– Я скоро, потерпи еще, – крикнула Ева, сдерживая стоны бессилия.
Она шла дальше и искала, искала, искала. Хватала палки, но они были совершенно непригодны. Ева металась из стороны в сторону, пока не нашла крупную ветку. Схватила ее и потащила к топи. Когда Ева вернулась к краю болота, Рины нигде не было.
– Эй, ты где? Рина? Ри-на! Ри-на! – кричала Ева, но в ответ слышала только собственный голос, который раз за разом уносился вдаль.
Ева пошла по кромке, толкая перед собой ветку, чтобы не попасть в ловушку и, всматриваясь в поверхность топи, ища хоть какой-то признак Рины, хоть что-то. Но перед ней была ровная поверхность, на которую опустились сумерки.
«Может, она нашла способ выбраться? Нырнула и выплыла где-то? Она же не могла умереть! Меня не было всего несколько мгновений… Она не могла…»
Но глаза видели только землю. Ева сунула веткой в болото, проекция пошла рябью, но Рины все равно нигде не было.
– Ри-на! – закричала она, но никто не ответил. – Рина, Рина, Рина! Черт бы вас всех побрал!
Со всей силы Ева швырнула палку в болото и просто завопила до хрипоты, до головной боли.
Часы завибрировали, и серое пространство прорезал неоновый свет экрана. Ева открыла сообщение:
Рина покинула «Александрию».
Ее путь к меч те закончен.
Запись отбора. Участник № 7
Имя: ____________________________
– Расскажи о самом ужасном поступке, который ты совершил.
– Я? Да не было в моей жизни никаких ужасных поступков. Жил, как все, и грешил, как все. Ничего сверхъестественного, ничего недопустимого. Так что и рассказывать нечего.
– Но ты должен поведать нам о своих темных сторонах. Это часть отбора. Выбери историю, которую бы не стал рассказывать, и расскажи ее.
– Хитро вы придумали.
Да нет у меня таких историй, ну честно!
Ладно. Есть у меня долги, там ситуация была: я хотел подзаработать, но не срослось. Сейчас у меня с работой все хорошо, но бывали и другие дни.
Так, так, так. Самая моя темная история. Ничего не приходит в голову. Один раз пришлось знакомого кинуть.
Ну как кинуть.
Он на самом деле был сам виноват.
Но долго рассказывать, вы не поймете.
Чувствую себя в чате признаний. Знаете, когда собираются слабаки, подключаются к трансляции и жалуются на жизнь.
Хотите признания? Я бы никогда не зарегился в таком чате.
Бывало, я обманывал своих партнеров, но это же не критично. Никто от этого не умирал, да и хуже не стало. Куда же хуже, мы живем на поверхности. А вот с работодателем так нельзя. Но не будем об этом.
А измены девушке считаются? Бывало, что скрывать. Но я люблю ее. А измены – это так. Девушки сейчас такие пошли, что ух. А я парень открытый, добрый, любвеобильный. Ну честно, без улыбок. Вот и получается, что получается. Конечно, я не могу быть с каждой из них, дать то, чего они хотят. А хотят одного, это я уже понял, – быть любимыми, единственными, чтобы как в глупых сетевых сериалах. Но это же жизнь. Иногда приходится возвращать их в реальность, – должно быть, их это ранит или, наоборот, закаляет. А знаете, что самое смешное? Они все равно выбирают не тех. Ну не любят девушки скуку, да и стабильность тоже как-то не очень. Мне кажется, им нужны эмоции, страдания. Чтобы было о чем подружкам рассказать и желательно поплакаться, чтобы их пожалели. Как будто это заложено где-то у вас в подсознании.
Про работу говорить не могу, запрещено.
– Запрещено? Что же это за работа такая?
– Да обычная. Работа как работа. Вам-то какая разница?
Но если надо, так надо.
Хорошо. Сейчас что-нибудь вспомню.
Это же просто работа, как у всех. У горожан с поверхности.
Точно. Есть одна история. Но я ничего не делал. Просто вспомнилась именно она. Где-то три или два с половиной года назад было. Не знаю, почему я так запомнил ту девушку. Познакомился с ней… по работе. Может, она была другая, не такая, как остальные. Смелая. Я бы даже сказал – бесстрашная. Я таких не встречал ни до нее, ни после. Если бы не заказ. Но о нем я рассказывать не буду. Только о девушке. Понравилась она мне. Правда. Но работа есть работа. Сближаться нам было нельзя. Один раз уступишь, прогнешься, и все. Тем более если бы не я, то кто-то другой. Есть такое слово: «предрешено». Вот. Я считаю, что все предрешено.
Иногда мне хочется, чтобы человек страдал, боялся, чувствовал, что я близко. Что я болтаю? Вы же меня понимаете? Есть такие люди, которым, исключительно мысленно, хочешь сделать больно. У вас такое бывает?
Но не в тот раз. Хотя все начиналось как обычно. Получил заказ, аванс и адрес. У меня тогда сроки были не сжатые, заказчик никуда не спешил. Так. Язык сам говорит то, что не хочу я. Но вы же не думаете, что я гончий? Сразу скажу. Я не гончий. Ваши сканеры подтвердят, что я не лгу. Я не гончий. У меня другие задачи. Но это только между нами. Если эта запись куда-то попадет, я приду к вам в гости. Поверьте, я вас найду где угодно. И думаю, вы не будете рады меня видеть. Ладно. Давайте закончим это побыстрее.
