И тут свет вспыхнул ярче, пройдясь по самому краю проема. Броган торопливо опустил крышку.
– Кев, ты чего? – раздался знакомый голос.
– Шум какой-то, – ответил второй.
– Где? У соседей?
– Ага.
Первый хохотнул:
– Крысы, наверное. Работай давай, пока они тебя не сожрали.
Снова включилось радио, и рабочие начали не слишком мелодично ему подпевать.
Черт! Чуть не попались. Я же говорил, плохая идея.
Броган выдохнул. Нервы стали совсем ни к черту.
И что теперь?
Может, теперь ты послушаешь меня? Мы будем ждать. К вечеру они все равно уедут.
Броган прислонил шест к стене и спустился на первый этаж. Голод наконец дал о себе знать, поэтому он стащил на кухне еще один кусок хлеба и намазал его арахисовым маслом. Съел бутерброд, потом нашел несколько песочных печений и запил их чашкой чая.
За следующие полтора часа Броган перерыл все шкафы в спальне и на кухне. Не нашел ничего интересного, но хотя бы убил время.
Сидя на кровати Колетт, он посмотрел на часы. Было уже больше четырех.
Плохо.
Что плохо?
Это плохо! Что, если они не успеют до вечера и решат задержаться? Они могут проработать до самой ночи.
Уймись. Когда это рабочие оставались после пяти? Ну, не считая того электрика, которого мы убили, помнишь?
Помню.
А славно мы его тогда погасили, да?
Очень смешно.
Нет, правда, скоро они уйдут. Обрати внимание – стало намного тише. Проверь-ка, фургон на месте? Может, они уже уезжают?
Броган вышел в коридор. Сверху все еще неслась музыка, но она и впрямь стала тише. Подходить лишний раз к окну, конечно, было рискованно, но что поделать? Фургон стоял на месте. Однако рядом с ним появилась еще одна машина.
Дверца открылась, и из салона автомобиля вылезла женщина.
Колетт!
Вали отсюда!
Броган выскочил в коридор. Встал под люком, растерянно глядя в потолок. Оттуда неслась музыка и чужие голоса вперемешку со смехом.
Туда нельзя. Вот черт!
И куда, значит?
Прячься скорей!
Как будто здесь много места… Что ты предлагаешь?
В гостевой спальне. Нет, постой! Вот дерьмо…
Что еще?
Рюкзак! Он внизу остался!
Броган кубарем скатился с лестницы. На самой нижней ступеньке споткнулся и чуть не упал, лишь чудом удержавшись на ногах. На матовом стекле двери проступила темная фигура, стремительно приближавшаяся к дому. Броган ринулся в кухню. Рюкзак грабителя лежал на столе, где его и оставили. Броган схватил его, и в тот же миг в замке щелкнул ключ. Броган выскочил обратно в коридор. Входная дверь открывалась. В голове у Брогана мелькнуло: «Все пропало!» – но Колетт замешкалась на пороге, вынимая ключи, и он успел взбежать по лестнице. Заскочив в гостевую спальню, Броган замер там на долю секунды, гадая, где же спрятаться, и решил, что единственное возможное место – под кроватью. Он бросился на пол, втиснул себя в узкое пространство, прижал к груди рюкзак и замер. Воздух вырывался из легких с таким шумом, что его, казалось, было слышно даже на улице.
– Мартин? – позвала Колетт. – Ты дома?
Она тебя слышала. Знает, что ты здесь.
– Мартин? Это ты?
Знает!
С лестницы донеслись шаги.
Она идет сюда. Будь готов!
Броган вытянул из-за пояса нож. Затаил дыхание. Если придется, он убьет Колетт не раздумывая, но хотелось бы обойтись без этих крайностей. Обидно будет закончить все вот так.
– Мартин?
Снова шаги. В хозяйской спальне, в ванной, и наконец…
Все! Она здесь.
Броган крепче ухватился за нож. Подтянул его ближе к груди.
Дверь распахнулась, но Колетт отчего-то не заходила в комнату, оставшись стоять на пороге.
Она знает, что ты здесь. Знает и боится. Сейчас побежит и примется орать. Режь ее, пока можно!
Тут до Брогана донеслись чертыханья.
– Что за хрень? – вполголоса спросила себя Колетт.
Он понял, что речь не о нем – она говорит про строителей наверху. Видимо, услышала их болтовню и радио.
Колетт зашла в комнату. Красивые стройные ножки на высоких каблуках приблизились к окну. Броган понял, что она складывает в голове факты. Колетт посмотрела на фургон перед домом соседей, прислушалась к шуму наверху, и сделала единственный очевидный вывод.
Вот и славно.
Она вышла из комнаты, и Броган протяжно выдохнул.
Что теперь?
Теперь ждать. Какие еще варианты?
Чего ждать? Спустись, пообщайся с ней. И с Мартином заодно: устроим ему вечером сюрприз.
А смысл? Тогда нашей игре конец.
И что? Все хорошее рано или поздно заканчивается.
Я не готов уходить. Рано. И вообще, мне здесь нравится.
Нравится торчать под кроватью?
Да. Видел, как близко она подошла? Можно было вытянуть руку и погладить ее по ноге.
