— Да, — кивнула она, утыкаясь лицом в снятое с вешалки полотенце. — Я просто расстроилась. А ты как? Леньку без проблем уложил?
— Ну, он немного покапризничал, не без этого. Но ты же знаешь, что мы с ним всегда находим общий язык. Так и в этот раз, договорились по-приятельски, — по губам Неверова скользнула невольная улыбка.
— Хорошо, — Лиза отняла от лица полотенце, продолжая комкать его в руках и глядя мимо стоящего перед ней Ярослава. — Спасибо тебе, — и видя, что он не торопится уходить, добавила: — Вере тоже передай от меня спасибо… и мои извинения за то, что тебя задержала.
— Как скажешь. — Ярослав понял намек и двинулся к порогу, но не спеша, а продолжая по очереди коситься то на Лизу, то на Антона. Лиза едва дождалась, когда за ним закроется дверь. Потом благодарно кивнула Антону:
— Спасибо тебе, что про Борьку не заикнулся… с черновской женой. Не знаю, что Ярослав сегодня подумал, но не хочу, чтобы эта правда всплывала. По крайней мере, не сейчас!
— Лиза, я все-таки не думаю, что Борька… — снова начал Антон, но Лиза, примерно уже зная все, что он ей может сказать, не стала слушать, а прошла мимо него на кухню и открыла холодильник:
— Ты есть хочешь? Если да, то я разогрею.
— А сама?
— А сама… — Лиза достала бутылку водки и принялась мрачно ее открывать. Пояснила замершему в дверях Антону: — Иначе я просто не усну. Буду до утра ворочаться, как на раскаленных углях. И не надо мне больше ничего говорить. Мне не нужны слова, мне нужно все увидеть своими глазами! А до той поры… — Она налила себе рюмку и одним махом ее опрокинула. Потом, спохватившись, спросила у Антона: — Составишь мне компанию?
— Разве чтоб тебе меньше досталось, — ответил он с сомнением. — Мне с утра надо быть в форме. Да и тебе… сын проснется, что будешь делать?
— Жить, — коротко ответила Лиза, наполнив вторую рюмку. Поймав взгляд Антона, успокоила его: — Не бойся, не ухрюкаюсь. Просто… хочется пламя залить. И давай все-таки ужинать, — возвращаясь к роли хозяйки, она снова открыла холодильник.
— Ты разогревай, а мне бы ополоснуться, после того, как этот перец мною пол подтер. Я быстро!
Под журчание воды в ванной и шкворчание котлет на сковородке Лиза налила себе третью рюмку, понимая, что нужно соблюдать меру. Но водка пилась как вода, и тяжесть в груди, не дающая нормально дышать, упорно не отступала. Лиза метнулась по кухне, потом, убавив температуру на плите, пошла взглянуть на Леньку. На сына, которого она изначально, еще до его рождения, собиралась растить одна. И, похоже, теперь так и будет. Только вот как мальчишке это все объяснить?
Ленька сопел, нахмурив брови, как будто в своем сне снова выпытывал у взрослых новости об отце. Лиза осторожно поправила на нем одеяло и, чувствуя, что слезы снова начинают душить, отошла от кроватки со спящим ребенком. Направилась к дверям, но неожиданно для себя самой затормозила возле бельевого шкафа. Раскрыла его, в вечернем сумраке комнаты тупо уставившись на полку с Борькиными вещами.
Несколько аккуратно сложенных тельняшек выделялись из общей стопки и так ярко напомнили ей о Смолякове, что она стиснула их руками, словно схватив за грудки самого Борьку, и тихо, с жаром прошептала: «Ну как ты мог?!» А в ответ перед ее мысленным взором возник образ мужа. Его белозубая улыбка под задорной щеточкой усов, его насмешливо изогнутые широкие брови, и самое главное — его глаза! Искристые, добрые, честные. Лиза всегда была уверена, что человек с такими глазами не способен предать! И вот…
— Лиза, ты здесь? — шепотом спросил Антон в щелку чуть приоткрытой двери. — Ну, слава богу! А то я тебя потерял. Думал, ты сбежала на улицу.
