— Я должна была сказать тебе раньше, — тихо произнесла я. — Как только начала… доверять тебе. Вот тогда и надо было.
Хейден не ответил. Даже не взглянул на меня, но слегка дрогнувшая бровь показала, что он слышит мои слова. Я тяжело вздохнула и запустила пальцы в изрядно спутанные волосы. Этот жест я переняла от Хейдена.
— Знаю, ты не хочешь говорить, и это нормально… — начала я, ненавидя отвратительное чувство беззащитности, порожденное собственными словами. — Но мне нужно, чтобы ты знал: ты прав. Я должна была рассказать тебе раньше. Из-за этого тебе сейчас так паршиво, и твое состояние вполне оправданно.
— Оправданно? — вдруг переспросил он, взглянув на меня исподлобья. Вид у него был подавленный. — А ты понимаешь, почему мне сейчас так паршиво?
— Понимаю, Хейден, — ответила я, покачивая головой. — Я поставила под удар всех, о ком ты заботишься. Я не виновата, что являюсь дочерью Селта, и мы с тобой оба понимаем: этого факта не отменить и не изменить. Но я могла рассказать тебе раньше, а не вчера, и ты бы уже знал.
— Всех, о ком я забочусь, — задумчиво повторил Хейден, вновь отворачиваясь от меня.
— Да. И я хочу извиниться за свое молчание.
Затаив дыхание, я ждала его ответа, мысленно умоляя принять мое извинение. Оно лишь незначительно исправит положение, но надо же сделать первый шаг.
— Я понимаю, почему ты не сказала мне сразу, — произнес Хейден, вновь не замечая моего извинения.
— И?.. — осторожно спросила я.
— И я тебя не виню. Просто жалею, что ты не сказала мне раньше. Естественно, твоего происхождения нам не изменить, но знай я об этом с самого начала, я бы действовал гораздо осторожнее.
— Значит, нам посчастливилось.
Это были мысли вслух. Слово «мы» после вчерашнего звучало более чем странно, но от него мое сердце воспарило. Появился лучик надежды.
— В этом мире, Грейс, нет никакого «посчастливилось». Люди рождаются и умирают. Только и всего.
Хейден изменил позу, сев на землю возле костра. Садиться рядом со мной не захотел. Каждое его слово было тяжелым, пронизанным тьмой. У меня внутри все похолодело. Мне очень не нравилась тяжесть, овладевшая им. Он и так держал на своих плечах весь Блэкуинг. Зачем же взваливать дополнительную ношу?
— Мы живем и умираем, — сказала я. — Но жизнь состоит не только из этого.
Я ненавидела состояние, в котором сейчас находился Хейден. Ненавидела мысли, наполнявшие его голову. Все это было прямым следствием случившегося вчера.
— А из чего еще она состоит? — с язвительной горечью спросил он.
Его настроение портилось с каждой секундой. Не выдержав, я нахмурилась:
— Из друзей. Из семьи, и не важно, есть в ней кровное родство или нет. Из памяти о тех, кого мы потеряли. Из смеха, надежд на будущее… любви.
Мне понадобилось сделать глубокий вдох. Я чувствовала, как загорелись щеки. Наш странно начавшийся разговор вдруг стал крайне серьезным.
— Хейден, в мире осталось еще много прекрасного. Нужно лишь позволить себе это увидеть.
— В том-то, Грейс, и вся проблема.
Я ошеломленно сдвинула брови. Сердце колотилось. Я плохо понимала его.
— Поясни, что ты имел в виду.
Он тяжело вздохнул, провел большим пальцем по нижней губе и медленно покачал головой:
— Не обращай внимания.
Я плотно сжала губы. Допытываться мне не хотелось, а вспыхнувшую досаду я пыталась игнорировать.
Мы замолчали. В этом молчании прошло несколько минут, показавшихся мне часами. Затем, не говоря ни слова, Хейден вдруг встал с земли и принялся готовить завтрак на скорую руку. Ели мы тоже молча, после чего разобрали палатку и начали загружать вещи в пикап. Мне вспомнилось вчерашнее утро и непринужденная болтовня по дороге сюда. Казалось, это было давным-давно.
Остатки снаряжения заняли свое место на заднем сиденье пикапа. Дичь мы загрузили в багажник. К счастью, она еще не начала портиться.
Место нашей стоянки осталось позади. Я отчаянно надеялась, что там же останется и тяжелое настроение Хейдена. Мне хотелось, чтобы он превратился в себя прежнего, кого я только-только начала познавать: доброго, бескорыстного, хорошего парня, каким он был вопреки всем попыткам выглядеть суровым и бесстрастным. В того Хейдена я потихоньку влюблялась. Прежний Хейден и сейчас проглядывал сквозь навалившиеся тревоги, и мне искренне хотелось вызволить его из плена.
В лагерь мы приехали намного быстрее, чем я думала. Должно быть, в глубокой задумчивости я не замечала времени. Хейден остановил машину возле кухни, чтобы передать Мейзи наши трофеи. Но у двери я увидела не повариху.
— Кит, ты уже на ногах? — удивилась я, испытывая легкое замешательство.
Я никак не ожидала, что он так быстро встанет.
— С возвращением, — сказал он, улыбаясь во весь рот, и сразу направился к багажнику. — А вы, смотрю, успешно поохотились.
— Как видишь, — рассеянно ответила я. — Ты уверен, что тебе уже можно ходить?
— Я прекрасно себя чувствую, — усмехнулся Кит. — Докк сказал, чем раньше я встану и начну двигаться, тем быстрее поправлюсь. Неужто ты возьмешься спорить с Докком?
