«Привет. Есть работа. Напиши мне».
Ева усмехнулась.
«Привет. А ты что, уже сам справиться не можешь?»
«Я занят, а заказчик очень ценный».
«Сложный поиск?»
«Думаю, нет. Но в этот раз еще нужно выгнать добычу на улицу».
«Откуда?»
«Из квартиры».
Задание было странным, и Ева сомневалась. Но когда знакомый написал сумму, которую предлагал заказчик, все сомнения отпали. Деньги умеют перекрикивать предчувствие и интуицию. Ева должна была найти девушку и выманить ее на улицу. Она с самого начала работы гончей предпочитала, чтобы добычей были парни или мужчины. Их было не жалко отдавать в лапы правосудия. А вот девушку, еще и молодую… Но отказаться от приличного вознаграждения, предложенного проверенным заказчиком, было непозволительной роскошью. Тем более ей недавно предложили достать записи с камер слежения за день, когда пропал Марк. И они стоили неимоверно много.
Ева отмахнулась от своего нежелания и взяла заказ. Ей дали имя. Она нашла в сети старый адрес, номер и стала собирать информацию о добыче. Вскоре отыскала новый адрес и все контакты. Узнала, что девушка была скрипачкой и сочиняла музыку, выкладывая ее в сеть под псевдонимом. Она нашла ее самую популярную мелодию и влюбилась в нее с первых нот. После этого Ева слушала ее постоянно, чувствовала, как ее накрывают волны грусти и скорби, потери и щемящей сердце боли. По коже каждый раз шли мурашки, словно эту мелодию писали для нее, для Евы. Она передавала все оттенки чувств, которые Ева испытала после исчезновения Марка. От надежды до отчаянья, от смеха до нескончаемых слез.
Ева слушала мелодию раз за разом. Она словно обволакивала ее и не отпускала. Ева открыла заметки в портале, и слова сами сложились в куплеты и припев.
Поздно, слишком поздно просить прощения.
Ты не успел. Не нашел спасения.
Ты выбор сделал, разбив в осколки счастье.
Ты выбор сделал. Поверив в чужие сказки.
Когда Ева закончила, то пела про себя, в комнате же стояла абсолютная тишина. После исчезновения Марка Ева часто блуждала по руинам, звала его, пока ее голос не сорвался и не охрип окончательно. Она считала, что это все из-за нее, из-за ее глупой мечты петь на Островах. Ева поклялась, что не будет петь, пока не найдет Марка. Это была священная клятва, данная самой себе. Ведь тогда она потеряла не только Марка, но и себя.
Вечером Ева написала Саше, своей добыче.
«Привет. Я услышала мелодию грусти. И знаю, что она твоя. Пишу, чтобы признаться – она меня покорила. Я сама пою и иногда сочиняю стихи. Когда твоя музыка наполнила меня, то родились слова».
Ева почему-то надеялась, что Саша не ответит. Но она ответила, и между ними завязалось теплое общение двух одиночек. С каждым новым сообщением Саши и с каждой своей ложью Ева все сильнее сомневалась в том, что делала. Девушка призналась, что давно не выходила из квартиры и не гуляла, а еще в том, что она перестала слышать и писать музыку. Все в ней потухло, остались только воспоминания, которые слишком больно ранили. Саша написала, что чувствует себя мыльным пузырем, который красив снаружи, но внутри него лишь чужой выдох. Эти слова откликнулись и Еве. Они с Сашей были словно два мыльных пузыря, гонимые ветром к перекрестку, на котором столкнутся и лопнут.
После этого Ева написала знакомому и спросила, как можно разорвать договор на заказ. Но тот ответил, что если гончий откажется выполнять работу или не выполнит то, что мог бы, то его исключат из чата навсегда. Он жестко убеждал «Певца», что так делать нельзя. Тем более заказ все равно будет выполнен, только кем-то другим.
Ева поняла, что потеряет работу, связи и все, что она выстраивала последние полтора года, в том числе шанс найти Марка. А это было немыслимо.
Тогда Ева отгородилась от чувств и выполнила заказ. Уговорила Сашу встретиться в баре, чтобы увидеться лично. Ева даже пообещала показать слова песни, которые написала для Сашиной мелодии. К сожалению, Саша согласилась. А Ева отправила адрес, дату и время заказчику.
Ева не должна была приходить на встречу, но купила билет и поехала в Пятый город. А вечером, за полчаса до назначенного времени, устроилась за столом в темном углу того самого бара. Вскоре появилась Саша и села там, где они договорились. Она ждала ее. Ева пыталась убедить себя, что эта девушка в чем-то виновата. Что она что-то натворила. Но никак не могла в это поверить. Ева еще раз взглянула на нее, почувствовала ее грусть и одиночество, быстро встала и ушла. Выйдя на улицу, она оглянулась и рванула в сторону здания, где сняла комнату. Ворвалась в холл и метнулась к лестнице. Тело горело, дышать было тяжело, но она все еще убегала от чувства вины, которое мчалось по пятам. Когда Ева очутилась в арендованной крохотной квартире, то рухнула на диван и включила портал. Она смотрела на пропущенные звонки от Саши, на ее сообщения, пропитанные тревогой. Она должна была заблокировать ее контакт и стереть всю историю, как делала это с предыдущими заказами. Но она не смогла. Открыла переписку и отправила Саше сообщение:
«Прости, я не приду. У каждого мыльного пузыря одна и та же судьба. Он все равно лопнет, и от него останутся только капли на асфальте. Но и они исчезнут. Вопрос только когда».
