Мысль о Джоне наполнила Неда стыдом и печалью, слишком глубокой для слов. Если бы только увидеть мальчика снова, сесть рядом, поговорить. Боль пронзила сломанную ногу под грязно-серым гипсом лубков. Нед вздрогнул, бессильно разжав и снова сжав пальцы.
– Это ваш собственный план, – выдохнул он, – или вы в союзе с Мизинцем?
Евнух явно удивился.
– Скорее я подружусь с Черным Козлом Квохора. Мизинца можно назвать вторым по изобретательности среди всего народа Семи Королевств. О да, я скармливал ему избранные слухи – в достаточном количестве для того, чтобы он мог поверить, что я в его руках… Аналогичным образом я позволяю Серсее считать, что я поддерживаю ее.
– Так же, как позволяете мне верить в ваше сочувствие. Скажите же, лорд Варис, кому вы действительно служите?
Варис отвечал тонкой улыбкой:
– Конечно же, стране, мой добрый лорд, как вы могли в этом усомниться? Клянусь в этом своим потерянным мужским естеством. Я служу государству, а королевство нуждается в мире. – Прикончив вино, он отбросил пустой мех в сторону. – Итак, жду ответа? Дайте мне слово, что скажете королеве именно то, что она хочет услышать, придя сюда!
– Если я сделаю это, слово мое сделается столь же пустым, как снятый с плеч доспех. Жизнь не настолько уж дорога мне.
– Жаль. – Евнух встал. – А как насчет жизни вашей дочери, милорд? Цените ли вы ее?
Мороз пронзил сердце Неда.
– Моей дочери…
– Конечно же, вы не думали, что я могу забыть о вашей милой невинной девочке, милорд. Королева, безусловно, не забыла о ней.
– Нет, – попросил Нед надтреснутым голосом. – Варис, боги да будут к вам милосердны, делайте со мной что угодно, только не вовлекайте мою дочь в свои планы. Санса еще только ребенок!
– Рейенис тоже была ребенком. Дочь принца Рейегара. Милая малышка, она была тогда младше ваших девочек. Помнится, у нее был черный котенок, которого она звала Балерионом. Вы не видели его? Меня всегда интересовала его судьба. Рейенис любила играть с ним. Представляла, что он и есть истинный Балерион, Черный Ужас старинных времен, однако Ланнистеры быстро растолковали девочке разницу между котенком и драконом, вломившись в ее опочивальню.
Варис протяжно вздохнул с усталостью человека, принявшего весь груз скорбей мира на свои плечи.
– Верховный септон некогда говорил мне, что тот, кто грешит, должен и страдать. Если он прав… лорд Эддард, скажите мне тогда, почему, когда вы, знатные лорды, играете в престолы, больше всех страдают невинные? Ожидая королеву, поразмышляйте-ка над этой мыслью, если хотите. И подумайте еще кое над чем: следующий гость может принести вам хлеб, сыр и маковое молоко, чтобы ослабить боль… или положить перед вами голову Сансы. Выбор, мой дорогой лорд-десница, полностью в ваших руках.
Кейтилин
Войско тянулось по гатям через черные болотины Перешейка, вытекало из них на широкие равнины Приречья, но Кейтилин одолевали предчувствия. Страхи свои она скрывала за внешним спокойствием и строгостью, однако они не оставляли ее и лишь возрастали с каждой новой пройденной лигой. Дни ее проходили в тревогах, ночь не приносила покоя, и каждый появившийся в небе ворон заставлял ее вздрагивать.
Кейтилин боялась за своего лорда-отца и удивлялась его зловещему молчанию. Она боялась за брата, боялась и молилась, чтобы боги помогли ему, если Эдмару придется на поле брани встретиться лицом к лицу с Цареубийцей. Она боялась за Неда и за девочек, за милых сыновей, которых оставила в Винтерфелле. Однако она ничем не могла помочь им, а поэтому заставляла себя гнать прочь все мысли о них. «Ты должна отдать все свои силы одному Роббу, – сказала она себе. – Только ему ты можешь помочь. Кейтилин Талли, ты должна быть жестокой и суровой, как север. Ты должна стать истинным Старком, как и твой сын!»
Робб ехал во главе колонны под плещущим белым знаменем Винтерфелла; каждый день он просил одного из своих лордов разделить его общество, чтобы переговорить с ним на марше; по очереди он выказывал внимание каждому, не заводя любимцев, подобно его лорду-отцу, выслушивая и взвешивая слова каждого. «Ты многому научился у Неда, – думала Кейтилин, глядя на сына. – Но хватит ли тебе этих знаний?»
Черная Рыба отобрал сотню людей и самых быстрых коней и ехал впереди, открывая движение и разведывая дорогу. Вести, доставляемые всадниками сира Бриндена, не многим могли ободрить Кейтилин. Войско лорда Тайвина еще находилось на юге – во многих днях пути, однако Уолдер Фрей, лорд Переправы, собрал почти четыре тысячи людей в своих замках на Зеленом Зубце.
– Опять опоздал, – пробормотала Кейтилин, услыхав об этом. Снова, как у Трезубца. Проклятый старик! Брат ее Эдмар созвал знамена, и лорд Фрей обязан был присоединиться к войску Талли при Риверране, но он остался дома.
– Четыре тысячи людей, – повторил Робб, скорее озадаченный, чем разгневанный. – У лорда Фрея не хватит сил, чтобы в одиночку противостоять Ланнистерам. Конечно, он намеревается соединиться с нами.
