Туристическая тропа Пемброкшира практически по всей длине не имеет ограждений со стороны обрыва. В полиции заявили, что нет никаких причин видеть в случившемся злой умысел.
Броган просмотрел и другие вырезки, опубликованные уже позднее. В них коллеги и ученики Джереми спешили выразить свою скорбь, нахваливая того на все лады. В одной заметке прозвучала интересная цитата:
Улики, собранные в ходе следствия, включали в себя предсмертную записку, найденную в коттедже, где мистер Доусбрук отдыхал вместе с мисс Лэмб, и результаты токсикологической экспертизы, согласно которым в крови покойного было обнаружено большое количество антидепрессантов. Коронер из Пемброкшира, Герейнт Оуэнс, вынес вердикт о смерти в результате суицида.
Броган снова взглянул на газетную фотографию. Наверное, это один из последних снимков, может быть, даже сделанный самой Колетт. Теперь, когда Броган знал всю историю, ему казалось, что он видит в глазах Джереми тень. Можно было запросто представить, как этот человек теряет вкус к жизни. Броган не раз замечал подобные взгляды: когда люди, увидев перед собой мир, лишенный боли, смиряются со своей участью и покорно ждут неизбежного.
На кой она хранит весь этот хлам?
А почему бы и нет? Эти фотографии – все, что от него осталось.
Допустим. Но воспоминания так себе, согласись? И одному богу известно, что об этом думает Мартин.
Наверное, поэтому Колетт и держит свои сувениры под замком. Может быть, он даже не знает, что в шкатулке.
Думаешь? Потому что если так…
Да. Именно об этом я и думаю.
Броган ждал вечера с нетерпением.
Ему хотелось снова почувствовать вчерашнее напряжение между Фейрбрайтами. Увидеть гордо расправленные плечи, услышать пустые разговоры ни о чем. Это было восхитительно!
Его ждал очередной сюрприз. Все вышло совсем не так, как он рассчитывал.
Стрелки на часах перевалили за шесть. Потом за семь. За восемь. А хозяев до сих пор не было дома.
Броган начинал злиться. Закипать от ярости.
Где их носит?
Мне-то откуда знать?
Они меня бесят. Я им еще устрою!
Брогану приходилось не раз покидать свой пост, чтобы походить по тесному чердаку и немного размять мышцы. Не хватало еще, чтобы его скрутила судорога, когда внизу начнется самое интересное.
Хотя, видимо, все шло к тому, что нынешний вечер опять закончится фиаско.
Ну что за хрень, а? Может, спустимся?
Зачем? Рано или поздно они вернутся. Куда денутся-то?
Наконец снизу донесся шум.
К дому подъехала машина. Судя по реву мотора, колымага Мартина. Хлопнула дверь. Раздались голоса. Смех.
Постойте-ка, смех? Фейрбрайты что, смеются? С какой такой радости?!
У Брогана все сжалось внутри.
Да ладно… Не могли они так быстро помириться!
Однако в отдалении по-прежнему слышались голоса, и хотя Броган не мог разобрать слов, разговор, видимо, был легким: полным тепла, нежности и всяких розовых соплей, которые он терпеть не мог.
Что хуже всего, Фейрбрайты смеялись. С каждым новым раскатом смеха, доносившимся снизу, Брогана будто с размаху пинали в живот.
Я же говорил, что надо спуститься. Давай уже заканчивать игры, а? Они все испортили. Сидят теперь, смеются над тобой…
Вдруг стало тихо.
Броган приложил ухо к дыре.
Не слышно ни звука.
Он затаил дыхание. Попытался представить, что там происходит…
А потом смех раздался снова. Все громче и громче, потому что…
Фейрбрайты поднимались по лестнице!
При этом хихикали не переставая. Хрипло, страстно, жарко. Броган припал к глазку. Увидел все в мельчайших деталях.
Увидел, как распахнулась дверь. Парочка, пошатываясь, ввалилась в комнату, еле стоя на ногах, явно под парами алкоголя, хотя Мартин только что был за рулем. Они прильнули друг к другу, жадно целуясь, застонали, закружились в танце, неуклюже двигаясь в сторону кровати. Потянулись к пуговицам, молниям, застежкам, срывая друг с друга одежду. Два обнаженных тела упали на матрас, и тот удивленно скрипнул.
Броган все сильнее таращил глаза. Он видел возбуждение, азарт, страсть, похоть. Слышал шлепки и влажное чавканье, стоны, сдавленные крики, грязные ругательства и мольбы. Ритм то замедлялся, то становился быстрее; страсть нарастала, ища разрядки; сменялись позы… В последний миг Броган напрягся; жар внизу достиг точки кипения, и мир взорвался, содрогаясь в безумии.
Мартин перекатился на спину, жадно втягивая в себя воздух, будто никогда уже не отдышится. Броган наконец сумел разглядеть женщину под ним.
Та буквально светилась. Щеки, тело, глаза – под взглядом Брогана они так и сияли.
Он беззвучно прошептал ее имя:
– Ну, здравствуй, Габриэль.
Броган улыбался во весь рот. Изумительно! Вот так поворот сюжета – просто сказка!
Габриэль…
Она, к слову, оказалась шикарной на вид. Разлеглась прямиком под Броганом, демонстрируя ему все свои пышные изгибы, от которых было не оторвать глаз. И плевать на всю ее вульгарность – оно того стоит!
