Манька, Манюнька, она же Минерва отреагировала мгновенно и крайне положительно – воплем восторга.
Яна поморщилась. Еще раз оглядела кафе, прижимая мобильник к уху плечом, положила на пластиковую тарелку сырный салат, поставила ее на прилавок. В зале за столиками почти пусто – двое подростков, уткнувшаяся в планшет тетка, три подружки – после школы, что ли?
Липкий взгляд и не думал исчезать.
– Тогда заезжайте за мной в половине седьмого. Да, поставлю пиво. Два. Ладно, три…, – черт, зарплата тоже сливалась в унитаз. – Жду.
Девушка с пепельными волосами и прической каре отключила телефон и сунула его в карман красного передника.
– Я тебе дело говорю! Оттуда тачки гонять легко, но нужен наблюдатель. Никакой мокрухи, на тебе вообще ничего не будет – просто смотришь по сторонам и сообщаешь, что видишь. Иногда, может, отвлечь кого…
– Не буду.
– Не дури! Легкой жизни хочешь? Одежду модную? Чтобы не раз в месяц пивко?
Одежду Яна, как и любая другая не обделенная красотой женщина, хотела, но не такой ценой – не за счет криминала.
– Не буду, сказала.
– Дура ты… Думаешь, если ноги не замарать, из грязи вылезешь? Колька, вон, уже обо всем договорился – у ребят своя мастерская, я ж не голословно…
Каська не стала слушать про мастерскую – она потихоньку оглядывала загруженный в вечерний час бар в поисках источника тревоги – кажется, он переместился за ней следом. Или она все-таки бредит? Вымоталась, отупела от одних и тех же действий, отчаялась, видит невесть что? Ну, кому, спрашивается, есть до нее дело? Той нахальной роже у стойки – короткий ежик, накачанные плечи, гадкая ухмылка? Так она быстро «расскажет» ему про свои приоритеты. Мужику-алкоголику в дальнем углу, вот уже минут пять рассматривающему не то ее, не то стену сквозь нее? Нет, он точно не «следок» – она бы знала, засекла бы его еще в пиццерии. Тогда кто же это, кто?
– Ты меня слушаешь?
– Угу.
Пиво отдавало горечью; сигаретный дым под потолком сгустился до плотности эльфийского тумана из фэнтезийных книжек – от него болела голова, хотелось выйти на улицу; она терпела. Черт, сюда-то она приехала, а домой как, если Колька пьяный? На такси? Еще минус три сотни из зарплаты, а три сотни – это одна книжка…
– Ты меня не слушаешь!
Манька напивалась и начинала негодовать.
– Да слушаю я…
Невероятно, почти болезненно сильно хотелось оказаться подальше отсюда. Послать «друзей» к черту, распихать чужие плечи и руки в стороны, проложить себе, как ледоколу, путь наружу и на воздух, на свободу.
Но шпилил к месту булавкой невидимый, сверлящий спину взгляд.
Яне казалось, что она бредит.
(Blue Stahli – Premeditated)
На слежку за «объектом» он убил почти целый день.
Много. Непозволительно много для того, на чьих плечах в данный момент лежало столько забот об Уровнях, но как быть? Никак.
Не имея ни местной валюты, ни каких-либо знаний о месте, в котором пребывал, Сиблинг поступил просто – переместился в Екатеринбург, мысленно отыскал «цель», прикрепил к ней следящий ментальный «маяк» и принялся перемещаться следом.
Нет, не пешком – на машине. На первой попавшейся и понравившейся ему машине, которую он «позаимствовал» на неохраняемой парковке. Выбрал, что поновее и покрасивее – лезть в развалюху не пожелал – зачем, если вернет? – отключил показавшуюся ему примитивной сигнализацию, поработал с электроникой, чтобы та не отреагировала на отсутствие ключа, завел авто с помощью смодулированного электрического импульса, и теперь обладал колесами. Пусть и временно.
Машина оказалась хорошей, тихой и удобной – класса люкс, – с полным баком бензина, пахнущим кожей салоном, набором полезных функций. И для того, чтобы местные разведывательные структуры не обнаружили пропажу до времени «х», накрыл свой транспорт отводящим сигналы и любопытные взгляды щитом – остался доволен.
Довольство, однако, пропало, как только он понял, сколько в ней предстоит просидеть, пока «цель» не покинет рабочее место. Хмурился, долго крутил в голове варианты, но почти все их откидывал – нет, он не мог так просто подняться в торговый центр, притвориться клиентом, купить пиццу и попробовать коснуться «объекта». А что, если тот упадет в обморок? Начнется ненужный хаос, а Сиблинг не успеет сделать необходимые замеры. Придется ждать, пока Яна выйдет на улицу, удалится подальше от людных мест, и тогда уже действовать.
Не вышло.
Нет, Яна на улицу вышла, вот только секунду спустя оказалась в чужой машине, за которой вновь, не имея понятия об улицах, правилах движения и системе дорожной разметки, пришлось следовать.
И Джон проследовал.
До бара.
Теперь он сидел внутри затемненного салона, сверлил взглядом мысленный маяк и анализировал поступающие с него данные: с ней внутри двое – обоих она знает, но, судя по эмоциональному фону, не любит. Привязанность – 2 %, долг – 14 %, вина – 8 % – их связывают некие вынуждающие обстоятельства. Уровень алкоголя за тридцать минут, проведенные в стенах места с названием «Пивной погребок», поднялся на 0,37 лиа – она почти ничего не пьет. Почему? Ей не за руль. Не любит? Хорошо, если так. Уровень никотина возрос – курит…
Сиблинг поморщился.
