И я отделалась простым и добрым ответом.
– Почитаю. Чуть позже.
Когда сумею адаптировать эту информацию для жителей Уровней.
– Здорово! Слушай, там через пять минут кино начинается. Может, посмотрим?
– Какое?
– То самое – «Прозрачный мост».
– О-о-о, идем, конечно!
И я тут же слетела с кровати – не могла упустить шанс посмотреть то, чего мы так давно ждали – фильм о будущем с прекрасными спецэффектами, наворотами, красивыми актерами и отличным сюжетом. Помнится, его трейлер мы с Клэр впервые увидели два месяца назад и с тех пор старались не прокараулить на экране – и вот оно случилось!
А книжка? Да Бог с ней, с книжкой – все равно этим вечером я не «чтец», не «жнец» и на дуде, увы, «не игрец».
Глава 6
– Дрейк, а почему ты не решил сделать Уровни другими – более технократичными? Чтобы на стеклах автобусов можно было вызывать менюшки с погодой, читать новости, висеть в чатах? Чтобы фото-картины на стенах с голографией, чтобы по воздуху летали вагончики, и везде мерцали трехмерные экраны с рекламой?
Он смеялся надо мной, тараторящей без устали, все еще находящейся под впечатлением после просмотра «Прозрачного моста». А я, соскучившаяся по нему до одури, готова была болтать о чем угодно, лишь бы он улыбался, лишь бы «вместе», лишь бы общаться еще, еще и еще.
– Видишь ли, многие миры независимо друг от друга сейчас находятся на примерно равном этапе развития в плане технологий, и для людей было бы тяжелее адаптироваться к этому месту, отличайся оно в плане инфраструктуры и внешнего вида.
– Но ведь люди все равно не помнят тех миров, из которых они пришли? А менюшки – это здорово, это удобно. И для тебя просто.
– Просто. И кто сказал, что на некоторых Уровнях такого не существует? Ведь ты еще не видела их все.
Что да – то да, не видела.
– Видишь ли, если бы мне не запрещали прыгать…
– Ди, наберись терпения, – плечи Дрейка ходили ходуном, – однажды ты везде побываешь. Пока же для тебя открыты миллионы других мест, вечный ты путешественник. Тебе ли жаловаться?
Мы, улыбаясь, смотрели друг на друга.
– Но вагончики по воздуху – это здорово.
– Здорово, согласен. Однако у людей даже при отсутствии прямой памяти всегда остается память интуитивная, и адаптироваться к сильно отличающемуся от прежнего места им было бы в разы тяжелее – такой процесс должен происходить постепенно. Сначала одно нововведение, потом другое. К тому же, в любом технократическом мире есть недостаток – почти полное отсутствие природы. Небоскребы, множества стекла и асфальта – людям, да и мне, будет в них не так уютно, как сейчас.
– А если природу оставить? Вырастить большие грибы, обвешать их лианами, наплодить гигантские красивые цветки и траву ростом в дом между ними?
– Угу, и между всем этим пустить летающие вагончики? Представляешь этот моветон?
Ну да, вышло бы… кхм,… эклектично, зато здорово. Может быть, в качестве эксперимента где-нибудь…
– Ну, так что, перейдем к занятию?
– Перейдем.
Да, пора было начинать. По занятиям я, как ни странно, соскучилась тоже, и теперь, поделившись ворохом впечатлений с любимым, немного успокоилась, настроилась на серьезный лад.
– Как тебе книги Виилмы? Читаешь?
– Постоянно.
– Что думаешь?
Я вздохнула. Передо мной лежал блокнот с записями и «Душевный Свет» с кучей начирканных карандашом на полях пометок.
– И просто, и сложно. И иногда все еще не верится, хотя логика у нее железная. Еще удивляет тот факт, что вы действительно говорите об одном и том же – сходитесь в том, как именно течет по телу энергия, схемах расположения болевых сигналов и их трактовке.
– Ну, тут как раз ничего удивительного нет. Любая наука о теле, если к ней идут люди, способные смотреть внутренним зрением, напишут в итоге одно и то же.
– Может быть.
– Но у тебя ведь есть более конкретные вопросы?
– Есть, – как ни странно об одном из них я думала этим утром. – По поводу обвинений. Скажи, неужели не бывает так, что тебя обвиняют совершенно беспочвенно? И неужели Виилма права, когда пишет о том, что и сами мы обвиняем других, только исходя из собственного чувства вины? Порой, кажется, что это не так.
– Так. Увы, Дина, так.
– Хорошо, я специально припомнила два случая из жизни, которые не смогла подогнать под эту схему. Сможешь их объяснить?
– Рассказывай.
Я защелкала шариковой ручкой.
– Первый случился когда-то на моих глазах в магазине: передо мной стоял покупатель. Кассирша уже отбила ему все товары, и тут он протягивает скидочную карту магазина и просит оформить скидку. Ему грубо отвечают, что карту надо было давать раньше, и теперь, мол, скидку уже сделать нельзя. Он тут же вскидывается: «А почему вы не спросили, есть ли у меня карта? Не напомнили? Я бы вам ее дал». Кассирша вскидывается в ответ: «А я не должна напоминать каждому – язык сотрется. Сами должны помнить». Они обвинили друг друга, видишь? Вот только не могу понять, кто из них тогда на самом деле был виноват.
Дрейк смотрел на меня чуть снисходительно, откинувшись на спинку кресла.
– А сама как думаешь?
– Ну, я бы на месте покупателя обиделась тоже, потому что думаю, что это забота кассирши – спрашивать про скидочную карту. Ведь это вежливо, это нормально.
– А на самом деле ситуация не произошла бы вообще, не будь у них обоих внутри чувства вины. Только у каждого своего. Пояснить?
– Конечно.
– Смотри, я – покупатель. Мне сказали, что скидку не дадут и что карту я протянул поздно. К тому же я уже обиделся на то, что меня о ней не спросили. Не спросили почему? Потому что плохо выполняют свои обязанности? Потому что безалаберно относятся к покупателям? Я что – плохой покупатель? Мордой не вышел? Меня не уважают? Следишь за мыслью?
– Да. Это страх «если не уважают, значит, меня не любят».
– Именно. У первого был именно такой страх – страх «меня не любят», базировавшийся на чувстве вины «я чем-то не вышел, раз со мной так общаются». Видишь?
– Да.
– Отлично. Теперь я – кассирша. Я устала, заработалась, я ненавижу свою работу, которая приносит мне мало денег, но отнимает много сил, к тому же у меня куча обязанностей: правильно пробить товар, следить за кассой, за отсутствием в ней недостач, за правильным отсчитыванием сдачи – за всем подряд. И еще я должна постоянно улыбаться, быть вежливой, напоминать о скидочных картах – кассирша ЗНАЕТ, что она должна напоминать о скидочных картах и что это ее работа. Чувствуешь, где собака зарыта?
– Чувство долга?
– Да. А чувство долга – это чувство вины. «Я должна была улыбнуться, я должна была напомнить, я не должна была огрызаться, но сил моих нет. Я устала, я сижу тут целый день, я одна, а их так много. Неужели они думают, что я каждому могу напомнить про скидку?» В ней уже сработало чувство вины, потому как она не исполнила своих обязанностей. И как факт: вина перешла в страх «я плохо делаю свою работу», «но они могли бы сами напоминать мне и помогать, а они только требует», и, соответственно, в злость – в ответное обвинение «почему вы не дали карту раньше?».
Я молчала, переваривая. После слов Дрейка картинка-пазл сложилась в логичный узор. Действительно, чувство вины герои моей истории, оказывается, испытывали оба. Только скрытое, невидимое другим, и потому нам, другим, казалось, что они беспочвенно обвиняют друг друга.
Блин, вечно эта «вина» – вот ведь коварный стресс!
– Хорошо, вот вторая ситуация – она когда-то случилась со мной. Однажды я купила абонемент в дорогой фитнесс-клуб, и мне приставили «личного» тренера. Признаюсь, я его – ее – не просила, и рада ей не была. На тот момент я была толстой и вообще не желала, чтобы ко мне кто-либо приближался. Но не важно. В общем, не сходила я в этот клуб и двух раз, как по состоянию здоровья мне пришлось прекратить посещение тренировок – я попросту перестала в него ходить – мое право, верно? Так эта «личная» тренерша начала мне названивать, мол, «где вы есть, почему не ходите?» и так далее… Несколько раз я не отвечала на ее звонки, а потом ответила и очень сильно ей нагрубила. И думаю, что была права – зачем она лезла в мою личную жизнь? Зачем просила объяснить ей причину «непосещений»? Она что – моя мама? Я ей чем-то обязана? Задолжала? Тренировки были оплачены, она свою зарплату получила – зачем звонить и доставать вопросами клиентов?
Мой возлюбленный улыбался вновь.
– То есть ты думаешь, что здесь ты обвиняла ее, не имея внутри чувства вины?
– Ну, по крайней мере, я его не нашла.
– Плохо искала. Но давай начнем с нее: тренерша твоя просто желала «быть хорошей» и отлично исполнить свои обязанности. Грубо говоря, «выслужиться», чтобы ее потом любили, а так же не смели упрекнуть, а это страх, что ее не полюбят, если она будет халатно и «незаботливо» относиться к посетителям. Здесь понятно?
– Здесь-то понятно. Мне бы про меня…
– Про тебя. А ты, родная моя, попросту знала где-то внутри, что, как только ты получила травму и приняла решение более клуб не посещать, следовало бы позвонить и предупредить об этом работников клуба.
– С чего бы мне это следовало?
– С того, что ты сама считаешь это хорошим тоном. Это не мое убеждение – твое. Посмотри внутрь, и ты его найдешь. Основываясь на этом убеждении, мол, «если бы я была администратором клуба, то ценила бы клиентов, способных предупредить о болезнях и тем самым помочь избежать недоразумений и составить нам верный график», ты где-то внутри считала, что ДОЛЖНА была позвонить. Но ты, ссылаясь на «я ведь никому ничего не должна», этого не сделала.
Нахохлившись, я мысленно проигрывала в памяти ситуацию из прошлого – да, наверное, Дрейк прав. Если бы я была администраторшей, то действительно ценила бы таких людей, которые предупреждают о своем неприбытии заранее. И поэтому… чувствовала за собой вину? Я действительно ее чувствовала? Не хотела звонить, не хотела отчитываться о том, что мало того, что я – жирная корова, так теперь еще и калека? Без «вины» действительно не обошлось –