ждут Алекса и Хоуп. Какая же я идиотка! Думала только о том, как действовать быстрее, и решила, что проще пробежать по мосту, чем грести в одиночку.
Получается, что я в буквальном смысле оставила врагу неоновую стрелку, указывающую на место, где прячутся девчонки. А теперь я не смогу их предупредить. Голова кружится. Я покачиваюсь, прямо как те несчастные каноэ на воде. Дыши, Иден.
Я не могу спасти всех. Я и сама почти погибла.
И между Лонаном и девчонками я должна выбрать Лонана. Дело не только в том, что помогать Алексе и Хоуп теперь поздно. На кону сейчас стоит слишком многое.
«Я доверила бы тебе свою жизнь», — сказала я Алексе.
Как больно от того, что она не может доверить мне свою.
Вниз падает — и чуть не врезается в меня — тяжелая веревочная лестница. Узлы мерно ударяются о заросли: кто-то начал спуск. Я отступаю, прячусь в листву, пока не упираюсь лопатками в каменную стену. Темнота — мой лучший друг.
— Вытащи Пеллегрина из лаборатории, пусть он поднимет лестницу. — Голос женщины звучит совсем близко. На таком расстоянии мы с ней могли бы один коктейль на двоих через трубочки распивать. — Не хочу, чтобы она ускользнула.
Задерживаю дыхание, зажмуриваюсь, чтобы не выдать себя ни блеском глаз, ни движением ресниц. Стискиваю рукоять кинжала, но не могу заставить себя его вытащить — врагов двое, и перевес не на моей стороне. Дротик или шприц — и всему настанет конец.
Продолжаю стоять, неподвижная и нерушимая, как стена за моей спиной.
Мимо меня — а отнюдь не наоборот — проскальзывает женщина, вскоре к ней присоединяется и мужчина. Они удаляются к пещере, где спрятались Алекса и Хоуп, уверенными, бесшумными шагами.
Вот он, шанс. Вскарабкаться по лестнице — соблазнительная мысль, однако некий Пеллегрин выйдет в любую секунду. Допустим, я успею подняться — он явится из лаборатории, что не сулит мне ничего хорошего. Я должна оказаться в логове на своих условиях. А Пеллегрин, конечно, владеет нужной мне информацией. Он может рассказать и про лекарство, и про проект «Атлас». В общем, пырнуть его ножом — не лучший план. Лезвие у горла, вероятно, помогло бы… но я такое не проверну, не зная заранее, с кем придется иметь дело. Но если он крупнее и массивнее меня? Что ж, в таком случае он раздавит меня, как таракана. Впрочем, я уже услышала кое-что полезное. Лаборатория находится на верхнем этаже, в дальней от входа части постройки.
А еще здесь есть веревочная лестница. Вот что мне сейчас действительно понадобится.
У меня остался единственный вариант.
Из тоннеля доносится крик. Алекса. Не хочу ее бросать, но иной возможности принести наилучшую пользу делу у меня не будет. Сердце ухает вниз и лихорадочно колотится где-то в желудке, вызывая тошноту.
Твой разум сильнее фобий, Иден.
Темнота и впрямь стала моим лучшим другом. Враг не дремлет и может напасть на мой след. Надо получить фору.
Набираю в легкие воздух и тихонько соскальзываю в черную воду — где живут все мои страхи и где я их убью.
Глава 61
Когда Волки отняли наши океаны, песок, свободу, уют и близких людей, я вернула себе рассветы.
Солнце было верным, надежным. Желтыми, оранжевыми, красными, а иногда розовыми и лиловыми лучами оно разбивало тьму на миллиард невидимых фрагментов. Я наблюдала за этим действом всякий раз, как появлялась возможность. Сидела на дощатом помосте одна — за исключением утреннего патруля.
Сейчас темно. Наверное, наступила самая непроглядная ночь моей жизни.
Но завтра я собираюсь встретить рассвет.
Глава 62
Стараюсь проплыть как можно дальше, прежде чем вновь набрать воздух. Делаю резкий вдох и вновь исчезаю под водой.
Я уже успела в ней побывать, однако уютнее мне, конечно, не стало. Но теперь, когда меня не тянут вниз безжалостные руки Хоуп, я отчетливее понимаю, где нахожусь.
Вода — тепловатая и мутная, как будто я угодила в ванну, давным-давно наполненную до краев.
