Я оглянулся по сторонам – не слышит ли кто?
Саня Мянник и Федя Данелян на парте слева увлечённо режутся в морской бой, им сейчас не до политики. Витька Фролов, сидящий впереди сдувает геометрию у соседки по парте, а та опустила глаза в пристроенную на коленях книжку с надписью „Ги де Мопассан“ на обложке. Справа же и сзади позицию защищают естественные препятствия – наша парта задняя в ряду у окна.
– Ты слышал, что он сказал? – говорю трагическим шёпотом. А как ещё говорить, когда творится такое?
– Ну… кажется, нет. А что?
Я едва не рассмеялся. Ну, конечно – когда это Серёга вникал в содержание политинформаций, с которых традиционно начинается каждый классный час?
Ничего, такую новость нетрудно и повторить…
– Бывший губернатор Калифорнии и кандидат в президенты на выборах 1976-го года попался на супружеской измене с собственной секретаршей.
– Тоже мне, сенсация… – Аст скабрёзно хихикнул. – Дело-то житейское, даже в Америке. Может, у него жена уродина, а секретарша – совсем наоборот? Вот и пользовался, когда случай выпадал.
Вот как тут объяснишь? Из всех присутствующих я один могу оценить всё бредовость этого сообщения. Потому что – отлично помню, какие дифирамбы возносила пресса счастливому браку Ронни и Нэнси в течение всего срока его президентства. Но, видимо, вновь созданный отдел дяди Кости (или кто у них там занимается вопросами коррекции будущего?) не зря ест свой хлеб…
– А то, что он должен быть избран в следующем году в президенты – шепчу. – А теперь дудки, после такого скандала он, наверное, даже выдвигаться не будет. А между прочим, именно он развернул крестовый поход против СССР.
– Что, войну начал? – встревожился Аст.
– Нет, до этого не дошло, слава богу. Но дров наломал порядочно. Он вообще зоологически ненавидит коммунизм, а кое-кто уверен, что благодаря его стараниям во многом случился развал СССР. А теперь с его политической карьерой покончено, президентом ему не стать.
– Думаешь, наш генерал постарался? – сделал логичный вывод Серёга.
– Кому ж ещё? Он сам или его отдел. А ведь это только то, что мы с тобой видим, то, что на поверхности, что в газетах печатают, на первых полосах…
– Зуб даю, есть. Вот, к примеру – в конце этого года наши должны будут ввести войска в Афганистан. То есть, в прошлой истории ввели. Хочешь, поспорим, что сейчас ничего такого не будет?
– Не хочу. Всё равно ты прав окажешься, неспортивно.
Классный час меж тем продолжается. Галина делает объявление: на осенние каникулы предстоит поездка двумя девятыми классами на родину Есенина, в Константиново.
Маршрут предполагается такой: с Северного Речного порта на прогулочном теплоходе до Константинова, там мы высаживаемся, добираемся до ближайшего леса, где и ночуем – ура, в палатках! С утра экскурсия в музей Есенина, прогулки по берегу Оки и снова ночёвка в лесу. Следующим утром – на автобусе в Рязань, прогулка по городу, по музеям – и ночным поездом домой!
Меня эта мысль так увлекла, что я стал прикидывать, как бы убедить дядю Костю отказаться от усиленной тренировочной программы, которую он уже спланировал нам на осенние каникулы. Уговорю, ничего – в крайнем случае, пусть устраивает нам ещё одну тренировку в неделю, дело того стоит.
Под конец классного часа состоялось комсомольское собрание. В классе комсомольцев уже большинство. Нам с Серёгой давно пора пополнить ряды – так оно и было бы, но уж больно богатым событиями стал прошлый учебный год. Но дальше тянуть с этим не стоит, и придётся усаживаться зубрить Устав и происхождение каждого из орденов ВЛКСМ.
Кстати, согласно всё той же красной брошюрке Устава, для вступления в комсомол нужны рекомендации – либо две от действительных членов ВЛКСМ, либо одна, но уже от партийного товарища. Вот я и подумал: а если набраться наглости и попросить рекомендацию у дяди Кости? Шутка, разумеется, генерал такой выходки ни за что не одобрит – но как было бы прикольно…
Вечер в новом доме. Родители решили съехаться с бабушкой, мамой отца, благо вариант обмена подвернулся просто превосходный – большая, под сотню метров, квартира в доме на метро „Войковская“ – прямо на углу Ленинградского шоссе. Первое впечатление (для меня, скорее, ностальгическое) – как же тут просторно! Высоченные потолки, громадная кухня, длинный, с тремя арками-порталами коридор, хоть на велосипеде по нему катайся. Память ехидно подсовывает иные прелести новообретённого жилья: многочисленные продовольственные магазины, расположенные в цокольном этаже дома, настоящий рассадник мышей и тараканов. Помнится, в одну из ночей мышеловки на кухне сработали аж пятнадцать раз…
А ещё – предстоит, как и в тот раз, привыкать к трамваю под окном. На углу дома ветка раздваивается, и поворачивающие вагоны немилосердно звенят, скрежещут, а по вечерам освещают мою комнату фиолетовыми сполохами-молниями из-под контактной дуги. Из-за них невозможно заснуть до половины первого ночи, когда последние трамваи уходят в парк.
