Порыв ветра сотряс стекло, а неприятный озноб пробрал до кончиков пальцев. Хотелось вырваться из номера и бежать по промозглым улицам Третьего города, вглядываясь в лица прохожих.
Я умылся холодной водой. Ждать и бездействовать было невыносимо, и я позвонил отцу. Он сразу сказал, чтобы я обратился в службу помощи Третьего города. Я включил часы и нажал экстренный вызов. Медленная музыка и картинки, которые транслировались на экране, не успокаивали, а только сильнее нагнетали тревогу. Через какое-то время автоматический женский голос сладко произнес:
– Пациент находится в Центральном лекарии Третьего города.
Меня потряхивало, руки стали влажными, а в голове крутился только один вопрос.
– Что с ней? – хриплым голосом спросил я.
– Ожидайте.
Это единственное, что мне оставалось. Ждать…
– Поступила после наезда. Состояние нормализовано, пациент в реанимации.
– Спасибо. Я сейчас приеду.
– Лекарий закрыт для приема посетителей. Часы приема…
Я не дослушал и отключился. Застыл, уставившись в светящийся экран, и пытался сообразить, что должен сделать. Все время до этого я словно был в трансе. А когда нашел Алю, то вообще впал в кому. Знал, что должен взять себя в руки, собраться и поехать или побежать к ней, но продолжал стоять посреди комнаты. Звонок вывел меня из забвения, на экране высвечивалась фотография ее сестры.
– Да, Лейка? – машинально спросил я.
– Что случилось? Отцу пришло сообщение из лекария. Он бегает по квартире и собирает вещи. Что с ней? Ты где? Ты у нее?
От ее тонкого, визгливого подросткового голоса я окончательно очнулся и ответил:
– Я еду к ней. Как что узнаю, наберу.
– Но что…
Я вновь прервал связь. Нашел адрес Центрального лекария и выбежал из номера.
По дороге набрал отцу. Он всегда знал, что нужно делать. Отец дал мне четкие инструкции и скинул на мой счет байты. Он сказал, что я должен перевести ее в частный лекарий. Поискал информацию. В Третьем их было пять, и один из них специализировался на травмах и реабилитации. Вскоре от отца пришло сообщение, что через очередного друга он вышел на уполномоченного Центрального лекария, и когда я добрался до места, меня уже ждали.
Девушка-стажер начала рассказ о состоянии Али. Она произносила слова, которые летели в меня острыми дротиками и впивались в кожу, пронзая самое сердце. Когда она закончила, я молчал. У меня не было слов. Только боль за мою Алю. Невыносимая, ранее мне не знакомая боль. Настолько сильная, что сложно было дышать. Хотелось, чтобы я был там вместо нее.
Я упрашивал, чтобы меня к ней пустили. Я хотел быть рядом. Но меня убедили подождать до завтра, когда ее должны были перевести в палату.
Губы были сухими, лоб мокрым. Я чувствовал влажную, прилипшую к телу одежду, которая словно впитала не только ледяной дождь, но и безжалостный ветер Третьего города.
Когда я чуть пришел в себя, то сообщил, что хочу переместить Алю в частый лекарий, но стажер убедила меня, что у них служат лучшие специалисты и ей будет предоставлен необходимый уход. Я хотел оплатить особое лечение, чтобы ей занимались лучшие лекари, как учил отец, но она убедила, что в случае с Алей этого не требуется. Я удивился, но поверил ей. Мои часы неугомонно вибрировали: звонил отец Али. Извинившись перед девушкой, я отошел в сторону.
– Что с ней? – нервно спросил он.
– Ее сбил вездеход. – Я пытался говорить уверенно, но мой голос был глухим и неправдоподобным. – Мне сказали, что жизненно важные органы не задеты. Завтра ее должны перевести в палату. Но… у нее переломаны пальцы.
В трубке стало беспощадно тихо, словно на том конце образовался вакуум. После нескольких секунд ее отец хрипло переспросил:
– Пальцы на руках?
– Да. Но она восстановится, я уверен. Она снова будет играть на скрипке. Я обещаю.
Когда я произнес это, мои челюсти сжались до скрежета. Было невыносимо. Я услышал вскрик ее сестры и тяжелый выдох ее отца.
– Папа посоветовал перевести ее в частный лекарий, – добавил я.
– Зачем? Ты же сказал, что ее жизни ничего не угрожает.
– Я надеюсь. Меня уверяют, что все будет нормально.
– Она сильная, моя девочка. – Ее отец вздохнул и добавил: – И у нас нет такой возможности.
– Я оплачу.
– Не надо. Все будет хорошо. Завтра мы будем в городе.
Я уже собирался уходить, но в коридоре меня поймала взрослая женщина, которая оказалась дежурившим лекарем. Она тоже уверяла, что Але ничего не угрожает, что у них работают лучшие лекари и перевод не требуется. Вот только она не сказала, что этих лекарей ночью не было, что все были слишком заняты другими, более «проблемными» пациентами. А моей Але достался стажер.
Сказка о Безымянной Царице Островов
Принц Месяц и Аля поднялись на крышу башни и посмотрели на Остров над облаками, залитый солнцем. Аля перешла по тонкой небесной нити и, щурясь от яркого света, стала искать Яла. Чем дальше она шла, тем сильнее солнце резало глаза. На другой стороне Острова, у самого края, Аля увидела луч света, к которому была привязана небесная нить. А рядом сидел Ял и склеивал разбитое сердце Безымянной Царицы.