– В самом деле? – Кейтилин выехала вперед, пристроившись к Роббу и Роберту Гловеру, его сегодняшнему спутнику. Авангард растянулся позади них, неторопливый лес пик, знамен и копий. – Хотелось бы знать. Лучше не ожидать от Уолдера Фрея ничего, тогда не будет оснований для удивления.
– Он – знаменосец твоего отца.
– Люди по-разному относятся к своим клятвам, Робб, а лорд Уолдер всегда обнаруживал больше приязни к Бобровому утесу, чем нравилось моему отцу. Один из его сыновей женат на сестре Тайвина Ланнистера. Правда, сам по себе этот факт недорого стоит; при том множестве детей, которых он породил за свою долгую жизнь, всякий из них должен иметь супруга. И все же…
– Значит, вы, миледи, считаете, что он изменит нам, встав на сторону Ланнистеров? – серьезно спросил Роберт Гловер.
Кейтилин вздохнула:
– Откровенно говоря, я сомневаюсь в том, что самому лорду Фрею сейчас известно, что именно собирается предпринять лорд Фрей. Осторожность старца в его натуре сосуществует с честолюбием молодого человека, да и хитрости ему не занимать.
– Как нужны Близнецы, мать, – с жаром сказал Робб. – Другого пути через реку нет. Ты знаешь это.
– Да. А еще это знает Уолдер Фрей, можешь не сомневаться.
В ту ночь они остановились лагерем на южном краю болот, на половине пути между Королевским трактом и рекой. Здесь Теон Грейджой доставил им новую весть от ее дяди.
– Сир Бринден велел передать вам, что его всадники скрестили мечи с отрядом Ланнистеров. Их была дюжина, и ни один не предстанет с вестью перед лордом Тайвином – ни сейчас, ни потом. – Он ухмыльнулся. – Их разведчиками командует сир Аддам Марбранд, и он отступает назад, сжигая все на пути. Он примерно представляет, где мы находимся, но Черная Рыба клянется, что он не узнает, когда мы разделимся.
– Если только лорд Фрей не расскажет ему, – резко бросила Кейтилин. – Теон, когда ты вернешься к моему дяде, передай ему, что он должен расставить лучших лучников вокруг Близнецов, чтобы они днем и ночью сбивали любого ворона, который взлетит со стен. Я не хочу, чтобы птицы принесли лорду Тайвину весть о движении войска моего сына.
– Сир Бринден уже позаботился об этом, миледи, – ответил Теон с задиристой улыбкой. – Вот собьем еще нескольких черных птах, и можно будет испечь хороший пирог. А перья их я соберу вам для шляпки.
Следовало бы помнить, что Бринден Черная Рыба видит не хуже ее.
– А что делают Фреи, пока Ланнистеры сжигают их поля и грабят остроги?
– Произошло несколько стычек между людьми сира Аддама и лорда Уолдера, – доложил Теон. – Почти в дне езды отсюда мы обнаружили двух ланнистерских лазутчиков, повешенных Фреем. Основные силы лорда Уолдера стоят у Близнецов.
Поступок этот, вне сомнения, нес на себе печать лорда Фрея, с горечью подумала Кейтилин; засесть, дождаться, понаблюдать и не рисковать, пока не заставят.
– Если он оказал сопротивление Ланнистерам, то, быть может, захочет выполнить свой обет.
Кейтилин не ощущала особой надежды.
– Защищать свою землю – дело одно, открыто выступить против лорда Тайвина – совсем другое.
Робб повернулся к Теону Грейджою:
– А Черная Рыба не сумел отыскать другую переправу через Зеленый Зубец?
Теон качнул головой:
– Река глубока и быстра. Сир Бринден утверждает, что здесь, на севере, бродов через нее нет.
Робб повернулся назад к Теону и гневно выкрикнул:
– Я должен переправиться! Наши кони переплывут реку, но только без латников. Можно было бы соорудить плоты, чтобы переправить на них все железо – шлемы, кольчуги и пики, но для этого у нас нет деревьев. И времени. Лорд Тайвин идет маршем на север… – Он сжал руку в кулак.
– Лорд Фрей проявит глупость, если решит преградить нам путь, – проговорил Теон Грейджой с обычной уверенностью. – Наше войско в пять раз больше. Мы можем взять Близнецы, если понадобится, Робб.
– Дело нелегкое, – предупредила их Кейтилин. – И несвоевременное. Пока вы будете брать замок, Тайвин Ланнистер приведет свое войско и раздавит вас с тыла.
Робб поглядел на Грейджоя в поисках ответа, но не нашел его. На мгновение он показался Кейтилин даже моложе своих пятнадцати лет, невзирая на кольчугу и заросшие щеки.
– А как поступил бы в подобном случае мой лорд-отец? – спросил он.
– Нед нашел бы способ перебраться, – ответила Кейтилин. – Во что бы то ни стало!
На следующий день к ним приехал сам сир Бринден Талли. Тяжелый панцирь и шлем, положенные Рыцарю Ворот, он сменил на легкую кожаную куртку и кольчугу разведчика, однако плащ по-прежнему был перехвачен обсидиановой рыбой.
Спрыгнув с коня, дядя посмотрел на Кейтилин серьезным взглядом.
– Под стенами Риверрана состоялась битва, – сказал сир Бринден сурово. – Мы узнали об этом от взятых нами лазутчиков. Цареубийца разгромил войско Эдмара, лорды Трезубца с боем отступили.
Холодная рука стиснула сердце Кейтилин.
– А брат мой?