Явно какой-нибудь бред. Сомневаюсь, что они додумались до правды.
Ага. Весь секрет в том, что это было весело. Но в нашем психологическом портрете такого не напишут.
Пусть думают, что хотят. Объяснять мы все равно не станем.
Ага. Скорее помрем.
Броган с трудом встал с матраса. Хорошенько потянулся, пока сухожилия не затрещали, угрожая лопнуть. Из кармана снятой куртки вытащил банан и съел его, расхаживая по комнате и обдумывая дальнейшие планы. Когда в руке осталась лишь вялая кожура, он ощутил прилив сил – даже ухмыляющаяся рожица на стене уже не так бесила.
Через минуту Броган был на чердаке, пробираясь над домом Элси. Задерживаться у нее не собирался, но случайно услышал разговор с сиделкой.
– Ты все еще спишь? – удивилась та. – Уже десятый час.
– Я устала, – ответила старуха. – Поздно легла.
Кэрри рассмеялась:
– Поздно? Что, любовника себе завела?
– Для любовников я старовата. И вообще, кому они нужны? Есть занятия получше.
– Лучше, чем любовник? Хотя да, с мужиками такое бывает… Так в чем дело?
– Не скажу. Это секрет.
Умничка!
– О-о-о, – протянула Кэрри. – Секреты я люблю. Ну же, выкладывай. Ты же знаешь, я никому не скажу.
В голосе сиделки слышались снисходительные нотки. Интересно, как бы она заговорила, узнав правду?
– Не могу, – заупрямилась Элси. – Он сказал, если я проболтаюсь, то больше не придет.
– Ты же говорила, это не любовник.
Элси вдруг разозлилась:
– Сказала – не любовник, значит, так оно и есть. На кой они мне сдались? Это был кое-кто особенный.
Кэрри замолчала. Наконец сдалась:
– Ладно, Элси, твоя взяла. Не берусь даже предположить. Слушала кого-то по радио?
– Еще чего! – фыркнула та. – Никогда не догадаешься. Ни за что в жизни!
– Элси, ну правда, не мучай меня. Намекни хоть немножко.
И ту словно прорвало:
– Это был Алекс! Алекс вернулся!
Брогана встряхнуло. Он замер, прикидывая, что теперь делать.
А ты чего ждал? Я же говорил. Знал, что она проболтается.
– Алекс?.. – протяжно переспросила Кэрри. – Это ведь твой… э-э-э…
– Мой сын. Да. Тот самый. Прошлой ночью он приходил ко мне в гости. Я обещала никому не рассказывать, а ты меня заставила. Я нарушила свое слово, и он теперь, наверное, больше не вернется…
В голосе Элси прозвучало такое отчаяние, что Броган даже перестал на нее злиться.
– Эй, – принялась утешать ее Кэрри. – Все хорошо. Я поняла тебя. Правда поняла.
Ни черта она не поняла, подумал Броган. Ни черта. Решила, это просто бредни старухи, которая скоро двинет кони.
Он понял, что его тайна умрет вместе с Элси. Пусть говорит, кому хочет. Кто ей поверит? Кто свяжет басни о визитах давно умершего сына с беглецом-маньяком?
Броган встал, радуясь, что вопрос с Элси можно отложить. Едва ли не насвистывая, он направился к кирпичной кладке, разделявшей чердаки. Вскочил на нее одним махом.
И ошеломленно застыл на месте, вмиг разучившись дышать. Он вцепился в стену, как зверь, увидевший хищника, – и окаменел.
Чердачный люк был открыт, и из него торчала голова.
Брогану сперва показалось, что его заметили, и с этим внезапным гостем – скорее всего, Джеком – они играют в гляделки, будто стрелки на Диком Западе, перед тем как выхватить револьвер и укокошить соперника.
Если побежит, беги вслед за ним. Нельзя, чтобы он вызвал полицию или взял оружие. Надо убить его первым, и если жена дома, то и ее тоже.
Все это пронеслось в голове у Брогана буквально за долю секунды. Потом он разглядел, что Джек смотрит не на него – тот отвернулся в другую сторону и светил на стену дома Фейрбрайтов.
Свой собственный фонарик Броган, к счастью, держал в левой руке, которую еще не успел поднять. Он тихонько выключил его, молясь про себя, чтобы Джек не заметил света.
И тут прозвучал вопрос, от которого у него чуть не остановилось сердце.
– Ты что здесь делаешь?
Это говорила Пэм, и обращалась она не к Брогану, а к мужу.
Тот глянул вниз, в люк.
– Просто проверяю. Что, на чердак уже нельзя залезть?
– Спускайся давай, пока совсем не скрутило. Ты же говорил, у тебя болит спина?
– Еще как болит! Но уж на пару-то ступенек я подняться могу. Я не инвалид в конце концов.
– Джек, спускайся! Я тебя в больницу больше не повезу. Если что случится, поедешь сам.
– Ну и ладно, – буркнул Джек, но все-таки спустился и закрыл люк.
Броган наконец-то втянул в себя воздух.
Чуть не попался.
Секундой позже – и все… Долбаная собака!
Откуда тебе знать, может, собака ни при чем.
А кто еще? Странное совпадение. Зачем мужику с больной спиной карабкаться на лестницу и проверять чердак?
Может, ты сам виноват. Слишком шумно ходишь.
Куда уж тише… Летать я пока не научился.
