– …После недавней нашей беседы появилось кое-что любопытное. И как раз – по интересующей тебя теме.
Это вторая встреча с Виктором после обнаружения загадочной записки. В прошлый раз я ограничился кратким изложением своей гипотезы и попросил поискать подтверждения в доступных ему материалах. К моему решению пока не предавать эти мысли огласке, собеседник отнёсся с пониманием – уж кто-кто, а он собаку съел по части подозрительности и недоверия.
– Мы сопоставили Димкины записи с архивом Десантников-наблюдателей, – продолжал Виктор, – и вот что удалось оттуда выудить. Даже странно, как мы до сих пор не обратили на это внимания, на поверхности ведь лежало…
Рассказывая, собеседник покрывал лежащий перед ним листок бумаги кривыми, ломаными линиями и геометрическими фигурами – имелась у него такая манера. Я вздохнул: знаем мы это „на поверхности“, понять бы хоть половину из того, что они там наисследовали…
– Если совсем коротко: Десантники-наблюдатели неверно истолковали сигнал „переноса“, запеленгованный в момент, когда из будущего в 78-й год переместился твой „Мыслящий“. То есть переброс-то был, но не один – параллельно состоялся второй, причём параметры его были выбраны так, чтобы первый его как бы маскировал. Мы смогли обнаружить их в записях наблюдателей лишь потому, что представляли, что именно следует искать.
– То есть он использовал меня, как дымовую завесу? – спрашиваю. – то есть я прав, и „Десантник-инсургент“ отправился вслед за мной?
– Возможно, что и так. – Виктор пожал плечами. – Во всяком случае, иного толкования у меня нет. Характерно, что после этого и до момента ликвидации группы „наблюдателей“ ни одного „переноса“ в масштабах планеты зафиксировано не было – это мы установили совершенно точно.
– То есть, получается, что „наблюдатели“ не знали о появлении своего коллеги из будущего? Но как это возможно? Они ведь поддерживали связь с „шефом“ – пусть нерегулярную, пусть одностороннюю, но всё же…
Виктор усмехнулся.
– Так и должно было быть. Как ты оказался „подселённым“ в своё собственное, только подростковое, сознание – так и ваш „инсургент“ попал в самого себя, только раннего. Сам же говорил: он во время Вторжения остался на Земле, намереваясь вести подрывную деятельность против своих коллег. Любопытно, кстати, как выглядело слияние двух личностей, ранней и поздней? Вторая полностью подчинила себе первую, или имело место своего рода слияние личностей, как у тебя с собой-подростком.
Я поморщился. Тему взаимодействия с альтер эго я предпочитаю не обсуждать ни с кем – чересчур это личное, тонкое, чересчур уязвимое для любого постороннего вмешательства. Как представлю, что „конторским“ психологам-аналитикам придёт в голову покопаться в нюансах взаимодействия двух личностей, сидящих в нашем общем с альтер эго мозгу… б-р-р, нет уж, спасибо, я лучше пешком постою…
– Так вот, насчёт „дымовой завесы“. Как ты полагаешь, это было единственной его целью – замаскировать свой переход от собственных коллег-Десантников?
– Поначалу я именно так и подумал. – кивнул Виктор. – Тогда получают объяснения неуклюжие попытки покушения на тебя – мавр сделал своё дело, мавр может удалиться. Но потом я подумал: а ведь он выудил из тех, кто готовил тебя там, в 2023-м немало ценной информации, верно?
– Места денежных захоронок? – усмехаюсь.
– И их тоже, хотя это, конечно, далеко не главное. А главное – это материалы, осевшие в архиве разгромленного „спецотдела“. Ведь ему, как я понял, дали возможность с ними ознакомиться?
– В какой-то мере наверняка. – снова пожимаю плечами. – Но, памятуя о профессиональных, так сказать, инстинктах этих господ – уверен, что всего они раскрывать не стали. Не та школа. Показали только то, что, по их мнению, было необходимо для совместной работы.
– Как думаешь, он это понимал?
– Разумеется. Не идиот же, знает, с кем связался…
– А о том, что тебя выбрали с расчётом, что ты доверишься Константину Петровичу и попытаешься его привлечь – он был в курсе?
– Разумеется. Критерии отбора кандидата в „попаданцы“ с ним обсуждались.
– Вот тебе и версия! – Виктор прочертил на листке жирную линию, сломал грифель и отшвырнул карандаш в сторону. – „Шеф“, осознавая, что часть информации от него утаили, рассчитывает получить недостающее с твоей помощью. Для этого и записка, и вероятное предложение сотрудничества.
– То есть, он попытается меня завербовать?
– Я бы на его месте попытался. Так что подумай: может, всё же, поговорить с генералом? Я-то поступлю, как ты решишь, но – уверен, что справишься в одиночку? „Шеф“, как ни крути, профессиональный разведчик – а ты кто? Энтузиаст-дилетант, начитавшийся шпионских книжек?
– Он самый и есть. – киваю. – Только ты, Виктор, упускаешь один, как говорят в Одессе, незаметный пустячок. И, подозреваю, наш гипотетический „шеф“ тоже склонен о нём забывать. Я, видишь ли, ещё и комонс. Уж не знаю, как это сыграет в нашей маленькой интриге – но сыграет, готов спорить на что угодно…
1979 г., 24 сентября,
Москва.
День плохих новостей.