– Ял, я нашла тебя! – крикнула Аля.
– Кто здесь? – спросил он. – У тебя очень знакомый голос, но я не вижу тебя.
– Это я, Аля! – крикнула она, подбежав к Ялу.
Но он все еще не видел ее. Аля обняла его крепче обычного. Но Ял словно не чувствовал ее прикосновений.
На Алю упала высокая тень, и она подняла голову.
– Что ты здесь делаешь, девочка? – спросила Безымянная Царица.
– Я пришла за Ялом. Отпусти нас.
– Он еще не склеил мое сердце, – ответила Царица сурово. – Ты можешь помочь ему. И тогда вы всегда будете вместе, на Острове, под лучами яркого солнца.
Аля почувствовала, как лучи ослепляют ее, стирая все воспоминания. Она быстро отвернулась и посмотрела вниз. Облака рассеялись, и она увидела красную розу, нарисованную на земле.
– Я не хочу жить на Острове, – сказала Аля. – Мы с Ялом должны вернуться домой.
– Хорошо. Идите, – спокойно ответила Царица. – На его место придет кто-то другой и продолжит собирать мое сердце.
Аля посмотрела на небесную нить, на Яла, перебиравшего в руках осколки стекла, и на Царицу, чьи глаза были светлыми и бесчувственными.
– Великая Царица Островов, позволь мне предложить другой выход.
– Предлагай. – Царица улыбнулась.
– Отпусти Яла и Месяца и пообещай не ослеплять больше никого. А я подарю тебе свое сердце, – сказала Аля.
– Твое сердце?
– Да.
– Хорошо, – ответила Царица.
Слезы текли по щекам Али, она поднесла руку к груди, и мягкий, теплый свет ее сердца появился на ладошке. Она протянула его Царице. Та взяла его и крепко сжала, смотря, как тепло и любовь искрятся между ее пальцами. Царица подошла к лучу солнца и отвязала нить. Следом она вырвала луч из Острова и отпустила его.
– Ял, ты видишь меня? – тихо спросила Аля, пока в ней гасли остатки чувств.
Ял вскочил и прижал к себе Алю.
– Я вижу тебя! Я чувствую! Бежим, Аля! – крикнул он и потянул ее за руку.
– Хватайся за нить, а я следом, – тихо сказала Аля и отдернула ладонь.
Ял побежал за ускользающим концом нити, ухватился за него, и Месяц стал спускать его на поверхность.
Безымянная Царица прижала сердце Али к своей груди и почувствовала жар, который не мог дать ни один луч солнца. Она видела, как Аля и Ял стояли на крыше, чувствовала их нежность и преданность, заботу и тепло. Царица впервые в жизни ощутила безграничную любовь, которая была ярче любой мечты. Она прошептала свое имя. Счастье заполнило пустоту внутри нее, и по щекам Царицы потекли слезы. Они капали на стеклянные осколки, и в тот же миг ее сердце склеилось и засветилось. Пушистые облака закрывали солнце, а края Острова стали рассыпаться. Царица улыбнулась и вернула Але ее сердце. Царица взяла свое сердце в ладони и взмолилась небу:
– Прошу тебя, прости меня за все. Мне ничего не надо, я уже счастлива. Я отдам тебе еще раз свое сердце, но верни эту девочку домой, опусти ее к Ялу.
Ветер закружил вокруг них, подхватил Алю и Царицу и унес на поверхность. Хлынул дождь, возвращая парящие острова в землю. На небе ярко светил месяц, а Аля, Ял, Майя и девушка по имени Весна наслаждались счастьем.
ФиналОна всему виной
Поздравляем! Ты в финале.
Теперь мы знаем, что ради ответа ты действительно готов на все, читатель! Собери слово из 5 осколков, разбросанных по главам.
Помощник: «ПУСК», количество букв в названии = номер главы, количество слов = порядок «осколков»
Сложности: 3
Глава 20
Теперь, когда звучит сигнал и выключается свет, Ева тут же ползет к матрасу, ложится, отворачивается к стене и зажмуривается, стараясь не шевелиться и даже не дышать. Пока свет вновь не включается. Но звуки из тьмы каждый раз проникают в нее, ей кажется, что она видит, как человек за спиной спускается по лестнице, ставит на пол пластмассовый контейнер с едой и бутылку воды, как он останавливается у матраса и смотрит на нее, как поднимается по лестнице и захлопывает дверь. Ей даже чудится, что она знает его, эту уверенную походку, дыхание. Но скорее всего, это игры ее разума, так легче принимать реальность – наделив своего тюремщика знакомым обликом.
Сегодня Еве приносят еду уже в одиннадцатый раз. Теперь она отсчитывает дни по количеству визитов. Это не совсем верное исчисление. Она знает, что были периоды во тьме, когда времени для нее не существовало.
Из еды – хлебец и каша. Ева с жадностью проглатывает солоноватую жижу, стараясь смаковать каждую ложку. Хлебец не трогает, оставляя на потом. Она знает, что голод не отступит, он теперь ее постоянный спутник. Порции слишком маленькие, и ей кажется, что она уже никогда не сможет наесться, никогда не почувствует полное насыщение набитого до предела желудка.