Как хочешь. Но с этого момента надо быть осторожнее.
Броган включил фонарик и аккуратно переполз на чердак к Джеку и Пэм. Разговор будто стал тише – хозяева, скорее всего, ушли на первый этаж, – но рисковать все равно не хотелось. Чуть слышно ступая по балкам, Броган направился к дому Фейрбрайтов, каждые пять секунд останавливаясь и светя фонариком в сторону люка. Наконец с немалым облегчением перебрался через вторую стену.
Усвоив урок, он хорошенько прислушался, прежде чем открывать люк, потом помедлил еще немного, не торопясь опускать лестницу. И, только тщательно осмотрев все комнаты, позволил себе расслабиться.
Броган наложил хлопьев, сделал пару тостов с джемом и налил кружку кофе. Как и в прошлый раз, вымыл за собой посуду и убрал все по местам. Наполнил водой пластиковую бутылку, снова наведался в ванную, но в этот раз не стал принимать душ, а только умылся на скорую руку.
В голову опять полезли мысли о том, что будет, если он допустит какой-нибудь промах. Не просто обронит в душе темный волосок, а что-нибудь серьезнее? Как в сказке про Златовласку и трех медведей, только наоборот: пусть хозяева удивляются, кто съел их ужин, сидел на стульях и валялся в кровати, но не рычат, как звери, а испуганно жмутся, потому что крови жаждет их незваный гость.
Пора бы принюхаться к здешнему меду…
Броган не знал, что, собственно, искать. Какие-нибудь мелочи, которые дали бы ему ключик к тайнам Фейрбрайтов.
Поиски он начал с буфета в гостиной. Старательно заглянул в каждую бумажку, даже самую пустячную на вид. Ничего.
Нет, кое-что интересное он все-таки нашел: выяснилось, что Мартина однажды чуть не лишили водительских прав, а Колетт сдавала анализы с подозрением на опухоль, оказавшуюся обычной кистой, – но это все мелочи.
Нужно что-то более принципиальное. Вроде той коллекции фаллоимитаторов, которую мы нашли в доме Дервентов, помнишь? И как ловко потом применили ее по назначению…
Броган заметил ноутбук на невысоком книжном шкафу, но включать не рискнул. Он не очень хорошо разбирался в технике – не сумеет ни прочесать жесткий диск как следует, ни замести потом следы.
Поэтому он вернулся в спальню. Открыл дверцы большого платяного шкафа, битком набитого одеждой, но среди тряпок не увидел ничего интересного, только свадебное платье.
Подошел к комоду. Открыл верхний ящик. В основном там лежало женское белье – частью весьма пикантное. Броган вытащил черные кружевные трусики. Эту вещицу запросто можно было представить на Колетт.
Интересно, что она сказала бы, узнав, как ты щупал ластовицу?
Он продолжил поиски. В одном из ящиков лежали носки и трусы Мартина, но остальные, кажется, были заняты вещами Колетт. Там хранились колготки, чулки, свитера, всякие женские мелочи вроде расчесок, бижутерии и косметики.
Броган открыл нижний ящик. И, кажется, нашел, что искал. Именно здесь Колетт держала личные вещи. Свидетельство о рождении, несколько дипломов. Памятные безделушки: рисунки, тетрадки с плохими стихами, открытки, коллекцию ракушек, миниатюрного плюшевого мишку.
А еще шкатулку.
Маленький деревянный сундучок в серебряной оплетке. В таких обычно хранят драгоценности, но украшения Броган видел на туалетном столике у зеркала. Он вытащил шкатулку, хотел открыть – заперта.
Зачем запирать, если там просто кольца с серьгами? Та, что на туалетном столике, была открыта…
Броган пошарил в ящике в поисках ключа, но ничего не нашел. Вскрывать замок не решился, поэтому просто положил шкатулку на место.
Рядом лежала еще одна коробка: белая, из-под обуви. Броган снял с нее крышку. Внутри оказались фотографии.
Большей частью на них была запечатлена семейная жизнь Колетт и Мартина. Снимки с праздников, с дружеских посиделок… На одной из фотографий крупным планом была табличка с именем Мартина Фейрбрайта и подписью «Продавец года». Судя по дате, снимок сделали два месяца назад. На других фотографиях с той же вечеринки эта табличка лежала на столе перед Мартином. На одном из снимков Мартин пялился в декольте пышногрудой брюнетки рядом.
Кому нужны эти «Продавцы года»? Лучше б раздавали награды за «Сиськи века». Эта дамочка всех обставила бы. Продавила бы грудью.
Мартин, кажется, охотно отдал бы за нее свой голос.
Хм, а Колетт ты видишь? Как она сверлит его взглядом – убила бы, если б могла, не дожидаясь нашего появления…
Мне больше интересно, зачем она оставила снимок?
Дальше шли фотографии ее юных лет. С родителями, сестрой, с собакой. Всегда радостная, всегда красивая…
На самом дне лежал конверт, тоже набитый фотографиями, на которых Колетт была изображена вместе с мужчиной.
Вот только это оказался совсем не Мартин.
Высокий, красивый, но не такой качок, как нынешний муж. Колетт от него не отлипала – вечно обнимала за талию и смотрела с обожанием. На одном из снимков Колетт и ее загадочный возлюбленный сидели в ресторане, положив сцепленные руки на белую скатерть. На пальце у Колетт сверкало обручальное кольцо.