У нее было красивое лицо, сама тоненькая, изящная. У меня аж дыхание перехватило, когда я увидел ее в первый раз.
В тот вечер она наконец вышла из дома и пошла в бар. Я последовал за ней. Подождал немного у входа и вошел. Пока все веселились, она сидела отстраненная, словно мысленно была в другом месте, может, на Острове. Я подсел к ней, мы познакомились. Обычно я не знакомлюсь ни с кем. Так сложнее. Но тут не устоял. Она казалась такой одинокой и несчастной. Говорила мало, удивительно, да? В основном слушала и смотрела в глаза. Сейчас мало кто смотрит в глаза, глубоко, открыто, по-настоящему. Она словно ничего не боялась, как будто жила одним днем. Может, знала, зачем я пришел, кто я и что ее ждет. Я впервые не мог решиться. Впервые не чувствовал азарта, а только горькое сожаление. Вы когда-нибудь чувствовали сожаление перед тем, что еще не сделали?
Она получила какое-то сообщение и ушла домой. Я отпустил ее, не решился. Нашел ее в сети, и мы стали переписываться. Иногда она днем выходила на улицу и казалась кем-то неземным. Отрешенно шла по тротуару и смотрела куда-то вдаль. Но я уверен, она ничего не видела. Пару раз я подкарауливал ее у подъезда и угощал кофеином, а она позволяла мне идти рядом, пока бесцельно блуждала по городу. А потом я свозил ее в одно место, километров пятьдесят через руины. Там был обрыв и огромная расщелина в земле. Вид такой, аж дух захватывает. Даже у меня. Я туда только свою девушку возил… и ее. В лучах заката перед нами расстилался весь потерянный мир. Красивые, дикие, безлюдные просторы. Только я и она. Я положил надувной матрас, мы сидели рядом, совсем близко. И тогда она повернулась, посмотрела на меня и сказала, что знает, зачем я пришел. Говорит, красивое место, чтобы поставить точку. Но она не хотела исчезать. Ей было важно, чтобы ее нашли, чтобы не осталось никаких ложных надежд, которые никогда не сбудутся. Знаете почему? Потому что она кого-то любила. Возможно, безответно. Не знаю. Не спрашивал. Но я считаю, что именно эта любовь двигала ею. Она пыталась спасти не себя.
Я хотел, чтобы все было иначе. Правда хотел.
Не знаю, как она все поняла.
Но это жизнь, жестокая жизнь. А она умела смотреть вглубь.
Я ничего не сделал. Впервые я не сделал ничего, но и этого было достаточно.
Отвез ее обратно, зная, что больше не увижу. Она из тех, кто держит свои обещания. Но это тоже, наверное, не та история, которую вы хотели услышать.
Глава 12
По ощущениям Евы, прошло около десяти дней. Но здесь нет солнца и луны, нет дня и ночи, поэтому чувствовать время становится все сложнее. Лампа горит постоянно, кроме тех мгновений, когда ей приносят еду и воду. В эти минуты кромешной тьмы она должна лежать на матрасе и отвернуться к стене. Но сегодня Ева решила рискнуть… Она знает, что это уже не игра.
Свет гаснет, и комната погружается во мрак. Ева лежит и прислушивается, как скрипит засов где-то там, за потолком, слышит звук откупоривания склепа и тяжелые шаги на лестнице.
Она напрягается всем телом. Проигрывает в голове снова и снова то, что собирается сделать. Повернуться, быстро вскочить, оттолкнуть «тюремщика» и прорваться к лестнице. Но для этого ей нужен хоть малейший луч света, который должен просачиваться сверху, из открытого люка ее личного склепа.
Шаги приближаются. Ева сжимает ладони в кулаки, открывает глаза и медленно поворачивает голову. Мрак повсюду, он не рассеивается, а стоит плотной завесой. Она чувствует человека в комнате, слышит, как он что-то ставит на пол и идет обратно.
«Чертова тьма!»
Ева вскакивает с матраса и бросается к лестнице, пытаясь прорваться к выходу. Но ее тут же хватает чья-то сильная рука в перчатке и швыряет к стене. Она ударяется плечом и падает на холодный пол. Безвольно лежит, схватившись за онемевшую руку, слушая звуки шагов по деревянным ступеням и хлопок тяжелой двери. Через несколько минут загорается лампа. Она видит тарелку с едой, стоящую на полу, бутылку воды и собирается уже ползти до матраса, как из динамика гремит страшный металлический голос.
– Ева, ты нарушила правило игры и должна понести наказание.
В то же мгновение свет в комнате тухнет, и Еву окутывает промозглый густой мрак.
«Вечность капает медленно, безгранично долго и тягуче.
Кап…
Кап…
Кап…»
«В комнате заперты я и мгла…
Кто из нас победит?
Никто не разговаривает со мной…
Не звучат записи других участников…
Никто не приходит, не приносит еду и воду.
Я проигрываю, сдаюсь, ломаюсь.
Кап…
Кап…
Кап…»
«А вечность неиссякаема…
Я лежу на матрасе, иногда перемещаюсь вдоль стен, на ощупь.