Давление внутри росло, и «сосулька» уже не казалась прохладной, скорее, его бросило в жар и захотелось в туалет, чтобы избавится от этого ощущения внутри.
— Я… Мне… — заёрзал он, не зная, что делать. Но Норт перевернул его на живот и прикоснулся между ног. Он почувствовал лёгкий всплеск магии. Бремя сразу исчезло, внутри стало пусто, как–то даже слишком пусто.
Ягодицы обожгло горячее дыхание. А после — было безумие. Потому что, кажется, выдержки Норта хватило ровно до того момента, как это самое зелье его «подготовило».
Поцелуи. Иссушающие. Сладкие. Лихорадочные. От чёрных глаз, которые заглядывали в самую душу, было не оторваться. Гарри и не отрывался. Загипнотизированный. Возбуждённый до предела этой страстью, грань которой ему приоткрыли. Он хотел, очень сильно хотел большего.
Запутавшись в ощущениях, Гарри не сразу понял, что Норт уже вошёл в него. Просто стало невероятно приятно и не–пусто. Ощущение себя целым. Магия циркулировала, подогревая и без того пылкий натиск его парня, который словно слетел с катушек.
Время растянулось, размазалось по оголённым нервам; единый ритм, дыхание, тихие вздохи рот в рот.
Его сжимали в объятиях, и он обнимал, не желая отсоединяться, стремясь всегда быть целым — единым, с человеком, которого любит. Гарри осознал эту мысль и в тот же момент соскользнул в невероятно долгий и сладкий экстаз.
— Гарри! Ах, Гарри!.. — несколько сильных толчков, и Норт протяжно застонал, замерев и уткнувшись лбом в его плечо.
Он открыл глаза и понял, что уснул, капитально расслабившись после того, что у них было с Нортом. Тот обнаружился рядом, спящим и прижавшимся к его голому плечу щекой, а почувствовав его взгляд, тоже проснулся.
— Приготовим ужин? А то есть очень хочется… — немного смущаясь, спросил Гарри, размышляя, будет ли уместным целовать своего немного взъерошенного, но от этого ещё более милого любовника.
— Как ты себя чувствуешь? — привстал Норт, прикрываясь отброшенным полотенцем.
— Словно заново родился, — признался Гарри, широко улыбаясь. Он уже раскрыл было рот, чтобы признаться в своих чувствах, открывшихся в процессе «заново рождения», как Норт продолжил.
— Это от обмена энергией. В первый раз всегда так…
Гарри промолчал, наблюдая, как его парень быстро накидывает халат, выуженный из шкафа, где–где, а в Японии проблем с такой одеждой не было.
— Твой магический потенциал, скорее всего, полностью восстановится в ближайшие дни, — пообещал Норт, мимоходом потрепав его по голове. — На ужин можно приготовить рис и рыбу…
Глава 21. Признание
27 мая, 2010 г.
Япония, Осака, квартира Салливанов
— Я дома! — по–японски обозначил своё присутствие Гарри и быстро разулся, уже в прихожей ощущая дивные запахи стряпни, которые разносились по квартире.
Сердце затопила нежность. Как бы не притворялся Норт, что он ему безразличен, но выбор меню выдавал бывшего Снейпа с потрохами. Для тех, кто безразличен, не выготавливают любимые блюда, верно? Особенно если учесть, что за некоторыми продуктами надо отправиться в супермаркет чуть ли не на другой конец Осаки.
Гарри вымыл руки, переоделся в домашнее, прошёл на кухню и замер, любуясь на ловкие отточенные движения своего любимого. Пусть этот вредина и не признаёт пока искренности его чувств.
После их первой настоящей близости Норт почти на грани грубости обозначил, что то, что между ними — просто секс, чистая физиология. Гарри был готов обидеться или закричать слова признания — вопреки, так сказать — по–мальчишески, но вовремя вспомнил про специфический характер и патологическую недоверчивость своего партнёра. За последние месяцы он очень хорошо это усвоил. И не поверил в это нарочитое и демонстративное отгораживание от него. Возведённая «стена» огорчала, но Гарри подумал, что Норту тоже непривычно и, возможно — страшно. Страшно доверять, страшно впустить его ещё дальше, страшно разочароваться, страшно быть отвергнутым. Точно так же, как это было страшно ему.
Норт заботился о нём совершенно бескорыстно столько лет. Потом — курс реабилитации, поддержка, разговоры, понимание. Возможность начать жизнь заново. Да и «обмен энергиями», несмотря ни на какие слова — это нечто большее, чем «просто секс». Ему было с чем сравнивать. Гарри казалось, что во время этого приятного процесса он ощущал чувства своего партнёра. Но он был настолько поглощён, собственно, процессом, что не мог сказать это точно. Так что на время, вопреки «гриффиндорскому бесстрашию и безрассудству» — затаился. Решив, что для Норта важнее будут дела, чем громкие слова с признаниями.
Его магический потенциал действительно восстановился через пару дней, и во все следующие разы он пытался сделать направленный обмен, отдать всё, доказать и показать свою искренность. В разговорах делал комплименты, стал более активно приставать к своему парню, касаться, целоваться при каждом удобном случае, интересовался мнением, спрашивал совета, рассказывал о том, как прошёл день. В общем, усиленно доказывал, что у них настоящие отношения, и он безраздельно доверяет своему парню.
Успехом было уже то, что неделю назад Норт перестал заострять на том, что у них «просто секс».
— Привет. Помочь? — он сел за стол, продолжая наблюдать.
— Можешь порезать томаты для салата, — милостиво разрешили ему. Норт положил перед ним толстую бамбуковую доску, вручил нож и три мясистых крупных помидора. — На четвертинки и поперёк.
— Толщиной в четверть дюйма? — игриво уточнил Гарри. Ингредиенты — что для зелий, что для приготовления пищи — должны были подготавливаться одинаково точно.
— Да, — отрывисто бросил Норт, быстро взглянув на него.
Гарри кивнул и всецело сосредоточился на нарезке салата.
— В сентябре ты сможешь пойти на подготовительные курсы Оммёдо, — сказал Норт после ужина. — Я могу немного подтянуть тебя летом во время каникул.
— О, здорово! — улыбнулся Гарри. — А когда они начинаются?
— Двадцать пятого июля.
— Ещё не скоро, — вздохнул он. — Но я самостоятельно уже почти все бытовые чары освоил. И защитные повторил. Ты погоняешь меня по зельям, да?
— По зельям — тоже, — кивнул Норт, по–видимому, довольный его ответом.
— Спасибо, и за ужин, кстати. Было очень вкусно, — Гарри отправил посуду мыться, демонстрируя на практике освоение бытовых чар.
— У меня заказ на пару простеньких зелий, можешь ассистировать, — сказал Норт и вышел из кухни. Гарри мысленно поздравил себя с ещё одной победой над кропотливым разрушением стены отчуждения и последовал за любимым.
Норт удовлетворённо вздохнул и аккуратно поставил все промаркированные и подписанные зелья в специальный ящичек. Гарри, с улыбкой поглядывая на своего дорогого зельевара, домывал использованные котлы и разложил оставшиеся ингредиенты по соответствующим коробочкам и баночкам. В лаборатории было тесновато, но он умудрился не мешать, быть полезным и вовремя задавать вопросы, мотая на ус, что говорит Мастер.
Они вышли из лаборатории в тёмную квартиру.
— За работой ты выглядишь таким вдохновлённым и становишься ещё более соблазнительным и красивым, — Гарри обнял со спины Норта и высказал искренний комплимент. — Люблю тебя, — тихо прошептал он, чувствуя, что момент для признания вполне подходящий.
Норт замер, напрягся, а затем, расслабившись, тихо выдохнул. Гарри осмелился прижаться ближе. Говорить вот так вот — в темноте, за спиной любимого человека, было не в пример легче.
— Не отвечай мне пока ничего, ладно? Просто знай, что я тебя люблю. Это не прихоть, не благодарность, не влияние эмоций или гормонов. Я это чувствую к тебе. Правда, чувствую. Вот здесь, — он дотронулся до его груди показывая на область напротив сердца, отметив, что пульс у Норта выше обычного. — Мне хочется быть особенным для тебя… Но если это… Если это невозможно, то просто позволь мне быть рядом с тобой и любить тебя.
Норт молчал.
Гарри расстроился: получилось как–то слишком сопливо и по–детски патетично. Да что он себе вообразил?! Сильный, невероятно красивый, харизматичный и талантливый волшебник свяжется с малолеткой, запертым в тридцатилетнем теле, который ничего толком не умеет и ничего за душой не имеет?! Норт же сказал ему, что это — простая физиология. С чего он решил, что что–то значит для него?! Дурацкое признание, которое только всё усложнит!
Гарри не плакал. Даже в раннем детстве, когда Дадли бил его или издевался с дружками. Когда на него ополчился весь Хогвартс. И когда умер Сириус… Но сейчас хотелось разрыдаться, потому что в груди стало так тяжело, так больно, так отчаянно–страшно. Норт вздрогнул и развернулся к нему, впиваясь в губы.
Гарри цеплялся за него, лихорадочно отвечая на поцелуй.
— Хочу тебя! — прошептал Норт, и у него по спине пробежали сладкие мурашки. Гарри срывал с себя одежду и помогал разоблачаться своему любимому, который пусть и не ответил ничего, но не оттолкнул его с его «проблемными чувствами». В спальню они попали уже обнажёнными, и он привычно раздвинул ноги, когда в руке Норта оказалась капсула знакомого «очистителя».
— Нет, сегодня это — для меня, — усмехнулся Норт, прожигая его чёрными глазами. И, склонившись, игриво прошептал, покусывая мочку его уха: — Ты же покажешь мне всю глубину и величину своих чувств, Гарри?
Он на миг застыл, немного ошарашенный сменой ролей, но затем, зарычав, притянул Норта к себе. Целуя, обнимая, поглаживая. Он докажет. Он сделает всё для человека, которого любит.
Гарри сполз пониже, целуя его живот. Уткнулся в курчавые волоски, втягивая мускусный запах и потираясь щекой о твердеющее достоинство своего парня. Норт тихо шикнул, прошептав что–то непонятное, но явно одобрительное, когда он, секунду поколебавшись, взял в рот крепкий налитой орган.
— Ах, Гарри! Вот так, да… — простонал Норт, и он понял, что делает всё правильно. По крайней мере в этом фанфики не врали. Он получал удовольствие, слушая эти стоны и предвкушая то, что произойдёт дальше.