ся на его свет, как мотылек; стоит огню любви погаснуть, и женщина, подобно летучей мыши, мечется в ночной тьме.
Однако бывает и так, что огонь любви оказывается ложным. Если вы плавали по морям, то видели, конечно, обманные огни, которые разжигают разбойники на берегу, чтобы завлечь корабль в ловушку и поживиться добычей. Много таких ложных маяков горит и в нашей жизни, а женщинам особенно следует их остерегаться, учитывая непреодолимое женское стремление к огню.
Однако мало кто может сравниться с обманутой женщиной: ярость львицы, говорят, столь страшна, что никто из живущих на земле не устоит перед ней, но ярость обманутой женщины страшнее ярости львицы… Вы понимаете, о чем я толкую, ваше преосвященство? Ход нашей пьесы нетрудно предугадать: главный персонаж – женщина; она стремится к любви, но будет обманута. Что она сделает, по-вашему?
– Придет в ярость? – догадался заметно повеселевший епископ.
– Вы говорите о ее чувствах, а я спрашиваю о действиях. Она растерзает своего обидчика, а точнее, своих обидчиков, – вот что она сделает, не так ли? – заключил сэр Стивен с победной интонацией в голосе. – Другого просто не дано – это вечная история, которая вновь и вновь повторяется в жизни.
– Я вас понял, милорд. Но как вы убедите королеву, что она попала на свет ложного маяка?
– Мы с вами умные люди, ваше преосвященство. Мы не зря поставили на Роберта Дадли – это темная лошадка, но тем такая лошадка и хороша: никому не известно, чего от нее ждать, а вдруг она придет первой? Мы с вами сорвали неплохой куш, ваше преосвященство: через темную лошадку мы вышли на заговорщиков. Они пытались связаться с Дадли, – быстро произнес сэр Стивен, приблизившись к епископу и глядя прямо ему в глаза.
– Что?! Как? Не может быть! – растерялся епископ Эдмунд. – Но почему мои люди мне не доложили?
Немезида, богиня отмщения.
Гравюра А. Дюрера.
– Человек, искавший встречи с Дадли, был очень осторожен, вот ваши люди и не доглядели. Но мои не упустили его; слежка дала отличный результат – теперь мы знаем имена тех, кто участвует в заговоре, и даже планы злоумышленников нам известны.
– Боже мой, но откуда?.. Как вам это удалось? Неужели ваши люди лучше моих? – разволновался епископ. – У вас, что, есть своя тайная полиция?
– Конечно, есть, – легко признался сэр Стивен. – Я лорд-канцлер, мне положено раньше других узнавать важные новости. Ну, ну, ну, не расстраивайтесь так, мой дорогой епископ – в конце концов, мы с вами в одной упряжке и вместе тащим воз государственного управления!
– Но почему вы скрывали от меня? Почему никогда не говорили о своей личной тайной полиции?
– А зачем? Какое это имеет отношение к нашим делам? – бесхитростно заметил сэр Стивен. – К тому же, я говорил, – возможно, не напрямую, но говорил, – вы просто не обращали внимание… Оставим это, ваше преосвященство, – поговорим о том, что делать дальше… Итак, заговор существует. Заговорщики хотят захватить ее величество, когда она выедет из дворца, и заставить ее отречься в пользу принцессы Елизаветы. Предупредить их о выезде королевы должен Дадли, – понимаете, какая интересная пьеса получается? У меня есть свидетель, который сам участвует в заговоре и дал соответствующие показания.
– Свидетель? Господи, когда вы успели? – пробормотал окончательно расстроенный епископ.
– Я знал этого человека и раньше. Когда мне сказали, что видели этого человека среди заговорщиков, я сразу же приказал, чтобы его доставили ко мне, – усмехнулся сэр Стивен. – Наша беседа была короткой, но содержательной, и в итоге он во всем признался… Есть и второе доказательство: письмо главаря заговорщиков – того самого, что так настойчиво искал встречи с Дадли. Не застав его, этот джентльмен отставил для него записку. Видите, как удачно все складывается? – сэр Стивен довольно потер руки.
– Понимаю, – сказал епископ, – мы раскрываем заговор, одним из главных участников является Дадли, – стало быть, он предатель, который подло воспользовался привязанностью ее величества. Прекрасно! Это дает нам возможность расправиться со всеми недовольными в стране, ведь семья Дадли имела большие связи не только с протестантами, но со всеми, кто выступал против политики ее величества. Сразу же проведем обыски, аресты, запретим все собрания, даже частные, – ну, и конечно, необходимы показательные казни! Мы истребим заразу, мы вырвем эти поганые сорняки вместе с корнями!
– Мы истребим заразу, – кивнул сэр Стивен, – но трогать сэра Роберта мы не станем.
– Как же без него? – удивился епископ. – Такая прочная нить у нас получается. Не забывайте о королеве: лишившись Дадли, возненавидев его, королева согласится, рано или поздно, на брак с Филиппом Испанским.
– Опять вы о Филиппе! – в сердцах воскликнул сэр Стивен. – Да и что вы так взъелись на сэра Роберта: он, если мы будем откровенны, ни сном, ни духом не знает о заговоре. Не скажу, что этот джентльмен дорог мне, но каждый должен получить исключительно по заслугам.
– Но вы же сами использовали его как приманку, – возразил епископ.
– Так что же? Где вы видели охотника, который уничтожает свою приманку? – рассмеялся сэр Стивен.
– Вы опять со своими шутками, – мрачно сказал епископ. – Не могу понять, зачем вам нужен этот Дадли.
– Мало ли… Удобный человек всегда может пригодиться, – ответил сэр Стивен.
