— Это та-ак вкусно, — сказал Джетт. — Хейден его готовит — прямо высший класс!
— Да, Хейден его готовит — прямо высший класс! — повторил Хейден, говоря о себе в третьем лице и передразнивая неистребимо восторженный тон Джетта.
Меня привели на кухню — в царство Мейзи, куда допускались только ее помощники. В углу стоял небольшой стол, окруженный четырьмя табуретками. Джетт успел зажечь свечку на столе, и эта часть кухни озарилась мягким светом.
— Надеюсь, я не напрасно сюда пришла, — пошутила я, садясь на табуретку.
— Конечно не напрасно, — ответил Хейден.
Он открывал дверцы шкафов и что-то оттуда доставал. Что именно — я не видела, но вскоре услышала мягкое шипение газовой плитки. В углу стоял бак с водой. Наполнив большую миску, Хейден поставил ее на конфорку плитки. На столике возле плитки появились три кружки, куда он насыпал неизвестные мне вещества.
— Горячий шоколад лучше пить с молоком, но наши запасы не позволяют роскошествовать… — пояснил Хейден.
Джетт сидел рядом со мной и восторженно следил за каждым движением Хейдена. Вскоре вода в миске закипела. Хейден проворно снял ее с огня, разлил кипяток по кружкам, тщательно размешал. После этого две он принес на стол и поставил перед Джеттом и мной.
— Джетт, не торопись. Дай остыть.
Похоже, эти слова он произносил не впервые, а Джетт не впервые пропускал их мимо ушей. Хейден принес кружку для себя и сел. Из всех кружек поднимался пар. Горячий шоколад представлял собой жидкость коричневого цвета.
— Грейс, давай пробуй! — возбужденно произнес Джетт и улыбнулся, предвкушая мою реакцию.
Я осторожно поднесла кружку к носу. Горячий шоколад пах очень вкусно. Запах пробудил детское воспоминание. Однажды Селт добыл несколько брусков, которые называл шоколадными батончиками. Он рассчитывал, что мы с Джоуной разделим их поровну. Но надо знать моего братца. Едва отец ушел, Джоуна слопал все батончики сам, не дав мне даже попробовать. Я запомнила только запах, но этого оказалось достаточно, чтобы сейчас мой рот наполнился слюной.
Я сделала маленький глоток. Напиток был очень горячим, и я обожгла кончик языка. Зато какой потрясающий вкус.
— Боже милостивый, — пробормотала я.
Мы очень редко пробовали сласти, и горячий шоколад казался волшебным напитком. Хейден, внимательно следивший за мною, довольно улыбнулся:
— Нравится?
— Невероятно вкусно, — призналась я.
— Мама постоянно его готовила, пока… — На его лице мелькнула печаль, которую он быстро скрыл. — Рад, что тебе понравилось.
Печаль Хейдена вызвала ответную печаль во мне. Меня снова потрясла трагическая особенность его цепкой памяти. Помнить мелочи прежней жизни и знать, что они больше никогда не вернутся. Столько пережить в свои пять лет… У меня сердце разрывалось.
— Такое не может не нравиться, — сказала я.
Джетт исчерпал весь запас терпения. Взяв кружку обеими руками, он принялся глотать горячую жидкость. Естественно, он тоже обжег себе язык и тихо ойкнул.
— Говорил же тебе: дай остыть, — покачал головой Хейден.
— Да знаю, знаю, — отмахнулся Джетт.
Вскоре он целиком сосредоточился на своей кружке, забыв про нас с Хейденом.
— Я все хотел тебя спросить… — начал Хейден.
Я сидела напротив. Облокотившись о стол, он наклонился в мою сторону.
— О чем? — поинтересовалась я, чувствуя беспокойно забившееся сердце.
— О ком. Я про того парня в лазарете Уэтланда. Откуда ты узнала, что у него рак?
Хейден говорил медленно, словно боясь расстроить меня своим вопросом. Спросив, терпеливо ждал ответа. Я судорожно вздохнула, не обращая внимания на боль в груди. В памяти вновь мелькнуло ее лицо. Хейден рассказал мне слишком многое из своей жизни, чего я даже не ожидала. Могла же и я рассказать ему что-то из своей.
— У меня мама умерла от рака, — тихо сказала я.
Я хотела отвести глаза в сторону и не могла.
— Из всех болезней, от которых умирают в нашем мире, ее сразила эта… Перед смертью она выглядела так же, как тот парень.
— Я тебе сочувствую, — искренне произнес Хейден.
Его рука чуть сдвинулась вперед. Он хотел взять меня за руку, но оглянулся на Джетта. Тот сосредоточенно глотал горячий шоколад, забыв про нас.
— Прошло уже достаточно времени, — сказала я, привычно отвечая на этот вопрос.
— Но боль все равно остается?
Казалось, Хейден искал подтверждения, хотел убедиться, что скорбеть по своим родным, погибшим много лет назад, — это нормально. Я знала: сейчас он думал о родителях. Мы оба потеряли тех, кого горячо любили.
— Да, боль все равно остается, — согласилась я.
Большой палец Хейдена слегка коснулся моих костяшек. Он провел по ним только один раз и тут же убрал руку, но огонь, вспыхнувший в моей руке, распространился до сердца.
— Значит, твоя мама умерла… — Хейден вздрогнул от собственных слов. — У тебя есть старший брат. А кто еще?
— Отец, — ответила я, почувствовав, как от напряжения скрутило живот.
