– Да мы поняли! – хлопнул по столу ладонью Дэйн. – Ну, побыли обезьянками на ярмарке, а чего? Как говорится, лишь бы хорошо кормили. Слышь, так она и в меня подселиться может?
– В теории.
– А на практике?
Брови Декстера сдвинулись к переносице.
– И на практике. Но не будет этого делать, у них какой-то свой кодекс чести. Эра подселяется к тому, кто просит о помощи. Или ради собственной безопасности.
– Логично.
Чейзер такой подход одобрил. Стив же удивленно покачал головой – он про такую способность у людей раньше не слышал.
– Опасная, однако, бабенка… – не унимался снайпер, – слышь, а ты уверена, что внутри этой Айрини вообще человек? Может там зубастая тварь, как в «Чужих»? Которая решила завоевать уровни?
– Пить надо меньше, – буркнул Лагерфельд.
– Пить всегда надо больше, чтобы жилось веселее, – огрызнулись не зло, – не, ну правда… А ты еще хочешь ее к нам на вечеринку.
– Она – человек. И у нее ни одного друга.
– Кодекс чести, говоришь? – Мак о чем-то размышлял. – Ладно, если думаешь, что хороший человек, зови. А Дрейк о ней знает?
– Знает.
Я вздохнула, отпила большой глоток пива.
Совсем скоро он узнает о ней еще больше.
– Только обещай мне, что не тронешь ее… Что бы я ни рассказала!
Дрейк раздраженно передернул плечами. Вот и состоялся диалог теперь уже с Великим и Ужасным, которого я совершенно не вовремя оторвала в Реакторе от какого-то совещания.
– Почему я должен ее трогать? У нее приговор Комиссии, где написано, что она должна почить от удара электрическим током?
Очень смешно. Вообще-то дергать Начальника, когда он занят, идея не верная, но очень хотелось поговорить.
– Я не про физическое касание…
Лично мне тот самый первый дерзкий поцелуй, когда я решила коснуться губ любимого мужчины, а после едва сама не «почила» с миром от разряда, помнился до сих пор.
– Давай, рассказывай. Только быстро, у меня несколько минут.
– Обещаешь не трогать?
И брови у Дрейка еще хмурее, чем недавно у ассасина.
– Обещаю.
– И не отправишь из этого мира в далекую ссылку? Не изолируешь, не запрешь в Реакторе? Не…
– Ди!
После такого тона действительно лучше приступать к рассказу, не то в Реакторе запрут меня.
– Тогда слушай… В общем, настоящая Айрини Донатти умерла…
И опять по кругу. Про предательство, самоубийство, редкий дар. «Она совсем одна, не знает, как вернуться домой!» А дальше самый-самый важный вопрос – ты ведь откроешь ей портал на Литайю? Со сдвигом во времени? Ведь помнишь, мы такое делали, когда возвращали пропавших ребят (*речь идет о событиях, описанных в романе «День Нордейла»)…
Нет, на самом деле вопрос: «Ты ей поможешь?» – я не успела даже произнести. Только предварительно сделала глаза, как у кота Шрека, и распахнула рот.
А Дрейк уже гаркнул:
– Нет!
Что?
– Нет?
– Ты слышала.
– Но… почему?
Теперь глаза кота Шрека стали вполне настоящими. Удивленными, круглыми и грустными. Мол, чего тебе стоит?
– Бернарда, я сказал.
Наверное, не стоило прыгать в Реактор, отрывать от совещания… Однако решения мой возлюбленный принимал быстро, и они никогда не разнились в зависимости от ситуации и настроения. Значит, дома он ответил бы то же самое.
– Но, почему?
А ведь и правда, грустно. Вот же она – ниточка, руку протяни. И не будет больше узлов, клубок распутается. Я чувствовала себя, как обиженный ребенок, мимо которого только что на полной скорости пролетела телега Деда Мороза с подарками. А у моего дома остановиться забыла. А чего, спрашивается, целый год была послушной?
Дрейк в мои полные мольбы глаза смотрел с нежностью и раздражением. Мол, ведь знаешь, что не вовремя. Но объяснил:
– Если человек во время своей смерти «залетел» в наш мир – это вовсе не случайность. Более того, у этого события есть четкая и определенная цель.
– Какая?
– Я не книга толкования снов, Ди. Просто знай, что она есть. И не мешай человеку жить свою жизнь, даже если тебе кажется, что эта жизнь полная печали и одиночества. Всякий период зачем-то нужен.
Ну да, да, я помню… Меган должна была пройти сложный путь, потому что сама отправила мысленный запрос в небо. И Дэлл страдал не просто так, а мы должны были на это смотреть, потому что великий замысел Вселенной. И что же, ни во что не вмешиваться? Никому не помогать?
– Значит, ты не откроешь для нее портал?
– Не открою.
Кажется, этот вечер грозил стать неудачным хотя бы потому, что после Реактора я снова отправлюсь пить пиво. Нет, не пиво, конечно, я не такой уж любитель, но вот побродить в одиночестве по улицам Нордейла точно. Обидно, черт возьми.
Что еще добавить, о чем спросить? Слова иссякли. Доводы тоже. Спорить с Дрейком – занятие в высшей степени бесполезное и неблагодарное. Такова обратная сторона медали жизни с Творцом.
