— Я вот тут раздумывала, — сказала она, откусывая от ломтика мяса.
— О чем? — спросил я.
Мне почему-то до сих пор было неловко задавать ей вопросы.
— Как ты стал командиром Блэкуинга?
Я смотрел на танец пламени и не знал, хочу ли отвечать на ее вопрос.
— Не хочешь — не отвечай, — добавила Грейс, уловив мое состояние.
— Почему же? Вполне нормальный вопрос.
Пламя добралось еще до одного полена, высасывая из него пищу для своего горения. Я наклонил голову, и в памяти пронеслись костры гигантских размеров. Их пламя пожирало дома, магазины, заводы и, хуже всего, людей. Я торопливо прогнал мрачные картины.
— Те, кто создал Блэкуинг, с самых первых дней стали обучать меня, Кита и Дакса. Мы тогда были совсем малявками, а взрослые знали: когда-нибудь лагерю понадобятся новые руководители. Начали с нас, поскольку ни у кого из троих не осталось близких. Мы все проходили одинаковое обучение, но я до сих пор не знаю, почему командиром выбрали меня, а не Кита или Дакса. Прежде лагерем руководила женщина по имени Мелинда. Ее убили во время вражеского налета… Когда меня выбрали, мне едва восемнадцать исполнилось.
Рассказывая, я безотрывно смотрел на огонь, хотя и чувствовал: Грейс внимательно наблюдает за мной, впитывая мои слова. С тех пор прошло три года, но по ощущениям мне казалось, что гораздо больше.
— А кто тебя выбирал? — осторожно спросила Грейс.
Я сделал глубокий вдох, отгоняя пробудившиеся воспоминания.
— В основном люди, отвечающие за те или иные стороны лагерной жизни. Барроу, Мейзи. Другие, с кем ты еще не встречалась. Были и недовольные. Их смущало, что командиром выбрали совсем зеленого парня. Но не знаю… сам я ничего не решал. Все произошло как-то неожиданно. Еще вчера жил сам по себе, выполнял чужие распоряжения — и вдруг в ответе за все население лагеря… Тогда-то я и решил взрослеть.
Мысли невольно перенеслись к Мэлин. Наша совместная жизнь закончилась за несколько месяцев до избрания меня командиром. Избрание лишь укрепило мою уверенность: подобные ситуации не должны повторяться. Если я намерен быть командиром, надо заслужить уважение тех, за кого я отвечаю.
Я тряхнул головой, не удержавшись от тяжелого вздоха.
— Я действительно не знаю, почему выбрали меня. Почему не кого-то другого? Скажем, Барроу, Кита, Дакса? Барроу старше и опытнее… Кит не задумываясь делал бы все, что необходимо. А Дакс… от его штучек порою за голову хватаешься, но его все любят.
— Я знаю, почему выбрали тебя, — тихо сказала Грейс.
Только сейчас я решился оторвать взгляд от пламени и посмотреть на нее. Я молча ждал продолжения.
— То, что ты сам этого не понимаешь, лишь подтверждает правильность выбора… Хейден, ты просто… лучше других кандидатур. Ты искренне заботишься о людях и готов сделать для них что угодно. Тебя больше волнуют чужие заботы, чем собственные, а это нынче — редкость. Ты честен, бескорыстен, верен… Кита, Дакса и даже Барроу не выбрали потому, что таких качеств у них нет. А у тебя есть. Ты заключаешь в себе все свойства настоящего командира. И еще ты… хороший человек.
Грейс была обо мне слишком высокого мнения, видя качества, какими я точно не обладал. Я даже не знал, как ей ответить, поскольку нарисованная ею картина была совершенно ошибочной. Недостатков во мне более чем хватало. Я и близко не стоял с тем благородным рыцарем, нарисованным воображением Грейс. Сейчас она выдерживала мой пристальный взгляд и, как мне казалось, порывалась сказать еще что-то. К счастью, мне не пришлось отвечать на ее искаженную, хотя и льстивую речь о моей персоне.
— Хейден… я должна тебе кое-что рассказать.
Ее слова прозвучали тихо и с оттенком вины. Чувство вины (если, конечно, мне не показалось) промелькнуло и на лице Грейс. У меня даже живот скрутило.
— И что это?
Грейс уперлась глазами в землю. Я не ошибся: взгляд у нее действительно был виноватым. Я терпеливо ждал, слушая тяжелые удары сердца.
— Надо было сказать тебе еще раньше, но… Селт — мой отец.
Глава 25
— Надо было сказать тебе еще раньше, но… Селт — мой отец.
Произнеся эту фразу, Грейс внимательно наблюдала за мной. Сбросив словесную бомбу, она плотно сжала челюсти. Я переваривал ее слова, ощущая напряжение в груди. Оцепенение мешало мне ответить, а стиснутые зубы вообще лишали возможности говорить. Совсем недавно я любовался игрой света на ее коже. Сейчас пламя лишь подчеркивало напряженность всей ее фигуры. Таким же было и каменеющее лицо Грейс.
— Что? — наконец вырвалось у меня.
Голос сделался низким и резким. Грейс с беспокойством поглядывала на меня, пытаясь оценить мою реакцию.
— Селт — мой…
— Твой отец — командир этого долбаного Грейстоуна?
Только сейчас до меня начал доходить смысл ее слов. Грейс хотела было ответить, но закрыла рот.
— Да, — через несколько секунд выдохнула она.
