– Ну что ты, что ты… Так и бывает. Дочери… они уходят. Это нормально. – Он резко отпустил меня, даже оттолкнул и отвернулся.
Я замолчала. Растерялась.
Никогда не видела, чтобы отец плакал. И мужчин утешать не умею. Что я ему скажу? Я выросла, он и сам это понимает.
– Единственное, что я желаю всем сердцем, – чтобы ты была счастлива, дочка, – глухо сказал Коршунов. Тяжело вздохнул, вытер лицо ладонью и повернулся. – Я благословлю вас.
– Ты решил остаться? А как же мама?
Мы не говорили о матери с моего раннего детства, папа даже имени ее старался не упоминать. Я знала, что она где-то существует, но не хочет разводиться с отцом, да и он не стремился: на его деловой репутации развод плохо скажется. Большие деньги любят тишину и внешнее благополучие. Отец – инвестор, а семья – это инвестиция. Какое к нему будет доверие партнеров, если он свои тылы не смог сохранить?
Андрей Васильевич усмехнулся:
– Она только обрадуется, если я исчезну. Правда, по нашим законам, если нет трупа – нет наследства, и она пять лет не сможет наложить свои лапки на наше имущество. Да и я давно составил завещание, все предусмотрел, управляющего подобрал. Больше чем пожизненную ренту от моих фондов твоя мать получать не сможет. Столько же, сколько она получала, с учетом инфляции. А если когда-нибудь нам удастся вернуться, мы не будем нищими. Я должен быть рядом с тобой, Тома. Не беспокойся, надоедать и мешать не буду, и на жизнь сумею заработать. Крепкие руки и ясная голова во всех странах ценятся, даже если страна – в чужом мире.
– Люблю тебя, пап! – Я крепко-крепко его обняла.
Мы еще о многом успели поговорить.
Дедушка Энхем тоже заглянул к нам (я вызвала его через Аркуса), был представлен папе, и под чашку местного аналога бодрящего чая расспрошен Коршуновым вдоль и поперек, но по верхушкам. Папа умел задавать вопросы, словно прошел обучение в школе ФСБ.
– Почему вы предложили моей дочери покровительство? – прищурился Коршунов. – В обмен на что? Я, знаете ли, не столь наивен, как двадцатилетняя девушка.
– Двадцатитрехлетняя! – выпалила я и покраснела. Ужас, как подумать! До такого возраста дожить и не узнать никакого разврата!
Стариковские щеки Энхема тоже слегка порозовели, но совсем по другой причине. От возмущения.
– Сар Андрей, вы подозреваете меня в корысти? Меня? Я не желал никакого зла и ни в чем не обманывал вашу дочь. Мне стало жаль ее. Если и была корысть, то только в том, чтобы ослабить по праву старшинства ее узы с айэни Зим, которые девочка по неведению добровольно наложила на себя.
– По праву старшинства? – Коршунов мгновенно уловил суть. – То есть вы можете и мою отцовскую волю оспорить?
– Ну что ты тут устроил патриархат и домострой, пап! – прошипела я. – Я совершеннолетняя!
Предатель дворецкий тут же строго так на меня глянул:
– Твой отец прав. Магически ты еще подчинена родственным узам, как кровным, так и духовным. Кровные останутся до конца жизни, а духовные можно и разорвать. Отречься.
– С какой стати? Меня все устраивает.
Вот ведь развели тут табель о рангах!
– Я не возражаю. Мне нужно знать цели, – упорствовал отец. Он иногда становился не Коршуновым, а Ишаковым.
– Что ж, – вздохнул магистр Чесс. – Признаться, я не хотел упускать вашу девочку не только потому, что увидел в ней менталиста с необычным магическим щитом. Уже одно это меня заинтересовало. А еще там был целый букет прекрасных загадок. Я надеялся, что мэйс Тайра, а именно это имя, да и облик тогда носила леди Тамара, может стать супругой моего ученика и господина, графа Дэйтара Орияра. Так что можете считать, что я корыстен и возмечтал получить во внучатые зятья самого Ворона по линии духовного родства.
– Пожалуй, тут не корысть, а сплошная головная боль, – усмехнулся отец и заслужил понимающую улыбку дворецкого. – Но мы ее с вами разделим, магистр Чесс.
Вот как у него так получается? Всего пару часов в чужом мире, а уже почти свой!
Наша идиллия была нарушена тонким, на грани слышимости, воем. Казалось, звук шел отовсюду. Дворецкий, что-то буркнув, мгновенно испарился, исчезнув за дверью.
Я дернулась бежать за ним, но отец сцапал меня за руку:
– Куда? Сказано: из кабинета ни шагу!
Отец мало того что в армии служил и считал, что настоящий мужчина обязан пройти армейскую школу, так еще и меня заставлял держать форму. До строевой подготовки дело не дошло – зачем мне ходить строем? – но вот приемам рукопашного боя и стрельбе по мишеням он и его охранники меня обучали.
Но никто не мог предположить, что мы столкнемся с магическими атаками.
Коршунов быстро сориентировался: утрамбовал меня в угол между стеной и диваном, да еще и прикрыл живым щитом, устроившись вместе со мной за укрытием и положив дуло пистолета на твердый подлокотник дивана.
Вовремя.
Вой стал таким высоким, что перешел в ультразвук. Стекла лопнули, брызнув такими мелкими осколками, что просеялись даже сквозь защитную магическую сеть, как иглы. И сеть местами лопнула.
