Предложила устало, как вымотанная многолетними ссорами жена:
– Давай решим все быстро, а? Без дополнительных трудностей. Ты знаешь, что нужно мне, я знаю, что нужно тебе.
– И что нужно мне?
У Дэйна косичка шевелилась от ужаса, когда он смотрел в такие насмешливые раньше, а теперь безразличные глаза Ани.
– Ну, хотя бы, чтобы он жил, – и та кивнула на пса. – А я все сделаю профессионально. Нежно пососу тебя, приласкаю, помогу с фантазиями, отключу центр беспокойства, если нужно. А ты сунул-кончил-вынул-и-пошел. Все просто?
– Просто, – неласково процедил Дэйн. – Но мне не подходит.
«Ани» буднично потерла краями полотенца концы волос, с которых еще стекала вода.
– Жаль. Значит, придется с проблемами.
Время здесь стояло, как зловонная вода в колодце.
Темнота, шепот; редкие всхлипы стихли – Элли сумела успокоиться и взять себя в руки.
– Тай, ты что делаешь?
Я выдохлась от постоянного воображения картины, в которой в нашу «камеру» заходит охранник, а после выходит, забыв запереть засов. Вопросы, как вороны, слетевшиеся попировать над жратвой из моих же собственных сомнений, категорически мешали процессу: а что, если придет не охранник, а одна из Карновых баб? Что, если нас придут мучить и снимать все это на камеру для трансляции? Где сейчас Дрейк? Что происходит в Нордейле? Не сдался ли кто-то?
Не могли. Не должны были.
В общем, сфокусироваться на желаемом не удавалось. Только лишь вообразишь, что кто-то заходит в гараж, как тут же одолевают страхи.
– Я ощупываю ее энергию.
Тайра никогда не сидела без дела – я знала. И кого она имеет в виду, знала тоже.
– Зачем?
Все эти шепотки в темноте усиливали гнетущее ощущение, что мы узники, ждущие казни.
– Смотрю, уязвима ли она хотя бы к чему-то. Насылаю на нее потихоньку то энергию воды, то огня, то воздуха… Звуки разные.
– А она не замечает?
– Нет. Я помаленьку. Тихо.
Мы помолчали.
– А расстояние не мешает?
Моя соседка пошевелилась, притихла вновь:
– Расстояние не имеет значения для астрального мира.
Да, точно. Дрейк учил тому же.
– И как результаты?
– Пока никак.
Уныло, тускло. И все сильнее хотелось пить. Я слышала, как Ани-Ра уже сходила в туалет по-маленькому в дальний угол. Я и сама вскоре собиралась сделать то же самое, видимо.
– Эй, девчонки, – обратилась я куда-то вперед – к дальней стене. – Время скажите?
Зашуршала одежда. Элли прочистила горло:
– Половина десятого.
И в гараже вновь повисла тишина.
К картинке, в которой кто-то вновь и вновь отпирает железную дверь, я возвращалась раз двадцать. Как карусельная лошадь: то воссоздавала ее ярко и живо, то, отвлеченная сторонними мыслями, вновь удалялась от нее. И так по кругу.
И потому, когда вдруг лязгнула настоящая задвижка, я поначалу только вздрогнула и успела подумать: «Ох, ничего себе, какой натуралистичный звук я вообразила».
Но то была не я – охранник.
И быстро-быстро у дальней стены зашуршала одежда, затем кто-то как будто упал на землю.
Что происходит?
Времени на размышления не было – дверь гаража распахнулась не полностью, но лишь ее узкая прямоугольная часть, предназначенная для людей, а не транспорта. В проем кто-то шагнул; и тут же заметался по стенам яркий луч фонаря.
– Вода вам.
Молодой парнишка-надзиратель. Довольно худой, но уже злой, как положено волчонку, желающему когда-нибудь стать волком.
– Справишься там сам? – спросили его снаружи.
Мужик постарше, судя по голосу.
– Конечно, – отмахнулся вошедший. – Тут же одни бабы.
Он поставил на пол пластиковый бутыль с водой; шаги второго надзирателя удалились.
– Питье, сучки.
И принялся рассматривать, переводя луч с одного лица на другое: сначала мое, Тайры, затем наших соседок. Но не успел рассмотреть Элли и Лайзу, когда увидел лежащее в скрюченной позе у дальней стены тело.
«Ани-Ра. Что она делает?!»
– Эй, что за х№ня? Вам положено быть живыми – нам не платят за дохляков…
Он кинулся к ней, забыв про воду, звеня на ходу многочисленными ключами у пояса.
Молодой, неопытный…
Стоило ему склониться над хрупкой фигурой, как Ани рванула удавом – резко выбросила кулак в челюсть, а как только пацан завыл и отклонился назад, подпрыгнула кошкой и скрутила жертву.
Дверь… дверь!
Я бросилась к ней на всех парах – нужно закрыть дверь, чтобы не увидели снаружи!
«Ани… что она делает? Блин…»
Когда я прикрыла створку, подивившись тому, что снаружи ночь (точно половина десятого утра?), суженая Дэйна уже обезоружила мужика, сковала ему руки его же наручниками, немилостиво перевернула и опустилась на корточки рядом.
– А теперь тихо! Один звук, и разрежу глотку.
Она действительно держала у его шеи лезвие огромного военного ножа.
– Ани, нас за это… – в панике возмущалась Элли. Подругу сдерживала Лайза.
