Мария замолчала.
– Что же нам с ней делать? – нерешительно спросила она затем. – Нельзя забывать, что она дочь короля Генриха и наша сестра… Что нам с ней делать, милорд?
– Если позволите, ваше величество, я не стал бы торопиться с окончательным решением: мы ведь не знаем в точности степень вины ее высочества. Следствие покажет, насколько принцесса Елизавета замешана в этом заговоре, а пока ее можно поместить в Тауэр, чтобы в любую минуту мы могли задать ей необходимые вопросы.
– В Тауэр? Взять ее под стражу? Арестовать? – с сомнением произнесла Мария.
– Почему же – арестовать? Взять под надзор, а не под стражу. В Тауэре есть превосходные комнаты, достойные для проживания высокопоставленных персон, – возразил сэр Стивен. – К тому же, пребывание в Тауэре благоприятно влияет на помещенных туда людей: они быстро избавляются от дурных помыслов.
– Хорошо, пусть будет так, – сказала Мария. – Поместите Елизавету в Тауэр; в любом случае это будет неплохая острастка для нее. Заготовьте указ, поставьте на нем печать, а я подпишу.
– Слушаюсь, ваше величество, указ уже заготовлен – сэр Стивен продолжал стоять перед королевой.
– Это не все? – со вздохом спросила Мария. – Чем вы еще хотите меня порадовать?
– Боюсь, радовать нечем, ваше величество, – тоже со вздохом проговорил сэр Стивен.
– Господи, боже мой, у меня было такое хорошее настроение с утра, а вы будто специально решили его испортить, – в голосе Марии прозвучала обида.
– Ваше величество, будь моя воля, я бы приносил вам одни приятные вести, но что делать, если наш мир несовершенен, а люди слабы и грешны. Ни в ком нельзя быть уверенным, даже те, кто близки к нам, порой доставляют неприятности, – с горечью и сожалением произнес сэр Стивен.
– Те, кто близки… – повторила Мария и напряглась. – Говорите яснее, милорд.
– Сэр Роберт Дадли, – сказал сэр Стивен, и опять на его лице промелькнули злорадство и сожаление одновременно. – Сэр Роберт Дадли также замешан в заговоре.
Мария сжалась, как от удара, и бросила отчаянный взгляд на лорд-канцлера.
– Этого не может быть. Сэр Роберт Дадли всей душой предан нам, – отрезала она. – Не вы ли сами представили его к нашему двору, милорд?
– Увы, ваше величество, я ошибся в этом человеке, – покаянно склонился перед королевой сэр Стивен. – Единственным оправданием для меня служит то, что сэр Роберт не представлял, в какое дело его втянули. Маловероятно, чтобы он входил в число активных заговорщиков, скорее всего, он имеет лишь косвенное отношение к заговору.
– Что значит «косвенное»? Я не понимаю! – воскликнула Мария. Ее лицо покрылось красными пятнами, глаза лихорадочно блестели.
– Снова должен повторить, что следствие не началось, поэтому я, к сожалению, не могу дать вам точный ответ. Но у меня имеется вот это, – сэр Стивен протянул королеве сложенный в несколько раз листок бумаги.
Мария развернула его и прочитала: «…У меня есть к вам важное, не терпящее отлагательства дело… Подробности при личной встрече… Прошу назначить как можно скорее время и сообщить мне… Подпись…».
– Как, разве он на свободе? – спросила она.
– Уже нет, ваше величество. Он в тюрьме, это главарь заговора.
– Не сомневалась, что рано или поздно он выступит против меня. Но сэр Роберт? Он встречался с ним? Неужели Дадли предал меня? – Мария в сердцах бросила записку на пол.
Сэр Стивен нагнулся, поднял записку, аккуратно расправил ее и спрятал в папку.
– Я говорил, что вина сэра Роберта Дадли в заговоре, безусловно, есть, – но, скорее всего, косвенная. Мы не имеем никаких свидетельств, что он знал о планах заговорщиков; мы не имеем никаких свидетельств, что сэр Роберт собирался низложить ваше величество и возвести на престол Елизавету. Повторяю, на данный момент мы не имеем таких свидетельств; возможно, они появятся в ходе следствия, но пока их нет.
– «Полная покорность, преклонение перед дамой, исполнение всех ее желаний, вплоть до самопожертвования»… – горько проговорила Мария.
– Что, ваше величество? – не расслышал сэр Стивен.
– Начинайте следствие, милорд, начинайте его немедленно, – я хочу знать всю правду об этом заговоре, – громко сказала Мария.
– Слушаюсь. Не сомневайтесь, мы выявим и примерно накажем всех злодеев, имевших отношение к покушению на ваше величество… А сэр Роберт Дадли? Что делать с ним?
– В Тауэр его. Если глупость приводит к предательству и обману, она должна быть наказана, – жестко отчеканила королева.
– Как прикажете, ваше величество.
– Однако… – запнулась она через мгновение.
– Что, ваше величество?
– Однако когда будет идти следствие, не обращайтесь с сэром Робертом чересчур строго, – не держите его в каком-нибудь сыром подземелье и, упаси Боже, не применяйте к нему пытки. В конце концов, вы сами считаете, что прямой вины сэра Роберта нет.
– Конечно, ваше величество, – поклонился сэр Стивен.