Каждому свое. Как по мне, валяться в пыли – это уже слишком.
Насчет пыли было верно. Она щекотала горло, и Брогану приходилось постоянно тереть нос, чтобы не чихнуть ненароком.
Он прислушался, где ходит Колетт. Та звенела посудой, столовыми приборами. Снизу донеслась музыка – мелодичные переливы Майкла Бубле ужасно диссонировали с какофонией AC/DC, гремящей на чердаке.
Через полчаса Бубле сдался и затих. Броган снова затаил дыхание – Колетт поднялась на второй этаж. На всякий случай он приготовил нож.
Однако та не стала заходить в спальню. Судя по внезапно загудевшим трубам, Колетт решила принять душ. Досчитав до ста, Броган вылез из-под кровати, оставив там рюкзак.
Ты куда собрался?
Хочу посмотреть.
Что посмотреть?
Ну, не вечерние новости, разумеется. Я хочу посмотреть на Колетт.
Ты что, больной?
По-моему, это очевидно.
Броган подошел к двери. Приоткрыл ее. Колетт определенно принимала душ – было слышно, как на пол шлепается мыльная пена.
Броган шагнул в коридор. Рабочие наверху еще шумели, но даже если б они ушли, все равно подниматься нельзя – лестница слишком грохочет.
Он встал возле двери в ванную. Колетт закрыла ее неплотно, но сквозь узкую щель совершенно ничего не было видно.
Отойди. Оно того не стоит.
Нет, еще как стоит.
Броган уперся пальцами в дверь. Толкнул. Самую малость, чтобы сдвинуть ее на пару сантиметров. Изнутри потек теплый влажный воздух. А еще аромат мыла и шампуня.
Броган снова толкнул дверь, приоткрыв ее еще на сантиметр. Ванная была полна пара, над душевой кабинкой клубились целые облака, но он видел только ее одну – розовую обнаженную фигуру под горячей водой. Слышал, как скользят мыльные ладони по гладкой коже, как вздыхает Колетт, опуская голову под воду и выныривая из струй. Колетт повернулась к нему лицом – словно смотрела прямо на него, гадая, кто он такой и что намерен с нею сделать, а сама тем временем поглаживала свое нежное тело.
Пора уходить.
Что?
Надо идти.
Еще минуточку…
Броган стоял как вкопанный, наблюдая за Колетт и в красках представляя все, что он с ней сделает. Затем словно очнулся, осторожно прикрыл за собой дверь и вернулся в убежище под кроватью.
Ужасно хотелось есть. За день Броган перехватил лишь пару кусков хлеба, и желудок теперь выдавал неистовые рулады. Если Колетт войдет сейчас в комнату, то непременно его услышит.
Она же, словно нарочно его мучая, принялась готовить карри. Вот бы и Брогану сейчас тарелочку… И чтобы побольше: огромную порцию тикка масала с лепешками наан, манговым чатни[2] и холодным пивком…
Может, у Элси завалялось немного карри в холодильнике? Надо будет спросить.
Спросить? А когда ты ее увидишь?
Рабочие наверху перестали стучать. Видимо, закончили ремонт, собрали вещи и отправились по домам. Ужинать. Может быть, даже карри…
Когда же Броган сможет вернуться к себе в берлогу? При Мартине и Колетт лезть на чердак нельзя, а по вечерам те обычно сидят дома.
Чем же он будет питаться? А самое главное, где раздобыть воды?..
Мы здесь скоро помрем. Без еды и питья долго не протянем.
Ничего мы не помрем.
Еще как помрем. Колетт в один прекрасный день решит пропылесосить под кроватью, заглянет сюда и найдет твой съежившийся труп. Ты, конечно, хочешь довести ее до истерики, но это будет уже слишком.
Мы. Не. Умрем.
Давай вернемся к себе, а?
Как? Пройдем мимо Колетт и скажем: «Ладно, детка, я пошел, еще увидимся?»
Нет, ночью. Подождем, когда они уснут, и…
И?.. Как я, по-твоему, заберусь на чердак, не разбудив хозяев?
Можно выйти через дверь.
Нет. Это исключено. Во-первых, на ночь ее запирают, так что надо будет найти ключи, открыть замки, потом убрать ключи на место и захлопнуть за собой дверь – и все это без лишнего шума. А, во-вторых, если выйдем, то обратно уже не попадем. Дверь в лачуге закрыта на щеколду изнутри, помнишь? А все инструменты лежат в доме.
И что теперь? Будем торчать здесь?
А ничего другого не остается.
Нет, так мы точно помрем!
Колетт снова включила музыку. Прижимаясь ухом к ковру, Броган мог даже различить слова песни.
Снизу, со стороны прихожей, донесся новый шум.
Мартин вернулся.
Броган слышал, как Фейрбрайты здороваются. Самих реплик разобрать он не мог, но, судя по голосу, Колетт по-прежнему корчила из себя ледяную королеву.
Почему бы и нет? Она думает, что муж пытается свести ее с ума. За одну ночь вдали от дома такие мысли из головы не выбросить.
В разлуке можно было бы взглянуть на ситуацию более здраво.