был шторм! Истерика, мольбы вперемешку с обвинениями, выпускание когтей и битье посуды! Шлюшки, как у нас и было оговорено, слились по-тихому, вдоль стены, а она все бушевала и бушевала! Она, а не я. Я просто дожидался, когда она выдохнется от этого скандала. А вот когда она утихла, я попрощался с ней и ушел. Насовсем, предварительно бросив ей деньги на стол… как плату за те дни, что я с ней провел. Вот и все. Больше мы с ней не виделись.
— Да… круто ты с ней, — выдохнула Лиза, взглянув на него по-новому. — Жесткий ты человек.
— Я не смог бы ее простить, но все еще любил. Поэтому сделал так, чтобы раз и навсегда от нее уйти. И самому не оглядываться, и у нее отбить всякое желание искать со мной встречи. Скажи, что я был не прав?
— Нет, не скажу. Каждый сам для себя решает, какой мерой, кому и за что воздать.
— Лиз, но там реально была даже не измена, а полное предательство. Не знаю, правда или нет, но одна из ее подруг мне заикнулась, что не просто так моя звездочка уходила в загулы, а заранее искала себе запасной аэродром, на случай, если вдруг я не вернусь. Это уже не просто кинжал в спину, а развлекуха с метанием ножей.
— Да что ты мне это расписываешь? Что я, сама не понимаю?
— Надеюсь, что до конца ты этого так и не поймешь, потому что с Борькой все будет совсем не так. Я хорошо его знаю и не могу представить, чтобы он пустился в какую-то авантюру, предав семью. Он даже от предыдущей своей грымзы долго не уходил, хотя она десять раз того стоила! До последнего пытался сохранить отношения.
— Там была дочка.
— Да, Борька очень любит детей. Можно сказать, это его уязвимое место. А тут у него еще и сын, кроме тебя! И не приемный, в отличие от дочки, а родной! Так что не верится мне, Лиз, ну никак…
— А уж мне-то! — вздохнула Лиза, не став ничего уточнять про сына. — Только этот тип, который все выложил, не был похож на досужую сплетницу, травящую байки.
10
Таня позвонила Борису еще до десяти. Сказала, что они с Машей уехали к тете, уже добрались. Расчет был на то, что даже если Чернов все-таки надумает их снова забрать к себе, то вряд ли кинется искать в том самом месте, где Таня только недавно была. А у тети есть все нужные телефонные контакты, а еще связи. Быть может, она даже поможет племяннице найти того юриста, который будет присутствовать при сделках с Черновым.
— А еще я подам на развод, — сообщила Таня напоследок. — Сразу, при первой же возможности. Если Чернов надумает со мной судиться за дочь, ты сможешь выступить как один из свидетелей? Он ведь может заявить о своих правах, просто ради того, чтобы испортить мне жизнь.
— Тань, поживем — увидим. Тебе пока нужно не вперед забегать, а разруливать основные проблемы. Если ты все еще опасаешься Чернова, то на всякий случай не маячьте с Машкой перед окнами, не засвечивайтесь во дворе, не жгите свет по вечерам. Со стороны все должно выглядеть так, как будто ваша тетя живет одна. Чернов может полениться приехать с проверкой, но позвонит кому-то из знакомых — соседей. Да и другие варианты возможны. А теперь, Тань, я за рулем, так что пока. Машке привет!
Борис отключился, но спустя какое-то время ему снова позвонили. Был еще только один человек, который знал номер его новой симки, поэтому он ответил, не боясь ошибиться:
— Да, Петрович.