В одной из башен Тауэра была оборудована камера пыток. Здесь были собраны и применялись разнообразные орудия, помогающие развязать язык подследственному – от устрашающих до причиняющих страшные увечья. Порядок их применения определял тот, кто вел следствие: при королеве Марии этим человеком был епископ Эдмунд.
Сейчас он раздумывал, как ему поступить с сэром Эндрю. Он допрашивал его уже третий час, но безрезультатно: сэр Эндрю, сразу же признав свою вину в попытке похитить и низложить королеву, не желал называть имена своих сообщников и даже на очевидный вопрос об участии в заговоре сэра Томаса отвечал: «Не знаю. Спросите самого сэра Томаса».
– Вы выводите меня из терпения, – с угрозой сказал епископ, в упор глядя на сэра Эндрю. – Наш палач ждет, и я передам вас ему, если вы не ответите на мои вопросы.
– На какие еще вопросы я должен ответить? – дерзко возразил сэр Эндрю. – Вы спросили, хотел ли я похитить королеву Марию, чтобы заставить ее отречься от престола, дабы потом возвести на трон Елизавету? Да, хотел. Могу повторить: я хотел похитить королеву Марию, чтобы заставить ее отречься от престола и потом возвести на трон Елизавету. Я понимаю, что коли это мне не удалось, меня ждет смерть, и мне плевать на ваши угрозы. Вы собираетесь пытать меня, – ха, бесполезная затея! Даже если ваш палач вывернет наизнанку мое тело, вы и тогда не узнаете ничего нового, потому что я не знаю ничего сверх того, о чем вам рассказал. Вы спрашивали о моих сообщниках: один из них застрелился, другой находится у вас. Я видел еще нескольких джентльменов на наших собраниях, но, ей-богу, не знаю, как их зовут, потому что никаких имен там не называли.
– Не поминайте Господа! – строго сказал епископ. – Вы лжете.
– А вот видит Бог, не лгу! – перекрестился сэр Эндрю. – На Библии готов присягнуть, что мне неизвестны имена тех, кто был на наших собраниях.
– Ну, ладно, предположим, что это правда. Но вы не могли не знать о принцессе Елизавете, об ее участии в заговоре! – вскричал епископ.
– Поскольку вы все равно отсечете мне голову, то я не могу дать голову на отсечение, что Елизавета не участвовала в заговоре! – захохотал сэр Эндрю. – Если пожелаете, могу поклясться вашей головой.
– Прекратите! Вы государственный преступник, злодей, враг нашей королевы, попросту негодяй, а позволяете себе шутить, будто вы в трактире! – закричал епископ. – Не забывайте, где вы находитесь, и кто сидит перед вами!
– Вот уж что я знаю очень хорошо, так это кто сидит передо мной, – с усмешкой сказал сэр Эндрю. – А если вы еще раз попробуете оскорбить меня, я вцеплюсь вам в горло, невзирая на ваш сан. Я дворянин и не позволю никому оскорблять себя.
Епископ поперхнулся.
– Ладно, продолжим, – проворчал он после паузы. – Итак, вы утверждаете, что принцесса Елизавета не участвовала в заговоре?
– Утверждаю.
– Но вы не посмеете отрицать, что ваш заговор был многочисленным и разветвленным? В него были вовлечены люди разного положения, в том числе занимающие определенное место при дворе. Сэр Роберт Дадли, например, – епископ Эдмунд пристально посмотрел на сэра Эндрю.
– Роберт Дадли участвовал в заговоре? Да вы с ума сошли, ваше преосвященство! – сэр Эндрю захохотал еще громче. – Всем известно, что Дадли не способен на серьезное дело. Богом клянусь, что он в заговоре не участвовал.
– Ладно, пусть так, – с неохотой согласился епископ. – Но был еще один человек, который знал о ваших планах. Вы направили его к принцессе Елизавете, чтобы он подготовил ее к захвату власти. Вы понимаете, о ком я говорю? Этот ваш старый приятель – сэр Джон.
– Сэр Джон?! – сэр Эндрю округлил глаза. – Ваше преосвященство, вы опять попали пальцем в небо! Сэр Джон никогда не занимался политикой, а уж тем более заговорами. Он больше всего на свете любит вино и женщин, а собственные удовольствия ценит так высоко, что не променяет их ни на что. Он же когда-то был председателем в нашем клубе «Диоген», в клубе Циников, – вы знаете, кто такие циники? Эх, и веселились мы тогда, а сколько было выпито! Да, славные были времена, – сэр Эндрю мечтательно улыбнулся.
Камера пыток.
Гравюра XVI века.
– Но вы-то ввязались в заговор, хоть и были циником, – возразил епископ.
– Я – другое дело, а сэр Джон остался верен себе, – ответил сэр Эндрю.
– А вот мы сейчас самого его спросим, – сказал епископ. – Сейчас вы увидите своего старого друга. Позвать сюда сэра Джона! – крикнул епископ.
Через несколько минут в камеру вошел сэр Джон. Он был при шпаге, и сэр Эндрю облегченно вздохнул.
– Сэр Джон, рад вас видеть! – воскликнул он. – Как любезно с вашей стороны, что вы навестили меня.
– Сэр Эндрю? Никак не ожидал встретить вас в Тауэре, – в тон ему ответил сэр Джон.
– Где же, как не в Тауэре, быть государственному преступнику? – вставил епископ Эдмунд.
– Вы о ком говорите? – не понял сэр Джон.
– Покамест о вашем друге. Он дерзнул выступить против ее величества королевы Марии. Его вина несомненна.