Зато утром я просыпаюсь от цоканья копыт и сразу бегу на балкон – полюбоваться нарядом из четырёх конных милиционеров, проезжающих под нашими окнами, следуя куда-то в центр из своих казарм в Тимирязевском парке.
За трамвайной линией – парк с кинотеатром „Варшава“. За ним, в паре километров дымят трубы металлургического завода им. Войкова. Закроют его только в середине восьмидесятых, а до этого мама будет жаловаться на серый налёт на вывешенном сушиться белье, а я буду любоваться факелами над заводскими трубами…
„Ниву“ мы решили пока держать в нашем дворе. Это удобно – дом, как и многие „сталинки“, построен в виде огромного каре, чужие там не ходят, а острого дефицита парковочных мест пока не наблюдается. Заодно – подальше от любопытных глаз наших одноклассников, а их немало в соседних с Астовой пятиэтажкой домах. Отца, конечно, такая новость удивила – что ещё за машина, откуда? Но после профилактической беседы с дядей Костей он успокоился, перестал задавать вопросы и с удовольствием копается вместе с нами в механических потрохах этого чуда отечественного автопрома, увлечённо обсуждая перспективы предстоящего „тюнинга“.
Очередной трамвай проскрежетал на повороте и скрылся за углом дома. Я задвинул плотные гардины (на этот раз я потребовал повесить их в первый же день, памятуя о неизбежной „иллюминации“) и улёгся на диван. Спать, спать! Завтра – очередной учебный день московского девятиклассника Женьки Абашина, попаданца и комонса. А ведь вставать придётся намного раньше – до школы теперь не семь минут бегом, а верных минут сорок в переполненном общественном транспорте.
1979 г., 20 сентября,
Подмосковье.
День для размышлений.
Сегодня Женька сам вёл „Ниву“, благо права лежали уже в кармане. Их, вместе с комитетским удостоверением, разрешением на ношение оружия и новеньким, пахнущим типографской краской паспортом, дядя Костя вручил ему лично, избавив ценного сотрудника от нудного хождения по паспортным столам и ГАИ. К корочкам прилагается пистолет с двумя запасными магазинами и наплечной кобурой – генерал держит слово. Кстати, „Коровина“ он забрал – может, и правда для будущего музея? Где ты, мания величия…
Заодно, дядя Костя намекнул, что их в правах имеется некая загадочная „спецотметка“, при виде которой любой ГАИшник теоретически должен брать под козырёк и не докапываться по пустякам. Проверить истинность этого утверждения друзьям пока не довелось – водили оба аккуратно, старательно соблюдая ПДД, и лишь на пустых загородных шоссе выпускали на волю табунок лошадей, спрятанный под капотом.
„Нива“ успешно прошла тюнинг. Увы, кенгурятник, шноркель, хромированные подножки, дуга с дальним светом и прочие излишества так и остались в горячечных видениях „Второго“. Зато защита картера, на которой тот особенно настаивал – вот она, приваренный снизу дырчатый лист нержавейки. Лебёдка (импортная, производства ФРГ) тоже стоит на усиленном специально под неё бампере. Воспользоваться ею случая пока не подвернулось, но Толя уверяет, что агрегат с лёгкостью выдернет машину из любой колдобины. В воскресенье они выезжали за город и колесили по разбитым грунтовкам. „Нива“ отлично справляется и подмосковным бездорожьем и даже с лесными просеками, которые не всякий грузовик одолеет.
Но сегодня не до занятий джипингом – ещё одно незнакомое словечко, подброшенное „Вторым“. „Нива“ отдыхает на стоянке, внутри охраняемого периметра „спецдачи“, ребята же, переодевшись, приступают к тренировке. Разминка, серия упражнений на растяжку, на турнике, а дальше – занятия по индивидуальным программам. Женька оправился в тир – „освоение личного оружия“, того самого „Вальтера PPK-L“; Аст, достав из кладовки стёганую защиту и фехтовальные маски, упражняется с Кармен в бое на палках – с улицы доносится глухой стук дерева о дерево и азартные возгласы. Потом баня, чай из самовара – и пора уступать бразды правления „Второму“, поскольку приходит время для того, ради чего они сегодня и приехали.
Дядя Костя привёз Виктора на своей персональной чёрной „Волге“. Помог устроиться на веранде, и оставил дожидаться собеседника, то есть меня. Сам же, выпив чашку крепко заваренного чая, удалился – как сказала Кармен, отвести душу, пострелять. Стрелять он действительно любит, и делает это виртуозно, что из двустволки на круглом стенде по тарелочкам, что с двух рук по поворотным ростовым мишеням в нашем подвальном тире. Но сегодня это всего лишь предлог – генерал не хочет мешать нашему с Виктором разговору, прекрасно понимает, что новый сотрудник при нём ведёт себя настороженно, сдерживается, не желая лишний раз откровенничать. Это, разумеется, неприятно, но что поделать – то, что пережил Виктор за эти годы, могло и не так поломать его психику. А ценность такого сотрудника несомненна – после нас с альтер эго он единственный надёжный источник сведений о Пришельцах. Разумеется, кроме захваченных Десантников – их держат на таинственном, наглухо засекреченном „объекте№ 4“, а мы имеем доступ лишь к выжимкам из протоколов допросов. Конспирация, чтоб её…