— Ну что там, педали крутишь? Не отвлеку? Я тут за твои бумаги взялся, с самого прихода домой над ними сижу. Хочу с тобой поделиться первыми впечатлениями. Может, что-то с эпизодами из жизни сумеешь связать? Кружево тут отменное! Я не юрист, так что пока возникающие у меня вопросы записываю, потом через знакомых или через интернет попытаюсь все выяснить. Но тут — акты, или как их там, на передачу недвижимости! Зарегистрированные в Росреестре! Дарения и продажи! По доверенностям или напрямую, некоторые дома́ — по несколько раз. Еще есть договоры о передаче задатков за покупку домов, нехилые такие суммы… а потом идут акты о том, что сделка была сорвана по вине продавца. Я уже выяснил: при таком раскладе продавец должен вернуть покупателю двойную сумму задатка. А суммы от пятисот тысяч…
— Петрович… Ты не юрист, я в этом тем более не силен, так что понимаю только то, что это все мошенничество, раз все эти бумаги собрались в одном месте да в таком количестве.
— Есть еще один момент. Эти бумаги выдаются собственнику. Понимаешь? Если ты говоришь, что их откопал, то у нас тут в прямом смысле слова вырисовывается подпольный миллионер. Который совершает сделку за сделкой. Сроки где-то от трех лет. По всему региону и даже за его пределами! Как тебе такая картина?
Дождавшись «кармана», Борька заехал туда и остановился, чтобы сосредоточиться на разговоре. Попросил:
— Петрович, посмотри, есть ли там такие фамилии, как Чернов и Хохлатов?
— Ты мне их сегодня уже называл, когда все рассказывал, — напомнил Петрович. — Да, мелькают! Чернов не раз фигурировал как покупатель, собственник и продавец, Хохлатов часто мелькал среди оформителей сделки.
— Так он крючкотворец?
— Да. Один из. Тут есть еще и другие. Я выписал их фамилии, с утра попытаюсь с кем-то связаться, кто поближе живет. Хочу пообщаться, под предлогом квартирку свою продать. И, кстати, про Петлякова. Самого его нигде по бумагам нет, но не раз встречалась мне такая собственница, как Петлякова Татьяна Викторовна. Дочь?
— Да, — Борьке тут же вспомнились Танины рассказы о манипуляциях, проводимых в нотариальной конторе. — Она мне рассказывала, что в этом участвовала как подставное лицо, вслепую. И возил ее на подписи именно отец.
— Многие мошенники так делают, переписывают все на родственников. Хотя, Борька, посмотрел я в интернетных новостях про Виктора Петлякова. Уже установлено, что погиб действительно он. И это тот самый мужик, с которым я когда-то пересекался. Честный и принципиальный был человек. Мог, конечно, под конец жизни изменить своим взглядам, глядя на то, что другие вытворяют… Ладно, это уже пошли мои домыслы.
— А про погибшую вместе с ним женщину ничего не известно?
— Про нее — нет. Из поселка в тот день никто не пропадал, так что выясняют сейчас, откуда она могла приехать. И зачем. Я буду за этим следить, если появятся новости, сразу тебе сообщу.
— Только ты мне лучше пиши, не звони. Мало ли, где я буду в этот момент и при каких обстоятельствах.
— А ты вообще куда сейчас рассчитываешь податься? Я так понимаю, что не домой?
— Не к моим, это точно. Пока не буду знать наверняка, что, как и почему, буду от них держаться на расстоянии. Машину уже договорился, куда поставить. Есть у меня в пригороде знакомый, я ему не раз товар привозил. У него своя ферма, и он там старый коровник планирует пустить под снос. Буренок уже перевел, а вот до стен все никак не доходят руки. В общем, как раз то, что мне и нужно пока.
— С машиной ясно. А сам?
— Самому уже проще. Сниму где-нибудь комнатенку. Если все будет спокойно, то передохну немного и снова отправлюсь в рейс. Если нет, то по обстоятельствам. Но ни к своим, ни к себе домой пока не пойду, «хвост» за собой цеплять. А он может быть запросто. Потому что, судя по твоим бумагам, дело-то серьезное и затеяно с нехилым размахом.
— Дел тут на миллионы, Борь. Только ты-то здесь при чем? С девушкой они вроде договорились, а про тайник им пока вообще ничего не известно, что кто-то там уже побывал. Для того ведь и закопали, чтобы про него на время забыть.