Я побеждено развела руками – тогда иди, мол, на совещание. А на душе от грусти даже кошка скрести перестала, просто ушла в дальний угол за печку; и дождь за окном.
На меня смотрели, как смотрят на ребенка, который «вырастет и все поймет».
– У нее все наладится, – вдруг сказал Дрейк. Потеплел, сдался. – Она вернется к себе.
– Правда? – я вскрикнула так радостно, что меня, наверное, услышали все, кто ждал Начальника за дверью.
– Правда, – он вздохнул, как сказитель, который был вынужден рассказывать сказку с конца. – Портал для нее откроется. Но это сделаю не я.
– Ура! – Тогда однозначно нужно торопиться с вечеринкой. А то, вдруг Эра уйдет, и мы даже пообщаться толком не успеем. – Скажи, ты ведь не против, если я ее с отрядом познакомлю? Точнее, я уже познакомила… Э-э-э, понимаешь…
Этот взгляд Дрейка я знала точно – сначала удивление, затем «Ах, ты уже все сделала?», а после…
Что должно идти после, я додумывать не стала. Быстро чмокнула бритую, пахнущую лосьоном, щеку и улыбнулась.
– Завтра будет вечеринка. И торт. Ну и вообще, ты, хоть и не толкователь снов, а знаешь, что все будет хорошо. Да?
И испарилась из Реактора, преследуемая передаваемой по воздуху мыслью: «Дома поговорим!»
Да, да, дома. Но хоть бродить в одиночестве с тоски не придется.
Глава 4
Айрини.
– Вот если бы моя девушка начала понимать, как сильно я забочусь о ней…
Я никогда не выходила к клиентам с чашкой кофе в руках, но в этот раз правило нарушила – собственное хорошее настроение дороже. И этого хлыща, заявившегося в двери «Судьбы» с утра пораньше, почти не слушала. Отметила только, что он молод, не красив, но ухожен, и лосьоном благоухает на километр. А еще стильно одет, модно подстрижен и выбрит на груди, как коврик. Именно «выбрит». Не то триммером, не то ручной машинкой таким образом, что «махра» превратилась в полусантиметровый причесанный газон. М-да, это не пижон, это просто клиника…
– Знаете, сколько раз в день я принимаю душ?
Не очень-то и хотелось.
– Три! Плавки меняю каждый час…
«Попахиваешь что ли?»
– …а она все равно не хочет…
– Чего не хочет?
И гость впервые замялся. Выдавил одно-единственное слово с такой досадой, будто всю сознательную жизнь готовился к поступлению в космонавты и провалился.
– Сосать!
Я не поперхнулась кофе лишь потому, что очередной глоток сделала с полминуты назад и успела жидкость проглотить.
– Ну, не хочет и не хочет…
– Как?!
Что в этом такого? Мне бы вот тоже не хотелось этому показушному себялюбу делать минет. Ни с утра, ни вечером. И хоть каждые полчаса он трусы меняй.
«А какого парня мне бы хотелось?»
Вот тебе и разворот на триста шестьдесят…
Это все вчерашние мужчины так на меня подействовали – разморозили. Друзья Бернарды. «Занятые» или нет, а одного взгляда на их лица хватило, чтобы понять – хочу смотреть на такого. Красивого. Итак, пункт номер один определился – мой избранник должен быть красивым. И сама же ужаснулась, так как знала – мои позывы во Вселенную осуществляются быстро. Но что-то изменилось – меня несло. Вся эта мужественность, брутальность, которой наполнился вчера кабинет… Не забыть, не смыть шваброй и порошком. Такую хочется вдыхать, от такой хочется плыть. Черт, Дина, знала бы ты, что натворила.
Мой клиент тем временем вещал, как обиженное радио. Что-то объяснял и доказывал. А я, оказывается, совсем про него забыла, и внимание обратила лишь сейчас. Однако теплый кофе до сих пор казался мне вкуснее, чем чужой рассказ.
– … я даже на море съездил, прогрелся, пропитался. И она пропиталась…
– Кто?
«Любовница?»
Я, похоже, совершенно выпала из беседы.
– Не кто – что! Моя сперма.
Черт, он опять про это…
– Пропиталась чем, простите?
– Минералами! Я ведь неделю на море провалялся, чтобы проминерализоваться.
Уважуха. Я бы это слово с первой попытки не выговорила. Тренировался, что ли?
– А она все равно ее не хочет?
– Нет!
Молодец, девка!
– Она просто понимает, что вы стараетесь для нее.
Я впервые за утро полновесно ввинтилась в беседу.
Пижон удивился.
– И?
– А заботиться в первую очередь нужно о себе.
– В смысле?
– Вы делаете для другого человека, не для себя. Верно? Делаете что-то не из собственного «удовольствия», а чтобы кто-то другой в ответ сделал что-то для вас.
– Ну… так все делают.
– Не все.
Скучный до безобразия. А мне хочется подумать о моем новом будущем возлюбленном. Очнулось сердце, ничего не поделаешь. Пункт номер два – хочу, чтобы он был сильнее меня. Многократно. И чтобы с ним я сумела быть собой, не таясь.
«Эра?!»
Но крик-угроза себе уже не сработал. Интересно, мне больше понравилась холодность Рена? Или дерзость Мака? А может сапфировые глаза их штатного программиста? Решено! Мой новый мужчина должен по всем пунктам выбить в моем сердце десять из десяти.