Епископ Эдмунд подождал, не скажет ли он еще чего-нибудь, но лорд-канцлер молчал, продолжая улыбаться.
– Хорошо, – сдался тогда епископ, – каков же ваш план?
– Он очень простой, состоит из двух пунктов. Первое, я поговорю с Робертом Дадли и заберу у него записку главаря заговора. Уверен, что сэр Роберт, когда после обильных сегодняшних возлияний придет в себя, будет крутить ее и так, и эдак, не зная, что с ней делать. Он с радостью отдаст мне это письмо, можете не сомневаться, и оно станет поводом к удалению сэра Роберта от королевы. Как вы правильно заметили, дальнейшее сближение ее величества с Дадли, и, как следствие этого, получение им ведущей роли на политической сцене недопустимо.
Второй пункт плана. Заговорщики узнают, что королева с небольшой охраной совершит выезд из дворца. Это я тоже беру на себя, а вы должны создать видимость того, что королева действительно выезжает. Понимаете?
– Понимаю, – просиял епископ. – Они попадут в мышеловку.
– Конечно! Нападение на королеву – это, согласитесь, преступление поважнее, чем какой-то там неосуществленный заговор.
– И сразу аресты! – вскричал епископ. – Обыски и аресты!
– Обыски и аресты, – кивнул сэр Стивен.
– Отлично! – епископ хлопнул в ладоши от удовольствия. – Мы очистим Англию от смутьянов и еретиков!.. А принцесса Елизавета? – спросил он с хищным выражением на лице. – Ее мы также арестуем?
– Не помешало бы изолировать ее хотя бы на время, но пусть решает королева. Мы не можем посягать на особ королевской крови, мы же не заговорщики, – сказал сэр Стивен.
Сэру Роберту было плохо. Вчера, вернувшись из дворца, он чувствовал себя превосходно, если не считать того, что его ноги подкашивались, а язык заплетался. Поцеловав в лоб изумленного слугу, никогда не видевшего своего хозяина в таком состоянии, сэр Роберт потребовал еще вина и пил до тех пор, пока не заснул одетым на большой медвежьей шкуре на полу.
Проснувшись до рассвета, он никак не мог понять, почему ему так худо и почему его бросили на пол рядом с медведем, который, к счастью, спит непробудным сном. Допив остатки вина из кувшина, сэр Роберт снова провалился в небытие и проснулся от настойчивого голоса слуги:
– Милорд, вставайте! Милорд! Вставайте, к вам пришли!
– К черту! – отвечал сэр Роберт, прячась под медвежью шкуру. – Я сегодня не поеду на охоту. Живой медведь лучше мертвого.
– Милорд! Прошу вас!
– Тише, зверя разбудишь, – прошипел сэр Роберт.
– Милорд! – слуга осторожно потянул за медвежью шкуру. – К вам пришли! Посланник от господина лорд-канцлера.
– Мне с медведем лучше, – пробормотал сквозь сон сэр Роберт. – К дьяволу лорд-канцлера!
– Милорд, вас ждут! – слуга в отчаянии потянул за шкуру. – Прошу вас, вставайте!
– Боже, это ужасно, нигде нет покоя, – с тяжким вздохом проговорил сэр Роберт. – Прости, друг, – он похлопал медведя по голове и с трудом сел на полу: – Ох, как болит голова! Я сейчас умру. Дайте мне выпить чего-нибудь, а то моя голова треснет. Несите одеваться и скажите посланнику лорд-канцлера, что я сейчас выйду к нему.
Посланник лорд-канцлера, важный, одетый в расшитый золотом кафтан, с достоинством поклонился сэру Роберту и сообщил:
– Его милость господин лорд-канцлер прибудет к вам через час или около того. Его милость просил вас никуда не отлучаться из дома.
– Это все? – спросил сэр Роберт.
– Все, милорд.
– Бог мой, стоило из-за этого меня будить! – страдальчески воскликнул сэр Роберт. – Я мог бы спать еще целый час.
– Я передал вам то, что мне велено было передать, – невозмутимо произнес посланник, раскланялся и покинул дом.
– Боже мой, боже, – сэр Роберт сжал виски. – Принесите мне холодное мокрое полотенце, – он бессильно опустился в кресло.
Слуга принес полотенце, которое сэр Роберт немедленно намотал на голову. Затем слуга подал ему поднос с бумагами.
– Опять письма? – поморщился сэр Роберт. Он взял наугад три письма и прочел, перескакивая через фразы: «Милорд! Зная Вашу доброту и христианское милосердие и состоя с Вами в дальнем родстве…». Состоя… – задумчиво произнес он. – Что это за слово – «состоя», и на какой слог делать ударение? Мне кажется, это что-то неприличное?
– Не могу знать, милорд, – ответил невозмутимый слуга.
– Ладно… «Состоя с Вами в дальнем родстве, решился обратиться к Вам… Тяжелое материальное положение… Злая судьба, людские козни… Болезни, немощь… Не смею просить о многом, буду рад любой сумме… Подпись: разоренный отец многодетного семейства…». Понятно… Следующее письмо: «Милорд! Вы можете наказать меня презрением за то, что я Вам пишу. Я женщина и должна помнить о скромности, но я была вынуждена обратиться к Вам… Верю, Вы меня поймете… Истинный благородный джентльмен… Проявите сострадание к несчастной жертве роковой любви… Пикантные обстоятельства, проклята родными… На грани отчаяния, готова совершить непоправимое… Холодные воды Темзы сомкнутся надо мною… Всего один фунт может спасти мою душу… Припадаю к Вашим ногам… Подпись». Если бы все несчастные жертвы любви, которые ко мне обращаются, выполняли свои обещания, Темза вышла бы из берегов, – сэр Роберт посмотрел на слугу.