— Я… Я не хотел бы, — сглотнув, пробормотал он, не решаясь задать вопрос «что ты мне подсыпал?», это было бы неправильным — подозревать своего друга в подлости. Впрочем, если Норт действительно незаметно сунул какое–то седативное, он был благодарен. Это позволило держать лицо и не расклеиться.
— Было слишком много хорошего, чтобы забывать это ради того, чтобы не помнить плохого. Я переживу, — откашлявшись и справившись с бурей эмоций, ответил Патрик.
— Я понимаю, — кивнул Норт. — Но надеюсь, ты не будешь слишком долго скучать и найдёшь себе в партнёры достойного человека. Я на кафедре буду только на минутку, не люблю эти прощания–встречи, думаю, что мы больше не увидимся.
Он только кивнул, понимая, что вот он — момент расставания. Салливан попросил расчёт. Оплатил.
— Может, тебя подвезти?
— Нет… Я… Сам, — Патрик выдавил улыбку. — Хорошо устроиться на новом месте. Присылай открытку к Рождеству.
Его теперь уже бывший любовник коротко улыбнулся и протянул руку для рукопожатия.
— Я уверен, ты ещё встретишь свою судьбу и будешь счастлив.
Он сжал сухую горячую ладонь. Неимоверно хотелось притянуть своего прекрасного профессора ближе и поцеловать, но Патрик сдержался. Глупо предаваться сантиментам. Норт прав, обрывая их отношения вот так, быстро и почти безболезненно.
В пабе «Комитет номер девять»[6] было душно и многолюдно. Несмотря на то, что два года назад правительство отменило «счастливые часы», народ все равно собирался и толпился после работы.
Первоначальный план «напиться после того, как тебя бросили» потерял свою привлекательность. Патрик вздохнул и отправился домой.
Возле дверей своей квартиры он обнаружил черного котёнка. Тот сидел на коврике и внимательно смотрел на него, но на его «кири–кири» не отреагировал и не мяукнул.
— Эй, малыш, ты потерялся? — спросил Патрик, услышав тихое фырканье в ответ. Ему даже показалось, что черныш с неким сарказмом в зелёных глазах посмотрел на него, причём сверху вниз.
Бродячих кошек в Британии не было как класса, поэтому вариант был лишь один.
— Ты чей–то? — он завертел головой в поисках открытой квартиры, откуда мог выйти котёнок.
Все двери были закрыты. Никаких признаков того, что котёнок откуда–то сбежал, не было, да и у него появилось особенное чувство, что пушистая, но очень серьёзная мелочь ждёт именно его.
— Эм… Зайдёшь? — предложил Патрик. И когда он открыл дверь, котёнок важно, как к себе домой, прошёл внутрь. Сразу забежал на кухню и запрыгнул на стул, за который всегда садился Норт Салливан.
Вспышка воспоминаний сжала сердце, но черныш внезапно тонко мяукнул.
— Хочешь есть? — спохватился Патрик и усмехнулся, когда малыш ему кивнул.
— Ты забавный, — наблюдая, как котёнок быстро лакает молоко из мисочки, сказал он. — Пожалуй, я назову тебя… Норт.
Получивший имя поднял мордочку с капельками молока на подбородке и громко замурлыкал.
Глава 16. Чуть ближе к мечте
8 апреля, 2010 г.
Шотландия, Глазго — Милнгави, дом Салливанов
Распрощавшись с Патриком, Норт поехал в пригород. Ещё перед разговором со своим бывшим «бойфрендом» он съездил в магический зоомагазин и купил котёнка полукнизла. Отличительный для всех книзлов «львиный хвост» у того был похож на обычный — кошачий. Лишь уши чуть крупнее и с «кисточками» на концах, но в принципе он знал, что были такие породы кошек, и удивления обывателей животное не вызовет. Ментально объяснив полукнизлу, чтобы тот присматривал за человеком и не давал в обиду, он сделал привязку на будущего хозяина и оставил молчаливого котёнка на пороге квартиры Патрика. Когда уже заехал в Милнгави, маленький зелёный камушек, который ему выдали в зоомагазине, сверкнул и растворился, сигнализируя, что животное нашло хозяина, а тот, в свою очередь, подарок принял.
Дом в Милнгави за последние месяцы стал настоящим домом, потому что ему было к кому возвращаться. Вот только в последнее время… Норт огорчался тому, что не сдержался, и теперь не знал, как что–то сказать и объяснить Гарри, которому был противен. Единственное, что он мог сделать, это поменьше попадаться тому на глаза. А ещё из–за этого же случая он так и не сказал о том, что им надо уехать. Норт предвидел скандал.
В гостиной его чувствительный нос моментально уловил специфический запах. Пахло сексом. К тому же за диваном обнаружились чёрные женские кружевные трусики, то ли случайно, то ли специально оставленные. Неужели Поттер самоутверждался? Или показывал таким образом ему, что его интересуют исключительно девушки? Или ничего не показывал и не доказывал, а просто занимался сексом, сбрасывая напряжение, как все нормальные люди.
Он только настроился сказать о предстоящей поездке, как внезапно появилась любовница. Не будет ли это поводом, чтобы послать его далеко и надолго? Гарри импульсивен и часто принимал решения словно вообще не пользуясь ни логикой, ни здравым смыслом.
