– Не понимаю. Что за человек? И какое ему дело до моих отношений с королевой? – раздраженно спросил Роберт.
– Он мой хороший друг, – повторила Джейн. – Когда-то он был знаком и с вами: сэр Энтони, ваш давний приятель.
– Не помню. Но какое ему дело до моих отношений с королевой?
– Ах, милорд, дайте ему аудиенцию! Я не могу толком объяснить вам, но прошу – побеседуйте с ним! – смутившись, воскликнула Джейн.
– Странная просьба. К тому же, мне сейчас не до бесед, – покачал головой Роберт. – Но ладно, миледи, не надо так волноваться! Хорошо, пусть ваш друг придет.
– Благодарю вас, милорд, – облегченно выдохнула Джейн. – Я иду за сэром Энтони, через десять минут он будет здесь.
Вскоре двери распахнулись, и в комнату влетел Энтони:
– Бог мой, сэр Роберт! Как долго с вами не виделись, дружище! Позвольте мне обнять вас, – и он крепко прижал его к себе.
– Очень рад, – растерянно проговорил Роберт. – Как же, как же… Мы ведь с вами были знакомы?.. Не хотите ли стаканчик вина?
– С удовольствием, – согласился Энтони. – До чего высоко вы взлетели; какие у вас апартаменты, а главное, где – в самом дворце королевы! Ну, разве не правы были те, кто предсказывал вам великое будущее? За вас, друг мой, за ваши незаурядные способности!
– Благодарю вас, сэр…
– …Энтони. Не говорите мне, что вы меня не помните! Сколько дней мы провели вместе в доме вашего дядюшки сэра Дадли, то есть, простите, графа Лестера. Надеюсь, его здоровье по-прежнему крепкое? Он всегда хвалился, что у него сердце быка, желудок овцы и голова носорога; когда в Лондоне была чума, он, бросая ей вызов, напоказ расхаживал по зараженным улицам, и она бежала от него в страхе!
– Благодарю вас, он по-прежнему здоров.
– Он был уверен, что вы достигнете многого! – продолжал Энтони. – Как-то раз он поднял вас на руки, показал гостям и сказал: «Я буду не я, если этот юный джентльмен не превзойдет своего дядю! Он недавно выучился говорить, а уже рассуждает о таких сложных вещах и с таким разумением, что его впору избирать в парламент. Что же из него станется, когда он вырастит? Помяните мое слово, он будет новым Цицероном, Сенекой, Катоном и Калидием; этот мальчик шагает семимильными шагами и обгонит всех нас!» И правда, сколько раз мы застывали, пораженные вашим выдающимся умом, который так ярко проявлялся уже в ту далекую пору. Мы, ваши сверстники, ощущали себя детьми по сравнению с вами.
– Вот теперь я вас вроде бы припоминаю: я видел вас в доме моего дяди, – вспомнил Роберт. – Еще стакан вина?
– Не откажусь… Боже мой, как мы обрадовались, когда узнали, что вы приближены ко двору ее величества! Не подумайте, что мы рассчитывали на вашу протекцию: мы обрадовались за вас: наконец-то сэр Роберт сможет в полной мере раскрыть свои многочисленные таланты, говорили мы.
– Да, я приближен к ее величеству, – Роберт помрачнел. – Впрочем, мои таланты не замечены здесь.
– Вы шутите, милорд?! – изумился Энтони. – Как можно не заметить высокое дерево в чистом поле, одинокую гору на краю голой степи, величественное облако в пустом небе? Ну, полно, вы решили разыграть меня, хотя должен признать, что вы отпустили славную шутку: не заметить вас, с вашими способностями! Ха – ха – ха! Ха – ха – ха! Господи, давненько я так не смеялся! – Энтони вытер выступившие на глазах слезы.
– Именно, что одинокую гору, – вздохнул Роберт. – Я не шучу, сэр Энтони, при дворе ее величества я никто.
– Святые угодники! – Энтони вмиг сделался серьезным. – Почему же королева не обуздает ваших врагов, которые мешают вам развернуться?
– Королева? – переспросил Роберт. – Иногда мне кажется, что королева и есть мой главный враг, – выпалил он и в испуге обернулся на дверь.
– Не может быть! Всем известно расположение к вам ее величества. – как ни в чем ни бывало подхватил Энтони. – Она ценит вас, она относится к вам как к ближайшему другу; ее величество ничего не делает без ваших советов.
– Откуда вы это взяли? – с досадой возразил Роберт. – Я мог бы открыть вам глаза на настоящее положение вещей, но это слишком унизительно для меня… Я принял решение: я покину двор.
– Я не верю своим ушам. Вы покинете двор? Помилуйте, да кому же еще быть при дворе, как не вам! Нет, это невозможно; будь я на месте королевы, я сразу назначил бы вас лорд-канцлером, – выпалил Энтони.
– Жаль, что вы не королева, – криво усмехнулся Роберт.
– Я не королева, это правда, но положа руку на сердце, разве Елизавета настоящая королева? – будто мимоходом проговорил Энтони. – Вспомните, кем была ее мать и чем она закончила. Елизавету признают королевой в одной Англии, да и то не все.
– Вы забываетесь, – насторожился Роберт. – Бог мой, какую крамолу вы несете!
