Я должна понять, откуда звучит голос и что это такое. Кому-то же он принадлежит?
«Рано еще», – вздохнул невидимка.
И меня потянуло куда-то. Словно кто-то накинул невидимый невод на мое бесплотное тело и потащил, как рыбу из моря.
«Подожди! – Я попыталась освободиться от власти чужой воли. – Один вопрос!»
Чужая хватка ослабла. И пока мой собеседник не передумал, я выпалила: «Скажи, Аркус молчит потому, что мой чеерит притянул лишь его астральное тело? Так? А если так, как мне найти его ментальное тело? Если ты так легко поймал меня, можешь помочь мне поймать и вернуть Аркуса?»
Меня обласкало невидимой улыбкой непонятной сущности, как солнышком.
«Ты опять удивила меня, Тома. Я попробую. А теперь возвращайся!»
«Кто ты?»
Тихий смешок и щекочущее чувство дуновения в воображаемый затылок – это вовсе не ответ.
Ощущение падения с неимоверной высоты.
Электрический запах послегрозовой свежести.
И я открыла глаза.
И тут же зажмурилась. Боже, возьми меня обратно!
Осторожно приоткрыла глаз. Увы, не показалось: мастер некромантии Гарлей бездыханным кулем лежал у противоположной стенки. Глаз не было видно из-за рассыпавшихся и накрывших лицо волос, виднелся только кончик крупного носа, и из него на щеку стекала тонкая струйка крови.
А вот я, как оказалось, очень удачно свалилась на диван, стоявший как раз напротив Гарлея. Такое ощущение, что нас раскидало по комнате взрывом в разные стороны.
В ужасе я открыла второй глаз и узрела такое же бессознательное тело Катры. Она сползла в кресле, ее голова была повернута набок, рот приоткрыт в беззвучном крике, руки вяло висели.
Пока я сглатывала застрявший в горле ком, Катра пошевелилась, застонала и медленно подняла руки к вискам.
– Моя голова! – с мукой в голосе прошептала лекарка и открыла черные как бездна глаза. Выдохнула: – Кошмар! Как еще жива осталась! – Она трясущимися руками вытащила из кармана юбки черный стеклянный пузырек, откупорила и, сделав глоток, поморщилась: – Какая гадость!
– Вам помочь, суна Катра?
– Справлюсь, таинэ. А вот Гарлей, похоже, допрыгался. Говорила я ему, не лезь!
Меня удивило, что она и попытки не сделала проверить пульс некроманта. Потом вспомнила, что лекарка видит ауру, и сердце упало ниже Нижнего мира:
– Он умер?
– Дождешься от него! – фыркнула Катра, грузно поднялась и, слегка пошатываясь, направилась к некроманту. Но даже не прикоснулась. Постояла, ощупывая взглядом скорчившееся тело. И вынесла вердикт: – Ничего, оклемается. Контуженым походит немного, но магические каналы быстро восстановятся.
– А что тут с нами случилось? – спросила я, хотя уже догадывалась об ответе.
– Защитный артефакт тут с нами случился! – Лекарка весело хохотнула. – Ну и силища у твоих колечек, таинэ! Гарлей, видать, тебя поцарапал когтем, не рассчитал силу, вот и получил по смазливой ряшке.
Затылок слегка саднило. Плевать, я отомщена. Как это все-таки здорово, чувствовать себя, как за каменной стеной!
Катра, склонившись, откинула волосы с лица Гарлея, оттянула ему веко, похлопала по щеке:
– Давай, малыш, очухивайся, пора бы уже.
«Труп» слегка вздрогнул, пыхнул темной дымкой, как коптящая свечка. Пробормотал хрипло:
– …клянусь, мой хаор…
Мы с Катрой отпрянули и переглянулись. Лекарка понимающе усмехнулась:
– Вот оно что! Ну, это надолго. Дэйтар не из тех, кто прощает покушение на его невесту. Пойдем, таинэ, не будем им мешать.
– Надолго? А магистр Чесс сейчас наверняка беспокоится, что мы на связь не вышли, – вздохнула я. – Ему нельзя волноваться, он уже в почтенном возрасте.
Лекарка пронизала меня взглядом, как рентгеном.
– Знаешь, таинэ, смотрю я на тебя и не могу понять, зачем ты притворяешься?
Я так и плюхнулась обратно на диванчик, чуть не промахнулась. Голос отказал и вырвался хрип:
– Ч-что?
Лекарка облюбовала себе кресло, села, с наслаждением вытянула ноги, откинулась на спинку и пробормотала, глядя в потолок:
– Тебя же Гарлей предупредил, что я вижу куда больше, чем обычный человек, и даже больше, чем простой маг, такая уж у моего дара редкая особенность. Так вот, дорогая моя пациентка, страдающая горной болезнью. – Катра приподнялась, села прямо и весело усмехнулась. – Никакой горной болезни у тебя, конечно, нет. Но я не это имела в виду, когда упрекнула тебя в притворстве.
– А что? Не понимаю. – Я в растерянности крутила кольцо на пальце. Это меня успокаивало, как перебирание бусин на четках. И поглаживала два таких разных на ощупь камня – гладкую и холодную капельку из сердца Лаори-Эрля и слегка шершавую горошину чеерита.
