– Ты быстро, – сказал Глеб, разглядывая Еву.
– Минута за пять, – пробормотала она, не поднимая глаз. – Но вы тоже не тянули.
– Чтобы побороть страх, может не хватить и вечности. Но если решиться – достаточно и секунды, – ответил Гор, как всегда, серьезно.
– Да, и секунды, которую будешь помнить вечность.
Глеб подошел к ней и протянул бутылку воды, она сделала несколько больших глотков.
– Остальные еще в комнатах? – спросила Ева.
– Да.
Достала нож, Ева одним движением выпустила лезвие.
– Ты что творишь? – спросил Глеб.
– Стригусь понемногу, – ответила Ева и подняла на него свои светлые, нереально-яркие голубые глаза хромы. Он замер, но ничего не сказал.
Она стянула резинку и распустила волосы. Взяла прядь у самого лица и отрезала длину так, что концы теперь были чуть ниже подбородка. Затем выделила прядь с другой стороны и сделала то же самое. Заправила за уши волосы и вернулась на арену. Выпустила золотые паутинки из ладони, подумала о Марке и о том, что должна выжить. Растянула губы в улыбке и сказала:
– Надеюсь, еще увидимся.
Чья-то дверь отъехала в сторону. Ева вышла в коридор и увидела, что из комнаты выползла Мила. Она истерично рыдала. Ее волосы были обкромсаны, лицо в крови, руки тоже в крови, а в глазах – безумие и страх.
«О, черт!»
Ева и Глеб тут же подбежали к ней.
– Что произошло? – спросила Ева, рассматривая порезы.
Мила подняла на нее загнанный взгляд, а потом быстро посмотрела на Глеба и вновь разрыдалась.
– Я должна была, должна…
Ева стояла как вкопанная и смотрела на несчастную, испуганную девушку. Глаза ее бегали из стороны в сторону, словно она ждала, что кто-то набросится на нее. Губы были бледные с темными пятнами синяков, как будто она беспощадно кусала их. Ее рука тянулась к коротким, запутанным и испачканным в крови волосам. Глеб поторопил Гора, достававшего из рюкзака аптечку и воду.
– Кто сделал это с тобой? – прошептала Ева в ужасе и заглянула в пустую комнату. Зеркальные стены, потолок, пол и тумба, уставленная духами и косметикой. На полу валялся окровавленный нож.
Мила захлебывалась слезами, пока Глеб пытался ее успокоить. Они с Гором подняли ее и повели в туалет.
Ева зашла в комнату девушки и включила экран.
Твой враг – трусость! Ты считаешь, что милое личико поможет тебе в жизни. Но при этом даже не способна защитить ни его, ни себя, ни других. Убей трусость и измени то, что приносит горе другим. Красота должна быть внутри.
Помощник: нож.
Сложности: изменения должны быть на каж дой открытой части тела.
Ева забрала из стеклянного ящика шар и вышла из комнаты. Убрала его в рюкзак Милы. Вскоре Глеб вернулся и тоже заглянул в зеркальную арену.
– Как она? – спросила Ева.
– Немного успокоилась.
– Глеб, ее задание – жесть. Я таких испытаний ни в одном туре «Александрии» не видела.
– Все бывает в первый раз.
– Но не такое.
– В игре на выживание? – усмехнулся Глеб.
Ева посмотрела на часы, а потом на двери Ирмы и Еси. Им оставалось не так много времени. Гор и продолжающая всхлипывать Мила вернулись в коридор. Лысая девушка забилась в угол и крутила в руках прозрачный шар с осколком. Глеб усадил Милу на пол и что-то ей шептал.
Еве тоже нужно было успокоиться, она двинулась в конец коридора и повернула за угол. Пошла дальше и увидела открытую дверь, которая до этого была заперта. За ней ютилась маленькая комната. Слева была стеклянная дверь на улицу, а около нее стоял металлический шкаф с двенадцатью квадратными дверцами. На каждой был номер. Вторая, восьмая, девятая, десятая, одиннадцатая – приоткрыты. Ева направилась к двери, но та оказалась закрыта. Тогда она заглянула внутрь своей ячейки и увидела миниатюрную бутылку шипучки и контейнер с закусками. Она нервно рассмеялась, но услышала дикий вопль отчаянья.
Когда Ева прибежала к аренам, то увидела Есю. Его лицо было белым, губы сухими, глаза бешеными. Он колотил в дверь Ирмы.
– Ирма, быстрее. Прошу тебя! У меня не было выхода! Ирма! – кричал он.
Ева приблизилась к нему, но не знала, как оттащить. Она взглянула на Глеба, но тот только пожал плечами. А Еся продолжал тарабанить в дверь, бился в нее плечом, звал Ирму. Ева посмотрела на отсчет, который был на экране рядом с ареной Ирмы – оставалось всего десять секунд, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, две, одна…
Еся все еще ломился в дверь, которая теперь светилась красным цветом.
Он всхлипнул и рухнул на колени, прижавшись лбом к стеклу. Ева не верила в происходящее. Ирма не могла не справиться. Она не имела права. Она же была готова на все ради мамы. Ева подошла и подергала за ручку. Заперта. Из-за нее не доносилось ни звука.
«Ох, Ирма…»
Ева наклонилась к Есе и обняла его. Она чувствовала, как тряслось от немых рыданий его длинное, худое тело, как он вжимался в ее плечо, словно хотел спрятаться от того, что произошло. Она и сама бы не отказалась укрыться от всего этого. Но, увы, такой возможности у них не было.