– Тихо, Элли, тихо, иначе услышат.
– Отвечай на мои вопросы, понял?
Ани выглядела серьезнее некуда. Я никогда еще не видела ее такой – не рассерженной, но донельзя собранной и жесткой. В этот момент она напоминала Рена.
– Да пошла ты… – надзиратель попытался дернуться, но сидящая рядом поднялась в рост и с такой силой зарядила ему по грудной клетке, что тот надолго закашлялся. Ани опустилась вновь.
– В следующий раз пущу в ход нож, понял? Где мы?! Отвечай!
– Что… значит… где?
Она не шутила. Не знаю, что испытывала в этот момент Тайра или другие, но я почти одеревенела от ужаса – наша Ани скрутила охранника. Если ее план не выгорит, мы обречены.
– Нас накажут, – Элли срывающимся шепотом озвучивала мои мысли. – Ани, отпусти его,… они накажут нас.
– Я спросила, где мы? Название местности, Уровня.
И лезвие вжалось в шею пленника с такой силой, что по коже потекла кровь.
Пацан, который до того не верил, что влип, заскулил. А после набрал в легкие воздуха и со всей мочи заорал – крик его, однако, длился недолго.
– Заглохни! – в рот ему что-то запихнули.
Я не сразу поняла, что это – носок.
– Прирежу, сука, понял?
Что-то в ее глазах заставило его умолкнуть. Что-то страшное.
«Ей бы в Терминаторе играть, – пронеслось в голове, – вместо Линды Гамильтон». И да, зрители ей поверили бы, потому что Ани не притворялась – похоже, она была готова прирезать парня прямо здесь, в этом гараже. И последний верно угадал ход. Потому что, как только носок был изъят, заговорил:
– Это Уровень К8-0-2 – перевалочный пункт для будущих заключенных. «Раздача».
– «Раздача»? – ужаснулась Лайза. – Как мы сюда попали?
Но Ани этот вопрос волновал меньше всего:
– Отсюда есть выход?
Лезвие продолжало давить на плоть – кровь теперь стекала на пол ручейком:
– Есть один-единственный Портал. На северо-западе. Но далеко…
– Сколько до него?
Тишина. Пацан закашлял.
– Тридцать километров. Не дойдете…
– Транспорт есть? ЕСТЬ ТРАНСПОРТ, СПРАШИВАЮ?!
Я не увидела, почему, но она зачем-то пнула его еще раз – на этот раз по лицу.
«Так же и вырубить можно…»
Смотреть на это было страшно – это не фильм. И теперь я понимала, почему Ани оказалась единственной, способной пройти Войну.
И единственной, кто, может быть, сможет вывести нас отсюда.
– Есть две машины. Они,… если кто сбежит. Для нас – не для вас…
– Где стоят?
– Вы не пройдете мимо охраны…
Она приблизило свое лицо вплотную к его и произнесла зловещим тоном:
– Ты мне не пи№ди не по существу, понял? Я задаю вопрос – ты отвечаешь. Или я снова заткну твою пасть вонючим носком, а после начну отрезать палец за пальцем, сучок. Я умею, веришь?
Ани поверили все. Включая надзирателя.
И хорошо, что этого пока не происходило. Потому что это не кинотеатр, и потому что меня бы вырвало.
– На этом Уровне есть еще девчонки, которых привезли одновременно с нами? Где-то в соседнем боксе?
– Да, – хрип сдавшегося «недоволчонка».
– Где они находятся? Точные координаты. И еще мне понадобятся твои ключи, ствол, фонарь и карта…
Его привязали к стулу. Единственному стулу в этой комнате – тому, который Лайза однажды принесла сюда – Мак не помнил, зачем – и который она забыла вынести обратно.
А «бабакарна» крутилась напротив. Она оказалась не просто сильной – титанически сильной, к тому же с электрошокером в пальце, действие которого он испытал на себе.
– Давай, будь хорошим мальчиком, посмотри на меня…
А теперь она казалась ему Лайзой. Настоящей, манящей, игривой и очень привлекательной. Она пудрила ему мозги, и Аллертон вспоминал об этом только тогда, как специально резко дергал запястьями – тогда веревка впивалась в кожу, и боль будила сознание. Боль отрезвляла, снимала с глаз шоры, заставляла иллюзию тускнеть – перед ним не Лайза.
Перед ним другая женщина – абсолютно голая, плавно танцующая, трогающая себя за соски.
Член против воли шевелился – дурман в купе с картинкой заставлял тело испытывать возбуждение.
«Это не Лайза… Если член встанет…»
Мак старался не смотреть на танцующую – отводил глаза. Но стоило ему начать противиться, как голову окутывала новая порция дурмана, и взгляд утыкался в движущуюся перед глазами грудь. Против воли накатывала волна желания – будто чужого, не своего.
– Смотри, как я хороша, – вся твоя. Горячая, влажная, скользкая… И посмотри, как гладко выбрита…
Пальцы с ярко-красными ногтями скользнули вниз, развели в стороны складочки.
Чейзер сглотнул. Какая-то часть его – часть, поддавшаяся дурману, хотела ее, но другая ненавидела. И он незаметно дергал запястьями вновь и вновь – пенис опадал.
– Прекрати мне противиться, ты ведь хороший мальчик. А хочешь, я побуду плохой девочкой? Плохой, но очень сладкой? Хочешь?