Если она окажется той самой, он отучит ее от дурных привычек. Другое дело, что шансов на это немного, а потому и беспокоиться не стоит. Внутрь бара, хоть он и в защитной одежде, идти нельзя – еще заденет кого-нибудь ненароком.
Ждать, ждать, ждать…
Прошло сорок пять минут.
Час.
У выхода в «Погребок» показывались люди, курили, возвращались назад – добавлялись новые. Злачное место гудело, жило привычной ночной жизнью и смердело кислым пивом за километр.
Интересно, как часто она здесь бывает?
Нет, ему не нужна лишняя информация – не до того, как появятся результаты тестов (оговорка: положительные результаты тестов), – а пока это так – любопытство. Почти человеческое – ненужное, не приносящее ни пользы, ни удовлетворения.
Она выйдет, не сможет сидеть там вечно – выйдет. А он терпеливый – он дождется.
Когда часы на приборной панели показали 20:39, события вдруг резко ускорили ход, закружили и приняли совершенно нежданный оборот.
Все началось с того, что она – девушка, которую Джон ждал, – показалась на улице. Не вышла, как это случалось с другими посетителями бара, а почти выбежала из дверей на улицу, одновременно стряхивая со своего плеча чью-то руку.
Мужскую. Движения неточные. Уровень опьянения: 52,3 лиа на литр крови…
Сиблинг моментально распахнул дверцу и вынырнул из салона на свежий воздух.
– Убери лапы, я сказала!
Яна кричала.
Злость 84 % – параметр критический. Риск неадекватного поведения за пределами красной границы.
– Чего ты? Я тебе выпить купил!
– А я пила?! Мне оно – твое – надо было?
– Какая мне разница, пила ты или нет. Я купил, принес, чего ты морду воротишь? Поговорить со мной впадлу?
– Мне все с тобой впадлу.
– Да ты, вообще… следи за языком!
Их было двое – желающих разобраться с его «целью».
Его. Целью.
И первое слово было определяющим – Джон двинулся вперед, но не успел сделать и двух шагов, как звякнула пряжка дамской сумочки, дернулась Янина шея, затем рука и… в тонких пальцах возник пистолет.
– Назад, – она была вне себя от ярости. Бледная и в красных пятнах, с поджатыми губами и дикими от ненависти глазами. – Пристрелю обоих.
– Ты что, водный пестик прихватила? – раздался гогот, но не особенно веселый, с примесью растерянности.
Сиблинг, прищурившись, сканировал оружие: пистолет боевой, заряжен… Черт, ситуация накаляется; сделал еще шаг. На другой стороне улицы застыла, было, женщина, но тут же засеменила прочь – одумалась, не захотела потом числиться свидетелем или еще одной случайной жертвой.
– Поливать водичкой нас будешь?
– Назад! – рука стрелка дрожала, но не настолько, чтобы промахнуться.
– Ну, давай, стерва недоделанная, стреляй… Только я тебя потом…
И он – пьяный дебил – на свой страх и риск пошатнулся в сторону девчонки, и почти сразу же грохнул выстрел. Настоящий, резкий, жесткий, ударивший всем по ушам; мужик ошалело замер – мимо его головы от кирпичной стены только что отрекошетило.
– Сучка! Ты мне чуть… Да ты…
– Толян, у нее пистолет. Настоящий! Уходим…
– Игрушка!
– Какая игрушка! Боевой!
– Вот же…
– Уходим! Менты!
Где-то неподалеку протяжно взвыла сирена; нападающие, несмотря на дозу алкоголя в крови, далекую от эстетической, резво бросились наутек. Не теряя ни секунды, двинулся вперед и Сиблинг – дуло тут же сместилось в его сторону.
– Не подходи!
Ей было все равно, в кого стрелять, – он видел.
Боялся? Нет. Он никогда не боялся пуль.
– Садись в машину. Ту, что за тобой.
Пришлось временно деактивировать щит.
– Иди в жопу!
– В машину, я сказал.
Звук сирены приближался; из «Погребка» высунула любопытные носы компашка, но, завидев на улице девку с оружием, застопорилась на пороге, переговариваясь, попятилась назад. Негромко заскулила в коридоре истеричная девчонка.
– Давай! Времени в обрез!
– Уйди с дороги! Отвали!
Он не отвалил, и секунду спустя случилось то же самое, что и минуту назад, – раздался выстрел. Сиблинг отследил траекторию пули еще до того, как та показалась из дула – нет, за мгновенье до этого он оценил изменение напряжения фаланги пальца, заметил расширившиеся от выброса адреналина зрачки, учащение пульса и дыхания, сделал нужные выводы. И потому отклонился – всего на несколько миллиметров, но их хватило для того, чтобы опасность, не коснувшись его всего чуть-чуть, лишь обожгла тонкую кожу уха.
– Дура.
И переместился к ней столь стремительно, что Яна не успела даже пикнуть, – выхватил из чужой руки Глок, с силой сжал его так, что ствол погнулся – точнее сказать, расплавился прямо в его перчатке, – отбросил оружие в сторону, а бабу – чертову бабу, из-за которой приходилось постоянно быть настороже, – резко схватил за локоть.