– Тише. Тише, – пыталась успокоить его Ева. – Ты должен быть сильным. Все смотрят на нас. Понимаешь?
– Это я виноват. Я, – шептал Еся.
– Ты не виноват. У каждого было свое задание.
– Нет. Это я. Я выбрал себя вместо нее.
Ева чуть отстранилась и посмотрела на него.
– Как это? Какое у тебя было задание?
– Я должен был выбрать одного из вас. И пока вы не прошли задание, забрать ваше время, оставив только минуту. Я не знал, что делать. Не мог определиться. Тянул, тянул. А потом осталась только Ирма и я. Если бы я не выбрал ее, то не прошел бы задание. И я… я… – Еся всхлипнул и стал раскачиваться из стороны в сторону.
– Ты не виноват, – повторила Ева. – Виноваты те уроды, кто придумал это.
– Я должен был доказать, что способен на все. И я способен. – Еся посмотрел на свои подрагивающие руки, поднял взгляд на Еву и замер, увидев ее глаза. Они смотрели друг на друга. Теперь он знал, кто Ева, а она видела то, что было у него внутри: пустоту, презрение к самому себе и способность сделать все ради выживания. Как ей было это знакомо. – Я больше не хочу на Остров, – прошептал он. – Не хочу всего этого.
– Знаю.
Лысая девушка подошла к ним. Еся даже не посмотрел в ее сторону. Ева увидела на ее лице тревогу и волнение. Она взяла его рюкзак, села рядом с ним, достала воду и дала ему. Но он отвернулся.
На часах появилось новое сообщение:
Ирма покинула «Александрию».
Ее путь к мечте закончен.
Еся закричал и вскочил с пола. Он стал бить в дверь Ирмы руками и ногами. Его крик отражался от стен и оглушал своей агонией и болью.
– Успокойся, – сурово сказал Гор и схватил Есю за плечи. Он развернул парня к себе лицом и посмотрел на него. – У нас Мила вся порезанная, а ты себя жалеешь и устраиваешь это представление. Ты мужчина или кто? Сделал выбор – значит, так было нужно. Будь добр, прими его. Это игра на выживание. Тут каждый сам за себя.
Ева хмуро взглянула на Гора. Утешать он явно не умел. Только драки им еще и не хватало. Но Еся молчал. Его тело обмякло, плечи опустились, руки повисли. Казалось, если Гор отпустит его, то Еся рухнет на пол, как кукла.
– Ты шар забрал?
Еся мотнул головой, отстранился и прижался спиной к стене. Закрыл лицо руками и вновь тихо заплакал. Лысая девушка пошла на его арену, принесла шар и положила Есе в рюкзак.
Через несколько минут все двери резко закрылись и окрасились в красный цвет. На них появились белые электронные стрелки, указывающие в конец коридора.
– Пошли. Выберемся из этого места, – сказал Глеб.
Ева взяла рюкзак и направилась по стрелкам. Гор, Глеб и Мила уже свернули за угол, а лысая девушка и Еся медленно плелись за ней.
Они все собрались в той самой маленькой комнате со шкафом. Глеб и Гор достали из ячеек бутылки шипучки и контейнеры. Все уселись на пол.
– Прохладная, – сказал Глеб, сделав глоток. – Я думаю, это намного вкуснее тех батончиков, которыми нас пичкали последние дни. – Он открыл контейнер и тут же положил себе в рот хлебец, смазанный какой-то пастой.
Ева откупорила бутылку и стала пить сладкую, наполненную щекочущими пузырьками шипучку. Выдохнула.
Среди участников царила гнетущая атмосфера. Казалось, что они должны радоваться тому, что выжили и добрались до финала. Но Ева ощущала только чувство потери и вины. Часы завибрировали, и появилось сообщение:
Второй этап пройден! Поздравляем!
Еся залпом выпил то, что было в бутылке, но к закускам даже не притронулся.
– Надо поесть, – сказала ему Ева. – Я тоже не хочу, но надо. Если ты планируешь выбраться отсюда.
Еся кивнул, запихал в рот сразу несколько закусок и стал яростно жевать. Ева допила все, что было в бутылке, и съела пончик с овощной перекруткой. Тело казалось расслабленным и обмякшим.
«Сколько будет длится передышка? И что нас ждет дальше? Осталось всего шесть участников из одиннадцати».
Она сидела и смотрела на остальных. Ева думала, что они накинутся на нее, как только увидят ее глаза хромы, что завалят вопросами или, наоборот, окатят презрением. Но всем было плевать.
– Я не буду претендовать на победу. Только хочу выжить, – сказала Ева и посмотрела на Глеба и Гора.
– Сдаешься на пороге финала? – удивился Глеб.
– Я тоже, – сказал Еся. – Хочу, чтобы это поскорее закончилось. И все.
– И я, – прошептала Мила.
– Эта победа не стоит тех жертв, что ей уже принесли, – произнесла Ева. – Я готова порадоваться за любого из вас.
– К чему ты это говоришь? – спросил Гор.
– Я, Еся, Мила – мы вам не помеха. Я всего лишь хочу, чтобы мы выжили. Все знают, что финал игры самый жестокий. В нем разрешено устранять соперников. Нельзя голосовать, но можно… убивать. Вот поэтому и говорю.
– Ты думаешь, я или Глеб собираемся убить тебя?
– Не знаю. Но прошу этого не делать.