— Так-то вроде да. Но знаешь, что-то не дает мне покоя. Какая-то тут схема корявая получается, и с Татьяной как-то уж слишком легко и быстро вопрос решился. Решился ли?
— Ладно, разбирайся! Ты — там, я — здесь. И еще… если вдруг потребуется. У меня домик имеется, родовое имение, так сказать, в деревеньке Бурково. Это далековато от тебя и не дворец, а заросшая бурьяном развалюха с удобствами во дворе. Продать так и не смог, а в порядок привести руки все никак не дойдут. Но тебе, если совсем будет некуда, то и такая может сойти. Я скину, как туда проехать, потому что по номеру дома ты его вряд ли найдешь. Так, на всякий случай. Ключ от двери в коробочке под корешком старой яблони. Если знать, где искать, то сразу наткнешься, главное, руку поглубже суй.
— Спасибо, Петрович, за все!
— За что, Борь? Такую нечисть, как эти твои новые знакомые, разоблачать и давить надо! И это долг каждого нормального человека, за такую помощь не благодарят.
Ветеран отключился, а Борька, воспользовавшись остановкой, налил себе кофе из термоса. Между делом посмотрел прилетевшие от Петровича сообщения: фотографии самого дома и деревенской улицы, ведущей к нему. Не новые фотографии, но если даже там что-то уже изменилось, по ним при желании можно будет найти что нужно, не слишком заморачивая вопросами соседних жильцов. Хотя Борис надеялся, что искать ничего не потребуется. Но кто его знает?
Что предчувствия его не обманули, Борис понял перед Черемихино, когда в свете фар неожиданно возникло бревно, лежащее ровно поперек дороги.
— Вот вы где, голубчики! — Смоляков вздохнул. Обидно было встретить препятствие, что называется, на финишной прямой к дому. Или пусть в этот раз не к самому дому — все равно в родной город, где даже стены помогают и где его ждал полноценный отдых, пусть даже в номере гостиницы. Но именно тот факт, что почти из всех своих рейсов Борис обычно возвращался именно этим путем, помог ему сразу увидеть подвох в поваленном дереве. Он знал эту дорогу слишком хорошо! Все ее канавки, рытвины, кустики давно уже ему примелькались. И, как он помнил, именно в этом месте, на обочине, не было ни единого дерева, готового вскоре упасть, да еще и без ветра, да так ровно, как будто специально его положили… Поэтому сразу напрашивался вывод, что тут не обошлось без пилы или топора.
Присмотревшись в свете фар, Борис заметил листву на ветках упавшей березы, лишний раз подтверждающую то, что он и так уже понял: дерево было повалено и его здесь ждут. Не очень давно — листья толком еще не привяли. Он притормозил и сдал чуть назад. Прицеп на неровной дороге сразу стал загибаться, давая понять, что назад не сдашь. Но Борис и так это знал прекрасно! Заехав задними колесами на лесную опушку, он остановился, не выключая фары: теоретически так и должен был поступить наткнувшийся на препятствие водитель, желающий выйти и оценить проблему. А практически этот свет должен был изрядно ухудшить видимость неприятелю, глаза которого уже свыклись с темнотой ночного леса. Не дожидаясь, пока их зрение адаптируется, Борис прихватил ключи и вытащил из-под сиденья монтировку, единственное легальное оружие дальнобойщика. Потом выбрался наружу и захлопнул дверь. И, тут же нырнув под машину, ужом прополз вдоль днища к дальней части прицепа, а оттуда — через опушку в кусты. Двигался он бесшумно, научившись этому еще в детстве, а в армии получив за это позывной «Индеец». Не всколыхнув почти ни одной ветки, он немного углубился в лес, забирая при этом вправо, чтобы иметь возможность видеть свою машину вдоль всего борта. Потом затаился, выжидая. «Организаторы встречи» тоже ждали. Вопрос был в том, у кого терпение окажется крепче. Но у Бориса был весомый аргумент не двигаться без нужды: он рисковал наткнуться в темноте на засевшего в засаде неприятеля. А вот братков, наоборот, подстегивало любопытство. Прождав его не