– Крамолу? Об этом чирикает сейчас каждый воробей на ветке! – добродушно улыбнулся Энтони. – Время Елизаветы прошло, поверьте мне. Она стремительно стареет, ее ум ослаб, силы на исходе. О чем толковать, если она даже вас – вас! – не ценит. А наследников у нее нет; подумайте, к кому перейдет корона в скором будущем?
– Оставьте меня! – вскричал Роберт. – Я должен был бы сдать вас сэру Френсису за такие речи, и лишь наша старая дружба удерживает меня от этого. Оставьте меня, я вам приказываю! Я люблю ее величество королеву Елизавету и никогда не предам ее.
– Милорд, если вы полагаете, что я считаю вас, благороднейшего человека, способным на предательство, отдайте меня немедленно палачу, – с горячностью ответил Энтони. – Но позвольте заметить, любого другого джентльмена за одно лишь предположение, что у меня могут быть низкие помыслы, я тут же вызвал бы на поединок. К вам это, разумеется, не относится: Англия нуждается в вас, вам уготовлена великая роль в ее истории, и я не посмею посягнуть на того, кого оберегает Провидение.
– Простите, сэр Энтони, но, право же, вы чересчур далеко заходите, – растерялся Роберт. – Простите, милорд, я не хотел вас обидеть.
– Далеко захожу? – сказал Энтони, не сбавляя тона. – А в чем, позвольте вас спросить? Что не так в моих словах? Королева Елизавета стареет, и у нее нет наследников – это неправда? Вас она не ценит – это тоже неправда? Или может быть неправда то, что корона после ее смерти перейдет к Марии Шотландской?
– К чему вы клоните? – вопросом на вопрос ответил Роберт. – Я что-то не пойму. Мисс Джейн сказала мне, что мои отношения с королевой скоро наладятся, и вы в этом духе хотели со мною поговорить. Однако я вижу, у вас другие цели.
– Вы ошибаетесь, милорд. Я хочу, чтобы ваши отношения с королевой Елизаветой наладились, но я также хочу, чтобы вы проявили себя на государственном поприще на благо Англии. Позаботьтесь о своем будущем – вот моя единственная цель.
– Что вам нужно, скажите прямо, – устало произнес Роберт.
– Только одно – согласны ли вы поддержать законную наследницу престола Марию Стюарт, когда после кончины королевы Елизаветы она заявит свои права на корону?
– Ну, до этого еще надо дожить!
– Жизнь человеков в руцах Божьих: кто может знать, сколько ему отпущено Богом? Горе тому, кто опаздывает, когда Господь призывает его на великое дело, – со значением проговорил Энтони.
– Что вам нужно от меня? – повторил Роберт. – Положим, я поддержу Марию Шотландскую, когда придет ее время, но какое это сейчас имеет значение?
– Это имеет большое значение, милорд. Королева Мария должна понимать, на кого она может опереться, а такой человек, как вы, огромное приобретение для нее, – сказал Энтони и почтительно поклонился сэру Роберту. – Напишите Марии, чтобы порадовать ее и позаботиться о себе.
– Я ничего писать не буду! – испуганно замотал головой Роберт. – Попадись мое письмо сэру Френсису, меня обвинят в государственной измене!
– Клянусь спасением своей души и вечным райским блаженством, что ваше письмо тотчас по прочтении будет уничтожено королевой Марией! – перекрестился Энтони. – Клянусь и целую крест, – он приложился к распятию, стоявшему на комоде возле кровати. – От вас требуется всего несколько безобидных фраз, отражающих суть того, что вы мне говорили: «Я служил и буду служить ее величеству королеве Елизавете, пока она жива. Я не подвергаю сомнению, однако, ваши права на престол, подтвержденные обычаем и законом. Пусть все свершится по воле Божьей!» Под этим письмом мог бы подписаться каждый верноподданный ее величества Елизаветы, а от вас даже подписи не требуется, королева Мария поймет, от кого получила послание. Как видите, ничего крамольного.
– Да, пожалуй, – нерешительно сказал Роберт. – Но я не стану писать «пусть все свершится по воле Божьей» – это похоже на пожелание или призыв.
– Вам виднее, милорд, вы всегда были тонким филологом. Вот вам лист бумаги, – боже, сколько у вас тут ее разбросано! – пишите, как пожелаете… Отлично! – Энтони посыпал лист песком, стряхнул, свернул письмо в трубочку и спрятал в потайной карман своего широкого плаща. – Что же, выпьем! За самую светлую голову в Англии – за вас! За будущего лорд-канцлера нашей страны!
– Ну, до этого далеко, – пробормотал Роберт.
– Но это обязательно будет, – уверенно произнес Энтони.
Джейн крайне изумилась, когда ей сказали, что с ней хочет встретиться сэр Френсис. Не понимая, чем она могла заинтересовать начальника секретной королевской службы, Джейн еще больше удивилась, когда ее попросили спуститься по черной лестнице в подвал, а затем провели по длинному темному коридору в каморку с бедной обстановкой, где жил, видимо, кто-то из сторожей. Тут девушку усадили на сундук, стоявший у стены, и оставили одну, сказав, что сэр Френсис скоро прибудет.
На столе горела свечка, которая тускло и неровно освещала комнату. Джейн подняла глаза вверх и увидела паутину под потолком; в ней что-то двигалось, и Джейн, к своему ужасу, рассмотрела паука, который спускался прямо ей на голову. Она вскрикнула и стремглав выбежала из комнаты, но в коридоре ее остановил неприметный человек в серой одежде: