— Я посещал его только последние двадцать лет. Надеюсь, вы в курсе этого?
— Но вы заметили происходившие с ним изменения?
— Имеете в виду изменение личности? Да, это действительно имело место. Но хочу вам заметить, что это происходило на протяжении значительного времени. У половины моих пациентов происходят аналогичные изменения, особенно если они доживают до таких, как Бобби, лет.
— Но вы можете сказать, что причиной личностных изменений Бэттла стала определенная болезнь?
— Не обязательно. Чаще всего такого рода изменения происходят из-за начинающегося слабоумия или в начальной стадии болезни Альцгеймера. К сожалению, я не проводил посмертного исследования тканей, иначе мог бы сказать больше.
— Но какие-то исследования при его жизни вы проводили?
— Симптомы не казались мне угрожающими. Кроме того, вы же знаете, каким он был: терпеть не мог анализов и тестов, — ну а мы не настаивали. Впрочем, если судить по результатам аутопсии, предположительно Бобби мог достичь поздней стадии. Заметьте: я сказал «мог».
— А вы Ремми об этом никогда не расспрашивали?
— Ну, я в семейные дела не суюсь. К тому же у меня не было доказательств. Правда, уверен, она что-то такое подозревала, — торопливо добавил он.
— При всем том у них родилась дочь.
— В большинстве случаев пенициллин весьма эффективен против этого заболевания. И Саванна является живым подтверждением этого. Она очень здоровая женщина.
— Если Бобби заполучил-таки эту штуку, как долго она могла находиться в его организме?
— Десятилетия. Если уж перешла в хроническую стадию. При отсутствии должного лечения эволюция могла быть весьма значительной.
— Значит, Бэттл мог подцепить болезнь и после рождения Саванны?
— А мог и до. На последней стадии она не передается половым путем, так что если даже она была у него на момент зачатия Саванны, то опасности для плода это не представляло.
— И тем не менее Ремми могла от него заразиться?
— Я не знаком с ее врачом, но если миссис Бэттл таки заразилась, уж конечно, прошла необходимый курс лечения. По прошествии какого-то времени.
Кинг поговорил с врачом еще несколько минут, затем поблагодарил за консультацию и удалился.
Оставалось заехать еще в одно место. Шон заранее позвонил туда, чтобы убедиться, что магазин будет открыт, когда он до него доберется. Двумя часами позже помощник шерифа въехал на парковочную площадку, находившуюся в нижней части округа Колумбия. А спустя еще несколько минут входил в очень специфическое торговое заведение, где посвятил четверть часа беседе с одним из служащих.
— Так эта штука справится с задачей, о которой я вам говорил? — осведомился Кинг, разглядывая оборудование, предложенное продавцом в ответ на его просьбу.
— Даже не сомневайтесь.
Погрузив приобретенное устройство в машину, детектив отправился в обратный путь, держа курс к дому на воде. При этом на губах его играла довольная улыбка. Воистину информация — краеугольный камень любого расследования. Так его учили, и так он думал сам.
Шон едва успел войти в свое плавучее жилище, как вдруг услышал чьи-то быстрые шаги. Выглянув в окно, детектив увидел напарницу, торопливо шагавшую по направлению к доку, где стояла его лодка.
Кинг вышел на палубу, и Мишель, перейдя на бег, в следующую секунду оказалась рядом.
— Я всюду тебя разыскиваю.
— Что-нибудь случилось?
— Они думают, что нашли убийцу!
— Неужели? И кто этот тип?
— Слишком долго рассказывать, а у нас нет времени. Так что узнаешь обо всем на месте.
И оба побежали к стоявшему неподалеку пикапу Мишель.
Глава 84
— И малыш, значит, уверен, что это был его отец? — в третий уже раз спросил Кинг.
Они сидели в штаб-квартире городской полиции и обсуждали детали убийства в доме семейства Робинсон предыдущей ночью.
— Так он говорит, — ответил Уильямс. — Не представляю, зачем ребенку лгать.
— Но кажется, мальчик сказал вам, что стоял наверху лестницы и смотрел в темный холл внизу?
— С ним разговаривал отец, это точно. Называл мальчика по имени, говорил о старшем и младшем братьях, даже кличку игрушечного медведя упомянул. Кто еще это мог быть?
Шон хранил молчание и, откинувшись на спинку стула, играл с авторучкой, которую вынул из кармана, чтобы делать записи.
Тодд продолжал излагать факты:
— И мы нашли в доме этого человека все вещи, взятые убийцей с первых пяти мест преступления.
— Какие-нибудь отпечатки на них обнаружены? — резко спросил Кинг.
— Никаких. Но это не вызывает у меня удивления. Там, где обнаружены предыдущие жертвы, тоже никаких отпечатков не найдено.
— Значит, все улики нашлись сразу и в одном месте. Очень удобно.
— Ну, в этом смысле нам, можно сказать, повезло. Мой заместитель, выяснявший, как преступник проник в дом, спустился в подвал и совершенно случайно обратил внимание на то, что крышка на одной чугунной трубе из комплекта сантехнического оборудования надета чуть криво. Как оказалось, ее не докрутили, в то время как все остальные были закручены на совесть.
— А что сам Робинсон говорит по поводу всего этого?
— По его словам, он уехал из дома около полуночи и находился уже на полпути к округу Колумбия, когда ему позвонили на сотовый.
— Где-нибудь останавливался?
— Нет. В памяти его телефона действительно зафиксирован звонок с сотового жены в указанное им время. Мы это проверили. Но подозреваемый мог позвонить с ее мобильного на свой, находясь дома.
— Тем не менее он вернулся домой только через час после того, как туда прибыли ваши люди, не правда ли? — упрямо продолжал гнуть свое Кинг.
— Подумаешь… Ездил все это время по шоссе поблизости, создавая себе алиби, и все дела. Мне, кроме того, показалось, что смерть жены вовсе не так сильно шокировала его, как должна была. Он спокойно забрал детей и отправился с ними к родственникам.
— А какой у него мог быть мотив для убийства всех этих людей?
— Робинсон просто серийный убийца, маскировавшийся под почтенного отца семейства. Такие случаи уже бывали. Жил себе дома, спокойно выбирал жертвы, а потом убивал.
— Но как быть в таком случае со связующим звеном, объединяющим Девера, Кэнни и Бэттла?
— Совпадение. Или связь неправильно просчитана.
— А у вас есть версия относительно того, зачем он убил жену? — осведомился Кинг.
— Возможно, она стала мужа подозревать, — произнес Бейли. — И пришлось ее убрать, прежде чем подозрения стали представлять для него опасность. При этом Робинсон пытался связать это убийство с серийными. Между прочим, профессия торговца, требующая частых отлучек из дома, ночных в том числе, просто находка для серийщика. В настоящее время мы проводим изыскания, с тем чтобы выяснить, где он находился во время предыдущих убийств. Надо сказать, фигурант сильно рисковал, убивая жену в собственном доме, но, возможно, у него не было выбора. Впрочем, если бы ребенок не увидел отца, мы никогда его не заподозрили бы.
— Да, нутро говорит мне, что это наш парень, — кивнул Уильямс.
— Интересное дело: мальчик разговаривал с ним и при этом остался в живых, — заметил Кинг.
На слова Шона первым отреагировал Бейли.
— Даже у подобных чудовищ возможны выплески отцовского чувства. Но скорее всего он думал, что сонный малыш на следующее утро забудет об этом разговоре. Или что никто ему не поверит, даже если ребенок и расскажет о нем. Кстати, защита на суде обязательно за это ухватится. Уж слишком мал наш свидетель. Вы же адвокат, Кинг, и наверняка догадываетесь об этом…
Детектив злился на Бейли, но хранил молчание. Между тем агент, посмотрев на него в упор, не без сарказма в голосе произнес:
— Ваша партнерша сказала, что вы уезжали по делам расследования. Вели, значит, изыскания на свой страх и риск? И каковы успехи?
Шон готов был придушить собеседника только из-за одного сквозившего в голосе сарказма — не говоря обо всем остальном. Мишель заметила это и, положив руку на его плечо, прошептала:
— Спокойнее, Кинг, спокойнее…
— Скажи, в таких случаях, как сейчас, я могу посылать тебя к чертовой матери? — шепнул он уголком губ, но, поднявшись на ноги, произнес другое: — Что ж, если вы считаете, что поймали настоящего убийцу, позвольте вас с этим поздравить. Держите нас в курсе дальнейшего развития событий. — Завершив тираду, извлек из кармана удостоверение и значок заместителя шерифа и положил на стол. Потом повернулся к Уильямсу. — Прикажете вернуть, шеф?
— Ни в коем случае. Дело не закончено. Нам еще предстоит получить официальное признание подозреваемого, а также заручиться свидетельскими показаниями.
— Очень хорошо. Как ни странно, мне нравится быть заместителем шерифа. Особенно сейчас. Возможно, значок еще сослужит мне службу. — С этими словами Кинг вышел из комнаты.
— Вот и говори после этого, что басня о лисе и винограде устарела, — скривился Бейли.
Мишель немедленно встала на защиту партнера:
— Мы не можем пока утверждать со всей уверенностью, что Робинсон — тот самый маньяк.
— Но мы движемся к этому семимильными шагами, — парировал агент.
Максвелл тоже поднялась с места, чтобы идти.
— Не забывайте, Мишель, держать нас в курсе относительно ваших с Кингом достижений. Уверен, ваши изыскания окажутся бесценными для расследования.
— Это, Чип, самые разумные слова, какие мне довелось услышать от вас с момента нашего знакомства.
Выйдя из участка, она догнала Шона.
— Итак, что ты обо всем этом думаешь? — спросила она.
— Думаю, что будет неплохо, если они подержат Робинсона некоторое время под замком. Полагаю, в тюрьме ему будет безопаснее, чем на воле.
— Но ты не считаешь, что это сделал он?
— Нет. Я знаю, что он этого не делал.
— Может, знаешь, кто это сделал?
— Продвигаюсь в этом направлении. Скажи, у тебя был шанс переговорить с Бэттлами?
— Ясное дело, не было. После всего того, что произошло. Ты по-прежнему хочешь, чтобы я это сделала?