Мысли разбегались в разные стороны, и этих сторон было не меньше тысячи. Мозг угрожал взорваться, пытаясь сжиться с новыми сведениями. Такими же лихорадочными были и эмоции. Ни одна не удерживалась более чем на долю секунды. Гнев повторялся чаще всего. Наконец он занял главенствующее положение, и я нахмурился:
— Какого черта ты не сказала мне об этом?
Я пытался игнорировать жгучее ощущение ее предательства. Она соврала мне, причем несколько раз. Я не мог сидеть с нею рядом и вскочил. Грейс осталась сидеть. Я отошел на несколько футов. Теперь, когда я возвышался над нею, тень от моей фигуры падала ей прямо на лицо.
— Я не знала, с чего начать, — сказала она.
Говорила она медленно, серьезным и спокойным тоном, не поддаваясь на мой гнев и продолжая внимательно наблюдать за мной.
— Не знала? Не далее как вчера я напрямую тебя спрашивал, насколько тебе знаком Селт. Забыла? Еще и суток не прошло! — выкрикнул я, поддаваясь гневу.
— Хейден, я не знаю…
— Ты мне врала! — перебил я ее, в отчаянии хватая себя за волосы.
Меня охватило странное чувство собственной уязвимости. В чем еще она могла мне соврать? К чувству уязвимости добавилось другое. Доверие, которое Грейс начала выстраивать, рушилось и рассыпалось.
— Знаю, что врала, — согласилась она, медленно выдыхая и пытаясь сохранять спокойствие.
Мне же было не совладать с собой. Каждая эмоция проносилась по всему телу, усиливаясь десятикратно. Гнев, предательство, душевная боль, недоумение, замешательство — все они сражались за главенствующее место. А мои глаза продолжали метать молнии в сторону сидящей Грейс.
— И не один раз, — напомнил я, подбросив дров в костер.
— Знаю.
— Почему?
Я злился, что она со мной не спорит. Мне хотелось кричать на нее. Ей что, нечего сказать в ответ? Почему она не защищает свою позицию, а лишь тупо сидит? Наконец Грейс повернулась к огню. Видимо, собиралась с мыслями. Эта ее проволочка только усиливала мое нетерпение.
— Почему? — повторил я, испытывая невероятную подавленность.
Грейс мельком посмотрела на меня. Кажется, мой тон все-таки пронял ее. Она встала, но ко мне не подошла. Я добился желаемого: теперь и она разозлилась.
— Не ори на меня! — прошипела она, сердито сдвинув брови.
Отлично. Кажется, я получу желанную перепалку. Мазохист во мне занял позицию, приготовившись к сражению. На плотно сжатых челюстях задергалась жилка. Я ждал ответа Грейс, готовый снова прокричать свое «почему».
— А если бы ты узнал об этом в самый первый день, когда подобрал меня в городе? — с вызовом спросила Грейс. — Что бы ты сделал?
Она сердито смотрела на меня, стоя по другую сторону костра.
— Ничего бы не сделал, — честно ответил я.
Если бы еще тогда я узнал, кто она, у меня рука бы не поднялась ее убить. То, что она — дочь Селта, не отменяло моего долга перед нею.
— Хорошо. Возможно, ты бы меня пощадил, — продолжала Грейс, сверля меня глазами. — А смог бы ты поручиться за остальных? За Дакса? За Кита?
— Нет, — сердито признался я.
В ее вопросе была своя правда. Допустим, сейчас Грейс могла не опасаться меня и Кита с Даксом. Но рискну ли я поручиться за каждого жителя Блэкуинга?
— То-то и оно, — насмешливо бросила она, скрещивая руки на груди. — Скажи я тебе тогда, возможно, я была бы уже мертва. Меня бы пытали… или еще что-нибудь. В любом случае самым идиотским поступком было бы сказать тебе правду.
— Возможно, в тот день, — сказал я, подавляя вновь зашевелившееся чувство, что меня предали. — А потом? Почему ты врала мне вплоть до сегодняшнего вечера?
— Я только что тебе призналась, — возразила Грейс.
Чувствовалось, она изо всех сил пытается остаться спокойной.
— Зато вчера продолжала врать не моргнув глазом! — прорычал я, вскидывая руки.
Мое самообладание дало трещину. Я не знал, чтó больнее всего ударило по мне: новые сведения о Грейс или ее неоднократное вранье.
— Черт тебя побери, Хейден! — с отчаянием в голосе воскликнула она. — Я же тебе сказала! Что еще ты хочешь от меня услышать?
Я шумно и сердито выдохнул, пытаясь разобраться в мыслях. Так что я хотел от нее услышать? Я и сам не знал. Злость мешала думать связно.
— Грейс, ты вообще понимаешь, чтó означает твое признание? — резко спросил я. — Какие последствия оно может вызвать?
Взгляд был у меня под стать голосу — такой же сердитый и колючий.
— Хейден, а что изменилось? Я как была дочкой Селта, так и остаюсь ею, — решилась напомнить она.
— Что изменилось? Да все изменилось! Ты понимаешь, как опасно тебе находиться у нас? Или ты думаешь, что твой драгоценный папочка, если узнает, где ты находишься, будет сидеть сложа руки? — почти выкрикнул я, резанув по ней взглядом.
В ответ глаза Грейс скользнули по мне. Губы у нее были плотно сжаты, а ноздри — раздуты от неудачной попытки скрыть гнев.
— Нет, — буркнула она сквозь зубы.
— Конечно нет! — сердито подхватил я. — Если Селт узнает, что ты у нас, он соберет всех, кто у него под ружьем, и пошлет сюда. Из-за тебя угроза для населения Блэкуинга возрастает раз в десять. Как прикажешь мне заботиться об их безопасности?