— Иду! — тоже шепотом ответила Лиза. Вспомнив, ойкнула: — Как там ужин, еще не сгорел?! А то я таймер не выставила.
— Не успел. Я его выключил, все готово.
В полном молчании они сели за стол. Увидев, что Лиза снова тянется к бутылке, Антон без лишних слов вытащил из стильного застекленного буфета вторую рюмку, побольше Лизиной, и поставил рядом, пояснив свой выбор:
— Это чтобы тебя догнать. А ты чтоб, наоборот, не догналась. Второй бутылки дома, надеюсь, нет?
— Нет. И эта-то случайно оказалась, была взята, да не потребовалась. Ну, зато теперь пришлась кстати! Давай, за любовь и верность! — Она приподняла свою рюмку, предлагая Антону чокнуться. Он принял приглашение и, уже приступив к еде, покачал головой:
— Все-таки здесь что-то не то! Борька не из тех, кто волочится за каждой юбкой!
— Сама знаю, — Лиза мрачно усмехнулась, механически, не глядя, ковыряя вилкой в тарелке. — Если ему верить — а я поверила без сомнений, — то он не изменял мне даже тогда, когда у нас с ним не было никаких отношений… ну, это до Ленькиного рождения, несколько месяцев… — Она осеклась, сообразив, что не сможет объяснить постороннему человеку, пусть даже другу, всех тонкостей своих отношений со Смоляковым. Но Антон все понял по-своему:
— Да, жена на сохранении — это нелегкое испытание.
— Типа того, — с облегчением согласилась Лиза. И продолжила развивать свою мысль: — Это я к чему? Это я к тому, что если он теперь связался с этой красоткой, то, значит, там не просто инстинкты сработали. Нет, там все гораздо серьезнее. Должна и просто обязана быть ля мур! Быть может, с первого взгляда? Борька клялся, что именно так у него вышло со мной. А где один раз был, там и второй возможен… Как-то вот так… — Она снова потянулась к бутылке.
— Лизка, прекращай! — попросил Антон. Но препятствовать ей не стал, наоборот, поддержал компанию. — Или хотя бы закусывай.
— Да чего ты так переживаешь? Ведь не тебе завтра с Ленькой сидеть, это мои проблемы, — Лиза взглянула на его озабоченное лицо и предположила: — Или опасаешься, что я сейчас нажрусь и к тебе приставать начну, чтобы быстро и надежно отомстить неверному мужу? Если да, то напрасно, можешь об этом даже не думать. Удушить его голыми руками — это я бы с удовольствием! — Она опустила глаза на опустевшую рюмку и тихо добавила: — А вот кого-то другого на его месте я очень не скоро даже представить смогу, не говоря уж о том, чтоб впустить в свою жизнь.
— Честно говоря, было у меня такое опасение, — признался Антон, — что тебя сорвет с тормозов и придется давать тебе жесткий отпор. Потому что Борька мой друг, и я бы с его женой никогда… Хорошо, что ты сама об этом заговорила. И все-таки закусывай!
— Не могу. Кусок в горло не лезет.
— Ну, тогда давай прекращай уже возлияния. Или хочешь потом «вертолет» словить? Тогда к утру будешь совсем никакая, а Ленька как раз проснется. Оно тебе надо, так мучиться?
— А сейчас я, по-твоему, что делаю? — Лиза горько усмехнулась. — Тоже сижу и мучаюсь, только по-другому. Ты даже не представляешь…
— Представляю, Лиз. Очень даже хорошо, намного лучше, чем ты думаешь.
— Ты? — вскинув на него взгляд, Лиза просканировала его мрачное лицо и принялась задумчиво перечислять: — Не женат, женщин не очень-то жалуешь… Все это не просто так?
— Нет, — признался Антон, — не просто. Давно это было, но так и не улеглось. Отрезало. Я уж сколько лет в запасе, а тогда только пару лет как начал служить, — он замолчал, задумался, словно подбирая слова.