– Не понимаешь? – фыркнула лекарка. – Впрочем, может быть, и правда не понимаешь. Ты же не обучалась в магических школах. Объясняю. Мы существуем одновременно и неразрывно на всех планах бытия – физическом, ментальном и астральном. План в данном случае – это проекция, как тень на стене. На самом деле тень – это физическое тело, а его первоисточник – душа. Именно душа выбирает физическую оболочку, сплетает ее, притягивая тонкие энергии, и опускается из тонкого астрального плана на физический план, в плоть. Это и есть воплощение. Это сложно осознать, ведь простой человек воспринимает только грубую материю и не чувствует тонкие энергии.
– Я читала. Идея и эйдос. У нас в универе преподавалась философия.
– Читала! Ну хоть что-то. Деточка, мы говорим о магии, а не об абстрактной философии. Магия – это управление жизнью и всеми планами бытия. На чем я остановилась до того, как ты меня варварски перебила?
– На воплощении.
– Да. Воплощение, или нисхождение души из астрального мира в физический, – это рождение еще неразумного существа. Ментальные связи появляются позже, следовательно, и разум тоже. Мы, Вороны, ассоциируем ментальный план с духовным. Именно дух одухотворяет, вразумляет, превращает физическую проекцию из животного в разумное существо. Тебе прежде всего нужно перевернуть свое восприятие, ощущать себя в мире не телом, а душой. И более того – духом, не подверженным страстям и душевным метаниям.
Я промолчала. Хотя с языка было готово сорваться признание, что последние годы именно душой я себя и воспринимаю. Неприкаянной душой в чужом теле и чуждом мире. Катра понимающе усмехнулась и возобновила прочистку мозгов:
– Итак, таинэ, каждое разумное существо связано со своими проекциями. Разрыв связей как раз и означает смерть на физическом плане. Это у людей.
– А у магов?
– Маг, образно говоря, видит свет, создающий тень его тела. Мы осознаем первоисточники, наши связи и можем управлять ими, можем пробивать дополнительные каналы силы и черпать энергию тонких миров. Эти тонкие связи мы называем «каналами силы». Зрелого мага можно ощутить по раскинутой, как паутина, картине его каналов силы. Она плотная, яркая, настоящий энергетический кокон, который у инициированных магов может принимать особенную форму и проецировать ее на физический план. У нас это крылатая форма Воронов. Какая форма у тебя?
– Не знаю, – растерялась я, – человеческая.
– Да ладно! Таинэ, нас тут никто не слышит. Гарлей плотно застрял в мозгочистке. Признайся хотя бы сама себе.
Я нахмурилась:
– В чем, Катра? Хватит уже говорить то лекциями, то загадками!
– В том, кто ты есть. У тебя каналы силы яркие, как у инициированного мага, хотя это невозможно для восемнадцатилетнего тела. Но магия – это душа, а душа у тебя старше.
– Я и не скрываю, что я менталист, как оказалось.
– Не только. Я не имею в виду твой дар воздействия на чужой разум. У тебя душа из немагического мира, есть еще дар и, возможно, не один.
Внезапно лекарка щелкнула пальцами, и мою руку охватил огонь. От неожиданности я вскрикнула. Но пламя не обжигало, а ласкалось, как рыжая кошка. Словно услышав мои мысли, оно приняло форму пушистой кошки, спрыгнуло с руки и рассыпалось искрами.
Я подняла взгляд на Катру. Магичка улыбалась.
– Что и требовалось доказать, таинэ. Ты кого-то видела, так? И полагаю, ты видела огонь, поэтому сначала испугалась, а потом ты видела какое-то животное.
– Кошку, – кивнула я.
– Верно. Но если бы ты была просто человеком или даже менталистом, ты бы ничего не увидела. Ты ощутила бы мое заклинание как легкий зуд и почесала бы якобы раздраженное место. Но ты среагировала совсем иначе. Ты видишь образы заклинаний, таинэ. Так?
– Да, что-то такое странное я вижу, – призналась я. Бессмысленно отрицать что-либо той, кто видит тебя насквозь. – Но только сами узоры. Никаких аур я не вижу.
– Разумеется, не видишь, потому что сама себя убедила в том, что не можешь быть магом. Но ты можешь. Если говорить образно, ты сейчас видишь оттиск ладони, а не саму ладонь. Ты видишь отражение в зеркале, а не того, кто отражается. Или, если тебе будет проще понять, ты сейчас спишь и видишь очень реалистичный сон. Нужно проснуться. Понимаешь?
Я кивнула. Еще бы кто сказал – как. А еще лучше – проснуться сразу в своем мире. И Дэйтар рядом… Больше мне ничего не нужно. Мечты, мечты…
Катра, заглянув в мои мечтательные глаза, тяжело вздохнула:
– Пойми, таинэ. Попробуй. Если ты примешь себя и свою силу и перестанешь закрываться от самой себя, сможешь сама, без всяких нахальных и глупых посредников-некромантов взять чеер, разобрать наложенное на него заклинание и заговорить с привязанным к чееру духом. Но ты даже не пытаешься, делая вид, что слепа.
– Вот так просто?
– А что тут сложного? С Аркусом же тебе удалось договориться!
– Но мне говорили, чееры индивидуальны и защищены от взлома. То есть чужак не сможет вызвать духа.
– Врут. Попробуй.
Я покосилась на Гарлея. Дотронуться до его серьги с чеером было выше моих сил. Да и щеки у мага подозрительно порозовели. Уж не очнулся ли красавчик?
– Ну же, смелее! – подзуживала лекарка. – Можешь его ограбить в качестве компенсации морального ущерба.
«Бездыханный труп» пошевелился.