Он сел на диван, на котором совсем недавно происходил половой акт. Вот только с кем? Может быть, в его отсутствие и пока он избегал общения, Гарри смог связаться с кем–то из своих друзей, точнее — подруг? Норт увидел тёмно–рыжий волосок на светлой обивке, и его пробрало. Неужели здесь была бывшая Уизли? А Гарри был настолько глуп, что занялся сексом с предательницей крови? Паразитка же из него все силы вытянет, почти ничего не давая взамен! Хуже этого мог быть только секс с магглой…
Норт вздрогнул, вспомнив, как та девчонка, племянница Питерсов, смотрела на Гарри. И у неё тоже рыжие волосы. Он буквально взлетел на второй этаж, больше всего опасаясь, что может быть слишком поздно. В комнате никого не было, но из ванной слышался шум воды. Его магия, словно чувствуя опасность потери партнёра, снесла дверь с петель, и в белом пару маленькой комнаты он увидел всего красного Гарри. Сердце на миг остановилось, потому что показалось, что тот уже мёртв. Впрочем, несмотря на свою глупость, Поттер сделал единственное, что могло его спасти и не дать крови заледенеть, — залез в горячую воду. А значит, его ещё можно…
Он что–то говорил и ругался от облегчения, когда понял, что Гарри всего лишь уснул и срочная реанимация не потребуется.
А потом тот сам попросил его остаться. И они поцеловались.
И Гарри понравилось… Возможно, потому, что обмен энергией — вообще довольно приятная штука. Норт понимал, что для парня это — лишь средство возвращения сил, и настраивал себя ни на что особо не рассчитывать. Пусть это и было довольно трудно, даже для такого высокоорганизованного человека, как он.
Стейки, которые были им куплены по пути, он готовил в состоянии лёгкой эйфории. Есть после раннего ужина с Патриком ему не очень–то хотелось, но стоило составить компанию. К тому же надо сказать, что это — практически прощальный ужин. В этом доме. И в Британии. Билеты в Осаку были куплены на дневной пятничный рейс через Дубаи. Так что им предстояло поговорить и собраться. Впрочем, свои лаборатории он уже собрал и в университете, и дома.
— Вкусно пахнет, — на кухню вошёл Гарри и сел на стул, искоса наблюдая за его действиями.
Норт думал, сказать об отъезде сейчас или после ужина.
— Почему мне кажется, что ты… Что ты не хочешь меня чем–то огорчать? Я что, тебе противен и не в твоём вкусе?
Он чуть не подавился воздухом от таких заявочек и, оторвавшись от стейков, посмотрел на Гарри. Тот чуть ли не искрился любопытством. Форменный развод на откровенность.
— Нам надо уехать, — выложив стейки на тарелки и посыпав те сверху рубленой зеленью петрушки, сказал Норт. — Я уже купил билеты на самолёт. Вылет завтра в два сорок дня.
Гарри задумчиво ел, отчего–то не задавая никаких вопросов. Даже элементарного «а куда мы едем?».
Подобной реакции Норт не ожидал.
— Ты не хочешь знать, куда мы отправимся? — осторожно спросил он.
— Мне всё равно, — пожал плечами Гарри. — В Британии мне больше не место. Может быть, где–то ещё будет проще начать новую жизнь.
— Мы завтра вылетим в Японию. В понедельник я приступаю к работе в местном университете.
Эта новость заставила Гарри оторваться от мяса и с удивлением посмотреть на него.
— Не знал, что ты говоришь по–японски.
— Не в совершенстве, — покачал головой он. — Но там почти все владеют английским. И в принципе, разговорный японский достаточно прост. Это иероглифы сначала кажутся жутко одинаковыми и непонятными, но потом привыкаешь и к ним. Руны ничем не лучше. Ты можешь стать слушателем в университете, по крайней мере, твоя виза — учебная. К тому же там есть магический университет Оммёдо. Самый лучший в Восточном полушарии.
— А я смогу туда поступить? — с сомнением протянул Гарри. — Я — слабак. И, кстати, что такое «омнёдо»?
— Оммёдо, — поправил Норт. — Восточная магия. Гадания, проклятия, защита от тёмных сил, призыв духов, химерология, создание защитников и фамильяров, изучение различных школ и практик всего мира. А также боевая, стихийная магия, колдомедицина, зельеварение и боевые искусства. Туда поступают европейцы, получая и первое высшее магическое образование, и второе, и для подготовки к степени мастера. Так что твой возраст никого не удивит, и даже твоё плохое образование никого не удивит, там обучают на совершенно ином уровне, — он вздохнул, вспоминая, как сам первым делом после Хогвартса хотел поступать именно в Оммёдо.
На последнем курсе начал изучать японский. Но разве со всеми этими Волдемортами и Дамблдорами, которые втянули его в свою войну, есть время на исполнение мечты? А потом такой жирный крючок и непреложный обет, запрещающий покидать Британию дольше, чем на две недели.
После он не раз бывал в Японии и познакомился со многими уважаемыми Мастерами. Тех не смущало, что он «мертвый преступник», ему сказали, что у него чистая карма и это — самое главное. Именно поэтому Норт рвался в Страну Восходящего солнца. Это была возможность исполнить давнюю мечту. Он мог снова стать волшебником, сделать себе новое имя, жить свободно на другой стороне мира и никогда не возвращаться в Британию. Да и движение там было тоже левостороннее, и можно не расставаться с автомобилем и не переучиваться.