Счастье, что отец был в кожаной куртке и сумел прикрыться рукой. Но от рукава остались иссеченные в лапшу лохмотья, а обивку с дивана содрало, как наждаком. И ежик на папиной голове стал гораздо короче.
– Не высовывайся, дочь.
«Аркус! – мысленно заорала я. – Кто атакует?»
«Тише, птичка, оглушишь! Сейчас разберусь».
Несколько секунд прошли в томительном ожидании. Магическим зрением я видела, что защитная сеть самовосстанавливается, затягивая бреши. Но враг тоже не дремал.
«Похоже, это твоя подружка, айэни Тайра, – доложил дух. – Не бойся, как бы ни была она сильна, с некромантами ей не справиться. Но у нас еще дракон, она его освободила…»
В окна кабинета полезла густая зеленая поросль – лианы с длинными, как у дикобраза, ядовитыми на вид шипами. Они впивались в мебель, оплетали, сдавливали и крушили ее в щепы. Рассыпался столик у окна, захрустели, как чипсы, два кресла.
– Беги! – Отец оценил обстановку, дернул меня за плечо и рывком бросил к двери, как тряпичную куклу. И сам ринулся следом.
Плети лиан, почуяв добычу, поползли за нами.
– Так нельзя же кабинет покидать! – проворчала я, безуспешно дергая ручку. – Закрыто!
Эх, мне бы сейчас мои свадебные колечки, оставшиеся на теле Тиррины! Зачем они мертвой? – затосковала я. И охнула, ощутив на пальце прикосновение – словно птица обхватила когтями. Впрочем, почему «словно»? Призрачный ворон, усевшийся на мою руку, сложил крылья, блеснул алым глазом и превратился в кольцо. С камня слетели искры и мгновенно соткались в защитную сферу.
Отец, вскинув пистолет, прострелил самую толстую и наглую плеть, почти добравшуюся до его ботинок.
– Жаль, что пули не разрывные, – вздохнул он. – Зато… хм… освященные.
Плеть дернулась, и в месте, куда вошла пуля, появилась светящаяся дыра. Она росла, захватывая новые участки зеленой плоти. Лиана таяла, рассыпаясь в серебристо-серый прах. Кто-то заверещал за окном от боли.
Коршунов безжалостно всадил еще две пули в толстые отростки. Выверенным жестом выхватил из кармана куртки и сменил обойму. Снова загрохотали звуки выстрелов, кабинет затянуло сизым дымом и пеплом.
Тварь, верещавшая за окном, умолкла, словно захлебнулась. Но я ошибалась, думая, что некроманты ее уничтожили. Пепел на полу собрался в зыбкое облачко, принявшее очертание девичьей фигуры.
– Стой! Не надо больше, пожалуйста! – прошелестели пепельные губы Тайры. – Я сдаюсь!
А дверь, которую я отчаянно дергала, наконец распахнулась, и ворвался дедушка Энхем. Одновременно с Дэйтаром, шагнувшим из арки портала.
В зыбкую фигуру Тайры полетели заклинания, спеленавшие ее, как мумию. Она не сопротивлялась, только болезненно морщилась.
– Зачем ты это сделала, Тайра? – укоризненно спросила я. Нет, я и не мечтала достучаться до совести коварной нелюди. Просто интересно.
– Ничего личного, сестра. Хотела взять тебя в заложницы.
– Сестра? В гробу я видела таких родственниц! Зачем я тебе в заложницах?
– Чтобы торговаться с хаором Суаф за свою свободу. – Айэни Воздушной Весны, уже вылепившая себе из пепла вполне твердое, хотя и бледно-серое тело, гордо вскинула голову. – Что мне оставалось делать, если Ворон сделал меня, как и других пленников-айэ, разменной монетой в торге с моими братьями и сестрами? Каждый борется как может. Я принесу клятву, что больше не посягну ни на тебя, ни на твою семью. – Она посмотрела на Коршунова и оценивающе пробежалась взглядом по его фигуре.
Блеск в глазах твари мне очень не понравился. Пусть только к папе сунется! У нее жених есть, молодой, красивый и жутко харизматичный. Или Тайра уже возмечтала с помощью папы пробраться на Землю? Надо будет предупредить отца.
Дэйтар брезгливо поморщился, стряхнул с руки в накопитель какое-то заготовленное заклинание, которое вилось черным дымком.
«Заклинание праха, – подсказал Аркус, опять бесцеремонно считывающий мои мысли. – Ну, прости. Мы почти одно целое».
«Не наглей и не преувеличивай. Я девушка, а ты столетний старый хрен. И жить, как одно целое, я с тобой не буду, не мечтай».
«Фу, как грубо. Заметь, я прикасаюсь к твоему сознанию только тогда, когда ты хочешь ответа», – насмешливо фыркнул дух, но заткнулся.
– Ты уже клялась, Тайра, – процедил Дэйтар.
– Я принесу клятву всей сутью и закреплю словом жизни. Такое слово нельзя нарушить. И я предлагаю союз.
– Избави Небеса от таких союзников, – отказался Ворон. Он коснулся чеера, и через полминуты напряженного ожидания в кабинет вошел сар Гринд. Его латы были местами испачканы черной сажей.
– Милорд, дракон пойман и посажен в клетку, – доложил он. – Петухи возвращены в вольер, ими занимается сар Кенз. Священнослужители храма Небес передают, что они закончили допрос и ритуал очищения королевы Риаты, и просят разрешения уйти порталом.
– Я сам открою им портал. Пока отведи айэни Тайру в подземелье с блокиратором. Не кормить и не поить.