Одежда, облегающая и удобная в течение дня, серьезно замедляет мои движения. Начинаю подумывать о том, чтобы раздеться, но понимаю, что это может привести к новым проблемам. Либо мне придется плыть, держа свои тряпки — и несчастную промокшую книжку (ее я еще накануне заткнула за пояс) — в руках, либо заявиться в логово врага почти голой.
Бродить по лаборатории в одежде, которую хоть отжимай, тоже перспектива не очень, но все же получше.
Нахожу выход: снимаю штаны и обувь. Держать их неудобно, зато результат не заставляет себя ждать.
Я сразу прибавляю скорость.
Правда, я чувствую то, чего не замечала раньше: обнаженные ноги задевают побеги растений, рыб или еще черт знает что. Каждое мягкое, скользкое прикосновение вызывает у меня приступ паники. Во рту пересыхает, дыхание становится неглубоким и суматошным.
Успокойся, Иден.
Здесь нет змей, повторяю я. А если и есть, то меня пока никто не укусил и не задушил. Пытаюсь прислушаться к самой себе.
У меня получается. Но еле-еле. Я продолжаю сражаться со своими кошмарами. А их много. Может, вода станет моей могилой. Но сперва меня укусит щитомордник, и я умру, не успев позвать на помощь. Страх не желает отступать, даже когда оказываюсь в залитой неземным бирюзовым светом пещере, под сводом из светлячков, где мы расстались с Лонаном. Великолепное, ошеломляющее, красивое место. Но сейчас меня не обманешь: я-то знаю, насколько тут опасно.
В конце концов на поверхности воды появляются тусклые желтые блики. Выход! До него еще надо добраться, но я, похоже, близка к цели. Я скоро приду, Лонан, где бы ты ни был! Я уже не слышу ни голосов, ни прочего шума, ничего, что отвлекло бы от меня внимание. Проникнуть внутрь будет или легко… или сложно. И я не рассчитываю на первый вариант.
Замираю в темноте, у кромки желтоватого света. Охранников нет. Разумеется, это отнюдь не означает, что постройка не охраняется. Вспоминаю храм с лазерной системой и жуками… Надо быть готовой ко всему. И наверняка даже больше. И зачем же заброшенный храм так оборудован? Чутье подсказывает, что сердце острова находится именно здесь. Но почему враг приложил столько усилий, чтобы не позволить нам исследовать именно храм?
Убедившись, что поблизости нет людей — и никто не лежит в засаде, готовый меня схватить, натягиваю штаны. Они стали жутко тяжелыми от влаги, но ничего теперь не поделаешь. Влезаю в стоптанные сандалии. Засовываю за пояс руководство по выживанию: оно не менее потрепано, но пока держится. Надо выбраться на сушу и больше никогда-никогда не нырять в эту воду. На обратном пути я доберусь до балкона и использую веревочную лестницу или позаимствую каноэ Лонана, которое плещется впереди, в десяти футах от меня.
У пещеры настолько низкий свод, что я могу разглядеть лишь воду и выходящие из нее каменные ступеньки. Плыву дальше, к желтому свету, но веду себя осторожно — вдруг я не заметила охрану? Но сомневаюсь, что она есть, — в воде я куда уязвимее, чем на берегу или даже на подвесном мосту, и они бы давно расслышали, как я приближаюсь.
Оказавшись вне пещеры, я получаю возможность отдышаться и оглядеться. Меня приветствует внушительный парадный вход, возвышающийся за верхней ступенькой крутой лестницы. В огромных, от пола до потолка, окнах отражается свет массивного канделябра из оленьих рогов, который висит на крупной железной цепи. Отваживаюсь потерять десять секунд на изучение обстановки, вокруг, естественно, буйствуют заросли. Феникс и Касс обходили постройку с другой стороны, и вполне вероятно, что подстрелили их именно отсюда. А если и нет, то откуда-то поблизости. Может, со свода пещеры, поросшего зеленью.
Каменная лестница расположена почти вертикально, и ширины ступенек едва хватает, чтобы поставить ногу — и то повернув ее боком. По крайней мере, подниматься высоко не придется — лестница выступает из воды максимум на пять футов. Держусь у самого края, надеясь проскочить, пока меня не увидели через стекло. Взбираюсь по ступеням, вымокшая до нитки.
Прощай, темная вода!
Стоит мне дотронуться ладонью до площадки наверху, как к горлу подкатывает комок.
Я касаюсь не камня, а чего-то живого.
Это змея.
Глава 63
И не одна.