— Нет, конечно, — сказала я и слегка улыбнулась.
Казалось, я не улыбалась много лет. Кит помог мне перетащить дичь на кухню. Хейден даже не поздоровался с другом. Полностью игнорируя Кита и меня, он выгрузил снаряжение и понес часть вещей на склад.
— Что это с ним? — тихо спросил Кит, сразу заметив настроение Хейдена.
Мы прошли в самый конец кухни, где стояли холодильники. Кухня была одним из трех строений Блэкуинга, имевших электрогенераторы. Это позволяло уберегать хотя бы часть еды от порчи.
— Ничего особенного, — ответила я на вопрос Кита, стараясь говорить непринужденным тоном.
Мы засунули птиц в морозильную камеру и быстро захлопнули дверцы, чтобы не выпускать холодный воздух.
— Думаю, он просто устал от охоты.
Кит что-то пробурчал и нахмурился. Мои слова его не убедили, но допытываться он не стал. Мы вышли наружу. Пикапа перед кухней уже не было. Теперь тарахтение его мотора доносилось издали, пока Хейден не въехал в гараж. Потом все стихло. Кит по-прежнему молчал, слегка почесывая повязку на горле. Я тоже не знала, о чем говорить, и предпочла просто дожидаться возвращения Хейдена из гаража. Вскоре он показался на дорожке.
— Расслабься, дружище, — сказал Кит, когда Хейден был уже достаточно близко. Такого спокойного голоса у Кита я еще не слышала. — Видок у тебя — словно в аду побывал.
Я едва удержалась от горького смеха.
— Да, — равнодушно отозвался Хейден. — Долго ехали. Жара разморила. И вообще устал.
Кит кивнул. Версия Хейдена удивительным образом совпала с моей.
— Иди домой, передохни. Если что, я сам справлюсь, — предложил другу Кит. — Дакс тоже где-то поблизости. Отдыхай. Ты заслужил.
Хейден еще раз тяжело вздохнул, потом кивнул:
— Ладно. Но если что-то серьезное, сразу зови.
— И тебе, Грейс, отдых не повредит. Не обижайся, но ты выглядишь так, словно несколько ночей не спала.
Я сухо рассмеялась. Какие тут обиды, если он был прав? Кит улыбнулся нам на прощание и направился в другую сторону. До хижины мы шли молча. Я заметила, как неестественно высоко Хейден держит плечи. Казалось, плечевые мышцы взбунтовались против остального тела.
Он толкнул дверь хижины. Мы вошли внутрь. Хейден сразу же присел на край кровати. Я осталась стоять, ощущая неловкость и пытаясь решить, как быть дальше. Хейден склонил голову набок и дернул шеей, словно она у него болела. Закрыв глаза, он стянул через голову рубашку. Я вновь увидела его жилистый торс, покрытый татуировками.
Не открывая глаз, Хейден стал вертеть головой влево и вправо, пытаясь расслабить мышцы. Я осторожно шагнула вперед и тут же замерла:
— Позволь мне…
Столь же осторожно забравшись на кровать, я оказалась у него за спиной. Хейден не отвечал, но я поймала его укоризненный взгляд, когда подобралась ближе к спине. Подняв руки, я коснулась стертого участка кожи. Хейден отшатнулся, но тут же спохватился. Я старалась не показывать обиды. После вчерашнего сражения я впервые отважилась прикоснуться к нему.
Кожа у него была теплой. Мои руки медленно поднимались вверх по спине, скользя над мышцами и шрамами, пока не достигли плеч. Я стала разминать узлы мышц. Когда большие пальцы дотронулись до крупного узла, Хейден чуть зашипел, но не оборвал мой массаж.
— Помнишь, что ты говорила утром? — вдруг спросил он.
Вопрос меня удивил, но я продолжала разминать и массировать перенапряженные плечи.
— О чем? — осторожно уточнила я.
Мой палец застыл над очень длинным шрамом, который спускался с плеча на спину. Мне отчаянно хотелось прильнуть к нему губами.
— О том, что ты подставила под удар всех, о ком я забочусь, — усталым голосом напомнил Хейден.
— Да, помню.
Мои пальцы коснулись еще одного напряженного мышечного узла. Этот находился у основания шеи. Хейден дернулся. Он молчал, и я решила, что больше он ничего не скажет.
— А ты знаешь, что тоже входишь в их число? — спросил Хейден.
Мои руки замерли у него на плечах. У меня зашлось сердце. Я попыталась собраться с мыслями.
— Я на это надеялась, — призналась я.
Но мне не хотелось, чтобы он тревожился из-за меня. Я хотела его заботы.
— Не хочу, чтобы наши узнали, кто ты на самом деле. Не хочу, чтобы ты пострадала.
Эх, увидеть бы сейчас его лицо! Но я не отважилась нарушить этот удивительный момент. Пальцы нашли и размяли последний узел на плечах Хейдена. Он облегченно вздохнул. Я двинулась вниз по спине, слегка дотрагиваясь до шрамов и глядя на страшные и в то же время красивые свидетельства его жертв, принесенных в разные годы.
— Мы будем осторожны, — едва слышимым шепотом пообещала я. — Никто не узнает.
Мои руки опускались все ниже. Большие пальцы медленно двигались по его коже.
— Грейс, я хочу тебе доверять, — сказал он.
— Так доверяй, Хейден. Я не делала и никогда не сделаю ничего, что повредило бы тебе или кому-либо в лагере.