А следом Ева послала Саше слова песни.
Через месяц Ева не удержалась и написала Саше снова. Это был единственный раз, когда она хотела знать, что произошло после выполнения заказа. Голос разума, который твердил, что так было нужно, что, скорее всего, Саша преступница и нарушила закон, казался лживым и звучал неправдоподобно. Тем более Ева прошерстила всю сеть, но ничего плохого про Сашу не обнаружила.
Сообщение так и не дошло до адресата. Ева позвонила ей через сеть – но этот пользователь не существовал.
Ева вновь отправилась в Пятый город и следующие две недели каждый вечер сидела у подъезда высотки, но Сашу так и не встретила.
«Может, она переехала и сменила номер. Так же, как и до этого. А может, сбежала».
Ева не стала ее искать и вернулась домой. Она боялась, что найдет ответ, который окажется мучительнее, чем его отсутствие. А не знать было проще. Она отстранилась, сделала вид, что забыла, и продолжила жить. Идти вопреки всему к единственной цели – найти Марка.
Глава 25
Ева смотрит на стену, где она выписала все об участниках, ее заметки и предположения о том, кто Безымянная Царица и кто убийца. Напротив чистого листа написано «Ева», а рядом имена тех, кого она загнала, будучи гончей. Имя «Саша» обведено. Ведь ее мелодия играла в холле дома с цветными стеклами и, скорее всего, именно ее награды были развешаны по стенам.
Ева чувствует, что Саша привела ее сюда. Этот заказ, это решение – мыльный пузырь, которому настала пора лопнуть.
В совпадения она больше не верит. Все было спланировано. От начала и до конца. Она обдумывает все связи, сопоставляет события, ищет ту самую нить, которая связывает всех участников. Взгляд падает на фотографию Глеба. Она проводит по ней подушечками пальцев.
«Где же ты, Глеб? Ты спасся или в этой игре не было победителя?»
Надежда выбраться угасает с каждой минутой, каждым часом, каждым днем, проведенным здесь. Но убить еще одну надежду она не может. Хотя стальной голос раз за разом повторяет, что Еву никто не ищет.
«Нет. Не хочу в это верить. Я четыре года искала Марка. Неужели нет ни одного человека на поверхности, кто бы стал искать меня? Мама, тетя, Мила… Еся, надеюсь, ты смог выбраться и не струсил снова.
И Глеб… Зачем ты поцеловал меня? Это было не в тех обстоятельствах, не под тем небом, но я помню, как билось твое сердце, как твое дыхание участилось от моей близости. И ты тоже меня не ищешь…»
Ева берет мел, смотрит на свои пальцы, покрытые белой пылью, и на исписанную стену.
Произносит вслух:
– Глеб убийца? Где его записи? Почему вы не включаете мне их? Кого он убил?
Поджимает губы и старается удержать нарастающую тревогу.
– А Еся? Да, он трус, но хороший парень. Что он делал в игре?
Ева вычеркивает их имена и смотрит в камеру, но ответа не ждет и продолжает:
– Ты же на это мне намекаешь, когда трубишь, что меня никто не ищет? Да? Ты считаешь, что Глеб, Еся и Мила, да вообще все, меня предали. Что всем на меня плевать. Но знаешь что? Я тебе не верю! Не верю! Они не такие! Ты ни черта не знаешь ни о ком из нас! Ты специально это говоришь, чтобы я сдалась. Ты просто больной псих. А может, вас там целая компашка психов? Вы там, на своих Островах, совсем все с ума посходили? Вам все мало? Мы для вас уже не люди? Но я отгадаю, черт возьми, твои загадки. Я дам тебе ответы. Верные ответы. Хотя как узнать, кто убийца, когда не знаешь, кто жертва? Может, я жертва? Или мы все жертвы? Или все убийцы? Нет. Я никого не убивала. Никогда.
Ева останавливает монолог и опускает глаза на свои руки, теребящие мелок. Она продолжает размышлять. Записей Гора и Леи ей еще не включали. Информацию дают по крупицам, поэтому понять, кто из них убийца, сложно. А самые очевидные варианты – Алекса, Сергея и Агату – она уже предлагала и провалилась.
Но если Лея заодно с организаторами, то почему ее фотография висит на стене? Опять обманка? Ловушка? Или она была вынуждена им помогать?
«Ох, Лея, надеюсь, ты выжила».
– Эй ты, она тоже в подвале, да? У вас здесь подземная тюрьма? Скажи! Она жива или вы убили ее за попытку помочь нам?
Никто не отвечает.
Ева ходит от стены к стене, продолжая рассуждать про себя. Она то и дело останавливается и смотрит на листы. Нервно поглаживает фотографии.
«Как же я хочу, чтобы ты смог спастись, Еся. Хотя бы ты».
От безысходности бьет кулаком по стене. Отворачивается от фотографий и резким движением стирает слезу, катящуюся по щеке, словно это кислота, которая обжигает кожу.
Ева опять начинает расхаживать по комнате и мусолить свои мысли, теребить догадки и идеи, которые разрозненно возникают в голове: