Она слышит скрежет, дверь медленно поднимается, а свет все так же продолжает гореть. Ева, не отрываясь, смотрит на лестницу. Видит белые мужские подошвы, затем белый комбинезон, и вот прямо в нескольких шагах от нее стоит он… На лице маска, которая прикрывает только нижнюю часть лица. Ева поднимает взгляд и смотрит ему прямо в глаза. Он все так же у лестницы, не двигается, не говорит. Ева встает и делает небольшой шаг к нему. Замирает, ожидая, что он что-то скажет, остановит ее. Но он все стоит и только смотрит на нее. Ева делает еще один шаг, губы растягиваются в лицемерную улыбку, а ярость и гнев как смертоносный газ заполняют ее мысли. Она открыто смотрит в его глаза, на старый шрам, прорезающий его бровь, и пытается сдержать необдуманный, эмоциональный порыв, вытащить нож прямо сейчас и воткнуть его в его сердце.
Ева стоит около него, ее рука поднимается к его лицу. Он не двигается, не мешает ей дотронуться до маски и потянуть ее вниз. Она видит его лицо, поджимает губы и выдыхает горячий воздух. Резкий вдох, словно что-то острое входит в ее сердце. Она расслабляет губы, медленно и осторожно опускает руку и зачем-то задает вопрос, на который и так знает ответ:
– Это все ты устроил, Глеб?
– Я, – отвечает он спокойно и смотрит ей в глаза, словно старается запомнить ее черты.
– Это ты Ял?
Глеб берет ее за руку и ведет к стене с записями. Проводит свободной ладонью по знаку вопроса, стирая его. Поднимает мелок и пишет имя «Саша». Ева качает головой, пытаясь отогнать чувства. Она пробует вырвать руку из его ладони, но он с силой сжимает ее.
– Ты… Все это ты… – выдыхает она.
– Хм… Нет, Ева. Это все мы. Никто не должен избежать наказания за свое преступление. Разве не в этом кроется справедливость? – спокойно рассуждает Глеб.
– «Александрия». Ты создал ее во имя Саши?
– Да. Игра дала мне возможность попасть на Остров. Но там нет ничего привлекательного. А еще игра позволила мне найти все ответы и возможности.
– Возможности?
– Собрать всех вас в одном месте.
– Но за игрой следили миллионы людей. Ты не сможешь скрыть все, что натворил.
Глеб усмехается.
– На самом деле десятый тур «Александрии» проходил совсем в другом месте и с другими участниками. А эта игра была только для нас.
Ева громко выдыхает. Теперь понятно, почему ее до сих пор не нашли. Она исчезла с поверхности, ее стерли.
– Но не все мы заслуживали одинакового наказания.
– Все, Ева. Смотри. – Глеб показывает на первую стрелку. – Все началось с Агаты, она запустила процесс. Сбила мою Сашу и уехала.
– Глеб… мне очень жаль. Я тоже знаю, что такое потеря.
– Если бы ты узнала, кто виновен в исчезновении Марка, ты бы осталась в стороне?
– Нет. – Ева прикусывает нижнюю губу. – Но скажи, что означают те сканы, которые ты мне дал.
– А ты как думаешь?
– Не знаю.
– Неужели ты растеряла все свои способности хромы? Перестала видеть оттенки других людей? Забыла его тон?
Ева мотает головой.
– Тогда ты все видела.
– Я не понимаю, – отвечает Ева, все еще сопротивляясь правде.
– Ну, Ева. Вытащи уже свои ослепляющие линзы из глаз! Ты же видела Марка живым. Я дал тебе записи тех дней, когда он появлялся на поверхности. Редко, но все же. И это я устроил так, что он был в Третьем, когда ты поехала на отбор. Ирония, да? И знаешь, все это время он наслаждался жизнью на Острове, а ты… искала его. Хотела спасти! Жила воспоминаниями и мечтой о нем. Сколько ты всего натворила за эти четыре года?
Ева задыхается. Она сжимается всем телом, чтобы не выпустить ни одной слезинки, чтобы не лишиться последних сил.
– Почему?
– Потому что он тебя никогда не любил. Он узнал, что ты хрома, и просто использовал, чтобы найти кое-кого с Острова, посмотреть, где он появляется. И ты все сделала. Когда он исчез? Сразу после того, как ты дала ему всю информацию?
Ева не отвечает.
– Твой Марк грезил быть с другой, с островитянкой. Он разве не рассказывал тебе, что мечтал перебраться на Остров? Кстати, звали его не Марк и работал он звеном. Все время искал возможность. Но, насколько я знаю, его заказчик, а по совместительству отец той самой избранницы, запретил им встречаться. Он был против, чтобы какой-то проныра-горожанин поднимался на Остров и жил с его дочерью. А ей не было двадцати, никаких прав островитянки. Но твой псевдо-Марк не Виктор и не готов был ждать. И на удачу он встретил тебя. А потом отец той островитянки исчез… как и Марк. Только кто-то из них отправился в расщелину, а кто-то на Остров. И жили они счастливо…
– Хватит, – прерывает его Ева. – Перестань.
Она не желает это слушать, не желает это знать. Четыре года… Четыре года… во лжи, в пустых надеждах, в черноте предательства.
– А ты так зациклилась на нем, что не видела очевидных вещей. Но сейчас мы не о нем.
Ева только кивает, а Глеб продолжает свой рассказ:
– Твои догадки верны. Мила, как и Сергей, взяла деньги. Первая оценила жизнь Саши в пятьсот байтов, второй – в тысячу. Ирма, как звено, взяла триста, как и ты. Какие-то триста байтов.
– У Ирмы болела мама, – пытается вставить Ева, но, увидев взгляд Глеба, быстро добавляет: – Но это, конечно, не оправдание. Ты прав.
– Добыть правду можно двумя путями: за деньги и с помощью силы. А сила бывает разная, физическая и эмоциональная. Сначала я использовал деньги и кое-что узнал. Мне дали зацепки. По ним мы вышли на Сергея. Он вызвал лекарей – вот и свидетель, который не хотел говорить правду. Но байты развязывают язык. К тому моменту я уже был островитянином и смог добыть из архивов сети все нужные мне записи, сделанные с Островов. Спасибо взломщикам. Сканы стерли на поверхности, никто не думал, что кто-то из горожан сможет забраться так высоко на Остров и найти их там. Так мы сразу вышли на Агату. Совершить наезд на своем личном вездеходе – слишком самоуверенно. Затем нашли Виктора и Милу, помогли гончие со способностями хромы. Еще для меня проверили счета Виктора и Агаты, там были интересные переводы после наезда Сергею, Миле и Ирме. Я не знал, как Ирма замешана, но такие же звенья, как она, помогли мне в этом разобраться. И я пошел дальше. Ирма привела меня к тебе и Алексу. Цепь замкнулась.
– Цепь-то замкнулась. Но почему главного урода Виктора не было среди нас?
– А это самое большое разочарование всей игры. Я пытался добраться до него и почти сделал это. По моим планам он тоже должен был оказаться в «Александрии» и расплатиться за все. Но он исчез. Говорят, он канул в ад расщелины. Жаль, что кто-то опередил меня.
Глеб показывает на пятую стрелку к имени Рина.
– А Еся? В чем он виноват? – тихо спрашивает Ева.
Глеб переводит взгляд и сдергивает лист с изображением Еси и бросает на пол.
– Мы не собирались причинять ему вред. Он должен был победить. Но все пошло не по плану.
– Зачем ты тогда вообще заманил его в игру? – Злость звенит в голосе Евы.
– Когда мы следили за Виктором, то узнали о Есе. И он был нашей приманкой в игре с Агатой и Виктором. Я планировал использовать его имя для манипуляций, для того, чтобы натравить их друг на друга. Но пришлось переигрывать, когда Виктор исчез прямо перед финальным отбором. Игра была почти готова, нужно было действовать. А Агату, к моему великому огорчению, не интересовали ни деньги, ни мечты, ни призы. Она не планировала возвращаться на Остров. Ее ничто не волновало, она просто ходила по поверхности как призрак. Заманить ее можно было только чем-то особенным. И Еся стал этим особенным призом. Она не могла пережить того, что у ее бывшего мужа был ребенок, о котором она даже не подозревала. А ей так и не посчастливилось иметь своего. Какая ирония, да? Но убивать его – этого не было в нашем сценарии. Хотя не такой уж он и пушистый, да? Бросил вас и улетел, – усмехается Глеб. – И кто-то мне сказал, что именно дети должны расплачиваться за грехи родителей.
– А Мила, где она? Вы же вместе открыли куб.
– Куб открыл я. – Глеб улыбается, так же открыто и спокойно, как в день их знакомства на отборе. – Мог выиграть только один. Таковы правила.
– А Лея? – Ева хочет знать все, она должна узнать.
Глеб молчит и только смотрит на фотографию Леи.
– О, нет… Почему тогда ты не убил и меня?
– Ты пожертвовала собой. И это дало тебе шанс попасть в суперигру. Мы так решили. Тем более я хотел, чтобы именно ты нашла ответы.
– Глеб… Ты монстр. Ты убил всех этих людей ради мести, ради той, что…
– Я? – резко рычит Глеб и дергает Еву за руку. – Я их не убивал. И не предавал.
– Ты это серьезно? – Ева сглатывает и с ужасом смотрит на Глеба.
«Кто этот незнакомец? Кто этот псих?»
– Ну да. На самом деле мы не сделали ничего плохого. Каждый сам выбрал свой путь. Мы всего лишь создали обстоятельства, так сказать, приготовили реквизит. Никто не заставлял вас рисковать, голосовать, убивать друг друга. Мы просто посредники между вашими масками и настоящими вами.
– Почему ты все время говоришь «мы»? Кто еще организовал все это? Тот мужик, что вез нас? Да?
Глеб заливисто смеется.
– Ева. Мы вдвоем с Олегом в жизни бы все это не устроили. Ты нас переоцениваешь. Над игрой работала целая команда. Все хотят жить в достатке, хотя бы на поверхности, и готовы на все, если предложить им хорошую цену. И не смотри на меня так. Подумай лучше о том, как вы вели себя в игре. Вы бросили Алекса умирать, ты не очень-то торопилась спасать Рину, хотя могла бы. Ирма убила Агату. А Еся подставил Ирму, отобрав у нее время. Если бы он пожертвовал собой, то никто бы не пострадал. Дверь бы открылась. А Сергей? Все тут же кинулись голосовать против него, как только назрел конфликт. А самое смешное, что у Сергея была такая роль. – Бархатисто-низкий смех Глеба растекается по комнате. – Так что мы никого не убивали.
– Но ты же тоже голосовал против Сергея, – шипит Ева.
– Ах да. Он меня слишком сильно раздражал, и еще он узнал Милу. Еще бы, он же ее видел. И меня он тоже узнал. Я сглупил, встретился с ним сам и выспрашивал про наезд на Сашу. Не просчитал этот момент. Он мог испортить игру. Поэтому его смерть отчасти я беру на себя. Все по-честному. Но он пешка, которой нужно было пож