Ну что, самовлюблённый старый болван, расслабился? Вообразил, что всё идёт само собой и остаётся только наслаждаться тем, какой ты весь из себя крутой попаданец – и ждать, когда все проблемы решатся в силу, так сказать, естественного порядка вещей? Вот и дождался. И ладно бы противник был сколько-нибудь стоящий…
– Ну, и чем ты думал? Илзе не спрашиваю, с неё что взять, но ты-то? Должен, кажется, уже научиться хотя бы немного соображать!
Аст виновато потупился. Действительно, что тут скажешь? Облажался по полной…
– Простейшая ведь истина – никогда, слышишь,никогданельзя уступать шантажистам! Добьёшься только одного – разожжёшь их аппетит.
Меня трясло от злости. Но вместе с тем я понимал своего друга – не всякий решится в ответ на просьбу своей женщины о помощи сказать: „подожди, дорогая, надо прикинуть, со старшими товарищами посоветоваться…“. Ещё не известно, как бы я поступил на его месте.
Но – факт есть факт. Астова ненаглядная „снежная королева“ влипла в нехорошую историю. О том, что Илзе помаленьку промышляет фарцовкой, знали мы оба – и в мыслях не имели вмешиваться. Родной дядя латвийки занимал немаленький пост в Рижском морском пароходстве, и на девушку время от времени проливался благодатный дождь импортных шмоток, косметики, дисков и прочего остродефицитного в СССР барахла. А она, в свою очередь, приторговывала ими в своём театральном ВУЗе. Ничего особенного, многие так поступают – разумеется, если есть возможность.
И всё бы ничего, но однажды белобрысая дура решила расширить свой бизнес. Для этого взяла „товарный кредит“ у некоего Гарика (известная личность в кругах фарцовщиков») после чего – попалась на самую примитивную подставу. Приятели Гарика, изображавшие дружинников, едва взяли очаровательную Илзе за известные места, и пришлось ей спешно избавляться от товара и пускаться в бега. Срок за подобные прегрешения на первый раз, может, и не грозил, а вот исключение из театрального института и комсомола – наверняка.
Ну а дальше всё развивалось по накатанному сценарию. Гарик потребовал возвращения долга. Услыхав жалкий лепет незадачливой бизнесвумен насчёт непреодолимых обстоятельств в лице упомянутых уже дружинников, заявил, что это не его забота – осторожнее надо было быть, а деньги всё равно придётся вернуть. Илзе пыталась тянуть время, отговариваясь «завтраками», но добилась только того, что в один далеко не прекрасный день её затащили в машину, отвезли куда-то за город, посадили перед телефоном и предложили звонить тому, кто сможет покрыть её долг – с процентами, разумеется. Об альтернативе даже думать не хотелось, а потому Илзе поплакала… и позвонила Асту.
Серёга поначалу решил, что подруга его разыгрывает. Но когда трубку взял Гарик и в простых выражениях объяснил, что они сделают с «блондиночкой», если «ейный хахаль» не заплатит – проникся серьёзностью ситуации.
Беда была в том, что требуемой суммой Серёга располагал. Не такая уж она была по нашим меркам и большая: где-то около трёх с половиной тысяч. После недавней выпотрошенной «захоронки» каждому из нас на руки досталось, как минимум, вдвое больше, не считая того, что было отложено в «общую кассу». Не будь у Аста под рукой этих денег – возможно, и кинулся бы ко мне за помощью, а так…
В-общем, он заплатил. Гарик не обманул – Илзе отпустили, и голубки уже решили, что всё развеялось как страшный сон. Но не тут-то было…
Не прошло и двух суток, как Асту позвонили. Знакомый голос сообщил, что за Илзе числятся непокрытые проценты, которые успели накапать на долг, и покрыть их требовалось незамедлительно. «Мы видели, на какой тачке ты ездишь – заявил Гарик. – Если бабок нет, можем взять её за долги. Но учти, через три дня сумма удвоится, и тогда уже так легко не отделаешься…»
Аст немедленно рассказал о звонке своей ненаглядной, и теперь уже она сама настояла, чтобы он поведал обо всём мне. Ушлая блондиночка давно просекла расклады в нашем дружном коллективе, и поняла, кто тут держит масть – у женщин на подобные вещи нюх безошибочный.
…Не-е-ет, ребята, как хотите, а всё зло в мире – от баб…
– И что ты теперь предлагаешь? Ехать на ихнюю дачку и валить там всех нахрен?
– Почему сразу валить? – Аст даже испугался, он-то знал этот мой злой прищур. – Припугнём хорошенько, скажем, чтобы больше не лезли.
…«чтобы не лезли!» Детский сад, штаны на лямках, право слово…
– А они вот так прямо взяли и послушались? – спрашиваю, не скрывая ехидства. – Или физиономии им собираешься начистить? Так оно ещё неизвестно как повернётся – а если их там не двое будет, а четверо или пятеро?
– Ну, можно ведь что-нибудь придумать. Пригрозить неприятностями, к примеру…
– Может, ещё корочками своими потрясёшь? – спрашиваю. – То-то генерал обрадуется, когда узнает!
– А откуда он… – начал, было, Аст, но осёкся и неуверенно покосился на Илзе. Но та оговорки насчёт корочек и генерала не заметила – была занята размазыванием слёз по прелестным щёчкам. Хоть на том спасибо…