Однако – чтобы Габриэль…
Надо же! Она совсем не похожа на Колетт. Полная противоположность. Буквально воплощает в себе ее страхи в отношениях с мужем.
Ну, не считая того, что тот якобы решил довести жену до психушки.
А Мартин?.. Ну кобель! Что на тебя вдруг нашло? К чему такой риск?
– Нехорошо получилось.
Габриэль повернулась к Мартину и игриво запустила пальцы в волосы у него на груди.
– Разве? А мне понравилось… – Тот хмыкнул.
Габриэль ущипнула его за левый сосок, заставив вздрогнуть.
– Я хотела сказать, безнравственно. Мы не должны были… Ну, ты ведь понимаешь, о чем я?..
– Все нормально. Колетт не узнает. У нее презентация в Эдинбурге.
– Допустим. И все-таки…
Мартин потянулся к ней и костяшками пальцев погладил по груди.
– Разве оно того не стоило?
– По мне – да. Я люблю эксперименты. Но как же ты? Почему было не поехать в гостиницу?
– Потому что сегодня в доме пусто. У меня здесь удобная кровать, вино, ужин…
– То есть ты решил сэкономить?
– Я не это хотел сказать. Жаль, у тебя нет своей квартиры и тебе приходится жить у сестры…
– Она никому не скажет. Что было дома, дома и остается.
– Не хочу рисковать. Не забывай, Луиза меня знает. Проболтается случайно, и всё…
– Не будет она болтать. Тем более что главная причина не в этом.
– А в чем?
– Ты нарочно привел меня сюда. Тебя возбуждает одна мысль оттрахать меня в постели жены.
– Бред!
Габриэль ткнула Мартина в бок длинным острым ногтем.
– Ну же, признай!
– И не подумаю.
– Я ведь права, согласись? Я здесь только потому, что тебе хочется ткнуть Колетт носом в наши отношения. И, кстати, это метафора, не подумай лишнего.
– Кто, я? – Мартин помолчал. – Ладно, признаюсь. Может, где-то в глубине души меня это и возбуждает. Но в целом я просто решил наверстать упущенное в привычном месте.
– О? Значит, Колетт держит тебя на сухом пайке?
– Скорее на строгой диете.
– Неужели? – Габриэль заметно обрадовалась.
– Не скажу, что давно, но она отчего-то ко мне вдруг охладела.
– Но почему? Должен ведь быть какой-то повод?
– Понятия не имею. Она вообще странная последние дни. Постоянно твердит о своем бывшем…
– О том парне, который покончил с собой?
– Ага. Только умоляю, ни в коем случае не говори о нем при Колетт.
– А, то есть больше мне нечем заняться, да? Как только увидимся, сразу брошусь ей на шею и заору: «Привет, подружка! Давай поговорим про твоего бывшего, который сиганул с обрыва…»
– Не передергивай.
– Допустим… Но почему она все время его вспоминает? Как-то это некрасиво…
Мартин убрал со лба волосы.
– Не просто вспоминает. Она достает его фотографии и прячет у себя в белье.
Габриэль расхохоталась. Но тут же взяла себя в руки и прижала к губам ладонь.
– Прости. Ты ведь про ящик с бельем, да?
Мартин смерил ее неодобрительным взглядом.
– Да, про ящик. Но самое странное в том, что потом она все забывает и сваливает это дело на меня.
– Что?! У нее совсем крыша поехала?
– Понятия не имею. Ей, наверное, стоит и впрямь показаться врачу, но если я предложу, это будет все равно что помахать красной тряпкой перед быком.
– Кажется, стоит предусмотреть какие-нибудь меры предосторожности.
– Какие еще меры?
– Ну не знаю… Привязывать ее во сне к кровати, например? А то вдруг она встанет посреди ночи и решит отмочалить тебя скалкой.
– Очень смешно. Она не сумасшедшая. Просто…
– Спятила.
Мартин сердито поджал губы.
– В любом случае о Колетт говорить я не хочу. Я тебя не за этим сюда привел.
– Мы уже обсудили, зачем именно ты меня привел. Но мне, наверное, пора.
Габриэль хотела встать, но Мартин, ухватив ее за талию, не дал подняться.
– Ты куда? Я думал, мы еще разок…
– Нет, на сегодня развлечений хватит. У вас и так очень любопытные соседи. Когда мы подъехали, мне показалось, кто-то выглядывает из-за штор.
– Ну да, мы живем дружно. Помогаем друг другу, если надо.
– И сплетничаете потом напропалую… Не хочу стать местной знаменитостью. Так что вызови мне такси, а я пока оденусь.
Габриэль слезла с кровати и принялась надевать белье. Мартин достал телефон. Дождавшись, когда он свяжется с диспетчером, Габриэль сказала:
– И еще: после того как я уйду, постирай простыни.
– Зачем?
– Мартин, она узнает.
– Не узнает. Откуда?
– Поверь, еще как узнает. У женщин на такие вещи чутье.
Мартин опасливо нахмурился.
Через пять минут подъехало такси. Мартин натянул спортивные штаны с футболкой и проводил Габриэль до дверей. Когда такси уехало, он вернулся, посмотрел на кровать, и, внезапно решившись, начал стаскивать простыню и наволочки.