— Если не хочешь, то не рассказывай. Я не из тех, кто любит напролом лезть к людям в душу, особенно если изначально туда вовсе не приглашали.
— Ну, считай, что я тебя пригласил, — Антон сухо усмехнулся, — только рассказывать-то особо нечего. Измены — они и есть измены, как столбцы в таблице умножения. Вроде цифры везде разные, а посмотришь со стороны — смысл во всех один.
— Ну как бы да… наверное, — Лиза призадумалась, потом озвучила свою мысль: — Смысл один, но значения отличаются. У кого-то эта таблица «на два», а у кого-то «девятка».
— Ну, наверное, у меня как раз она и была. Девятка, — глухо сказал Антон, глядя не на Лизу, а на куда более бесстрастную столешницу. — Она была моей гражданской женой, расписаться мы так и не успели, да не особо и торопились, слишком много было сиюминутных проблем. Быт, жилье, служба. А через пару лет после того, как я вышел из училища, получив свое первое звание, вспыхнул очередной международный конфликт. И вскоре меня отправили в командировку, которая затянулась почти на год. Что там было, я не стану расписывать. Ад — он и есть ад, и не важно, в преисподней это или здесь, на земле. В двух словах всей его сути все равно не передашь, как айсберг с суши не обмеришь. Да и вспоминать я об этом лишний раз не хочу: душа тогда обуглилась, и не люблю я эти угли раздувать. Скажу только, что в любой, даже самой дрянной, ситуации меня всегда грела мысль, что дома меня ждет ОНА. Моя единственная, потому что родственников нет у меня. И оттого она мне была еще дороже, была как звезда в ночном небе. На земле — буря, а звезда светит и зовет с небесной высоты, не позволяя в этой пучине сгинуть. И я выживал, я через что только не прошел, чтобы снова с ней встретиться. Ну, и встретились. Цветы, подарки, поцелуи, глаза ее чистые… Она с неделю кружила вокруг меня и как только не обхаживала. Мне казалось, что бо́льшего счастья просто не может быть. Ну а потом начал я заново осваивать мирную жизнь, стал активно встречаться с другими людьми… и вот тут-то начала штукатурка обваливаться! Сначала один мне отважился заикнуться про то, как моя звездочка меня тут ждала, и едва от меня ноги унес. Потом другой мне заявил, мол, ты, брат, не прав, за правду на людей не кидаются. И понеслось! Я уже сам начал задавать вопросы, не кому попало, а тем, кому я давно доверял. Эти люди лишнего точно не стали бы болтать. Но даже им нашлось, что сказать, и не мало. Оказалась моя звездочка вовсе и не звездочкой, а просто блестящим фантиком, выплывшим из грязи.
— И дальше что? — осторожно спросила Лиза, так как Антон замолчал. — Надеюсь, она сейчас жива и здорова?
— Понятия не имею. Но если ты о том, как мы расстались, то можешь быть спокойна, шею я ей не свернул. Наоборот, держался первое время, охреневая от ее актерских талантов и стараясь не дать ей понять, что мне уже все известно. А она этого опасалась, я видел! Каждый раз, когда я откуда-то приходил домой, она выходила мне навстречу, как нашкодивший кот, в любое время готовый задать стрекача. В глаза мне заглядывала. Вроде бы любя, а на самом деле с тревогой. Зная правду, я это все уже замечал без труда. И готовил ей свой ответ! Пока она заикалась о том, а не подать ли мне рапорт о переводе и не уехать ли нам отсюда в более подходящее, по ее мнению, место, я пошел и написал рапорт о новой командировке. Снова туда, к моим ребятам, — это был единственный оставшийся мне путь. Но перед этим нужно было организовать нам прощальный вечер. В пятницу вечером, когда она должна была прийти с работы, я заказал домой двух шлюшек посимпатичнее. И встретил ее, развалясь с ними на супружеском ложе! Она, как увидела нас, сперва впала в ступор, так и застыла с открытым ртом. А я очень мило пригласил ее присоединиться… к ее коллегам. И, уже не стесняясь, показать мне все, чему она тут без меня научилась. Дальше