Странно, что я сейчас говорила с ним о подобных вещах. Казалось, чем больше я раскроюсь, тем труднее будет сохранять свою защищенность.
— Ого! — воскликнул Хейден, будто удивляясь, что так много моих близких живы.
Нынче такое считалось редкостью. Еще одна трагедия нашего времени.
— И какой он… твой отец?
Хейден подался вперед. Его любопытство не было праздным. Потеряв своих близких, он очень хотел узнать, чтó ощущают те, чьи родные живы.
— Он… — Я замолчала, не зная, как обрисовать Хейдену своего отца. — Он удивительный человек. Добрый, нежный, любит пошутить, бескорыстный. О лучшем отце нельзя и мечтать.
Губы Хейдена тронула улыбка. Он выпрямился:
— Похоже что так.
Улыбка быстро погасла. Выражение, сменившее ее, мне было не разгадать. Хейден погрузился в свои мысли. Я украдкой наблюдала за ним. Через какое-то время тишину кухни нарушило негромкое посапывание. Я невольно усмехнулась, увидев заснувшего Джетта. Он спал, положив голову на сложенные руки.
— Этот мальчишка умеет спать где угодно, — пробормотал Хейден.
Наверное, с Джеттом такое случалось не впервые. Хейден допил остывший шоколад, пригладил волосы и встал. Я последовала его примеру. Подойдя к Джетту, Хейден легко подхватил мальчишку на руки, даже не разбудив. Голова Джетта качнулась и тут же застыла на плече Хейдена. Он продолжал спать.
— Пойдем, — тихо сказал мне Хейден. — На сегодня достаточно.
Глава 22
Мы шли по темной дорожке. Голова Джетта покоилась на моем плече. Его тело частично согревало мое. Вечерний воздух успел из прохладного стать холодным. Джетт тихо сопел. Этот звук перекликался со скрипом наших ботинок. Я крепко держал спящего мальчишку, направляясь к хижине Мейзи, у которой он жил. Грейс поглядывала на меня, но ничего не говорила.
— Почти пришли, — сказал я.
Сам не знаю, почему я говорил тише обычного. Мы проходили мимо многочисленных хижин, почти неотличимых друг от друга. Только присмотревшись, глаз замечал щербатые цветочные горшки и разные самодельные знаки. Это и позволяло людям находить в скопище хижин свою.
Наконец впереди появилось жилище Мейзи. Его отличал деревянный цветок, вырезанный неумелыми ручонками Джетта. Я кивнул, показывая Грейс, куда идти. Мы свернули с дорожки. Грейс негромко постучала в дверь. Изнутри послышались шаркающие шаги. Дверь открылась. На пороге стояла усталая Мейзи. Я лишь сейчас понял: она ничего не знала о случившемся, иначе непременно отправилась бы загонять Джетта домой.
Увидев мальчишку, спящего у меня на плече, Мейзи сонно улыбнулась. Через секунду улыбка погасла: Мейзи заметила перебинтованную шею. Глаза женщины округлились, на лице появилась тревога.
— Мейзи… — только и успел произнести я.
— Что с ним случилось? — спросила она, подходя ближе и дотрагиваясь до шеи Джетта.
Мейзи смотрела то на меня, то на своего подопечного.
— С ним все в порядке, — успокоил я ее, крепче подхватив начинавшего сползать Джетта.
— Как это произошло?
— Один тип видел нас в Уэтланде и увязался следом. Под вечер добрался. Мы в это время были на поляне, где всегда упражняемся в стрельбе. Джетт уже собирал мишени, когда этот псих выскочил из-за деревьев и взял его в плен, приставив нож к горлу. Все кончилось очень быстро. Грейс застрелила налетчика.
Глаза Мейзи переместились на девушку, молчаливо стоящую рядом со мной.
— Ты его спасла?
Грейс открыла рот, потом закрыла, смущенно улыбнулась и кивнула.
— Получается, что так, — скромно ответила она.
Чувствовалось, ей было не по себе от обилия признательности, обрушившейся на нее сегодня. Мейзи не бросилась ее обнимать, но благодарность ясно читалась на лице нашей поварихи.
— Твое появление в Блэкуинге стало для нас счастливым днем, — проговорила Мейзи.
У нее слегка дрожал голос. Я мог лишь молча согласиться с Мейзи. Ошеломленная Грейс что-то тихо бормотала. Щеки у нее заметно покраснели.
— Ничего особенного… — сказала она, оглядываясь на меня и прося избавить ее от дальнейшего разговора.
Днем Грейс распекала меня за неумение говорить. Ее ораторские способности были немногим лучше.
— Уложить Джетта? — спросил я, отвлекая внимание Мейзи от Грейс.
— Да, конечно.
Мейзи отошла, пропуская меня внутрь. В хижине горела одна свеча. Жилище Мейзи было даже меньше моего и тоже состояло из одной комнаты. Почти все пространство занимали две одинаковые кровати, два стула и комод. На комоде были аккуратно расставлены немногие сокровища Джетта, собранные им за годы жизни в лагере. Я улыбнулся, заметив игрушечный вертолет в самом центре. Я поднес Джетта к кровати у стены, зная, что это его место. Джетт не впервые засыпал вне дома, а я не впервые приносил его сюда спящим.
Я осторожно положил Джетта на кровать. Он так и не проснулся, лишь голову склонил к краю подушки. Грейс меня снова удивила. Она подошла и накрыла одеялом щуплое тельце спящего мальчишки. Я улыбнулся ей одними губами. Мы вернулись к двери, возле которой по-прежнему стояла Мейзи.