щеке, повторяют абрис лица… А девка нагла.
Жаль будет прихлопнуть мошку.
Конечно, ему бы лучше навестить Айрини лично, вразумить. Но сойдет и так.
Он с наслаждением принялся отыскивать ее в пространстве. Отыскал. Навелся. Принялся сжимать…
…и не смог завершить процесс.
Всякий раз, когда уже поймал, она выскальзывала из его пальцев, как намазанный жиром шарик. Дварт ощущал, будто пытается ухватить мыльный мяч в еще более мыльном растворе. Увидеть можно, дотронуться тоже, а вот воздействовать…
Как? Значит, он не ошибся – она сумела «укрыться»?
Ему, вопреки собственному гневу, все это нравилось. Не вовремя, ненадолго, но все же. Айрини оказалась интереснее по содержанию, чем по внешнему виду. И, в конце концов, разве ее прикосновения были ему неприятны?
Другое дело – он не привык встречать противодействие. Чтобы удостовериться, что не ошибся, попробовал «навестись» на нее еще раз, аккуратно ухватил контуры, принялся давить.
И соскользнул.
Ну все. Он достаточно озверел. Волна временно сошла на нет, и, значит, можно позволить себе короткий выход «в люди».
Уровень 14. Нордейл.
Айрини.
(Vitaa, Slimane – VERSUS)
Половина седьмого вечера – я в доме у Одриардов. Позвонила Бернарда, поинтересовалась, как дела, пригласила в гости. Сообщила, что Меган сделала ручные трюфели – зовет на чай…
Просторный особняк – уютный, чистый, «для двоих».
Я пришла потому, что устала сидеть в четырех стенах. Ежечасно касаясь Кайда, я дышала им, пропитывалась, начинала тосковать.
Некоторые снова были парами. Счастливые мужчины, женщины – разговоры, смех. Никогда не думала, что шоколад может быть таким вкусным. Ароматный чай; бледно-розовые портьеры на окнах. Как бы мне хотелось, чтобы мы с ним тоже однажды пришли в гости вдвоем.
Такое возможно?
Я просто слишком давно его не видела, а времени мало. Как повернуть все в нужную сторону? Сегодня кристалл столько раз нейтрализовал его воздействие, а «синие глаза» даже не шелохнулись. А что, если и в последующие дни все пойдет так же?
Девчонок больше; многие парни на тренировке, как я поняла. Но Дэлл дома, рука Меган в его, они давно слились в одно. У Лайзы счастливые глаза – позже дома она встретит своего избранника и бросится ему на шею. Умиротворенная Шерин, смеющаяся Дина – все хвалят апельсиновый вкус, он особенно идет горьким какао-бобам.
А я изнывала по тому, кто нужен был мне.
Этой ночью, когда приходил, он решил, что «с поганой овцы (то есть меня) – хоть шерсти клок». А что, если без этого «клока» ему тоже хорошо? Если процесс трансформации куда важнее, чем дотошная девчонка, которую можно не замечать?
Более всего я терпеть не могла ощущение бессилия. Не мое оно.
Глядя на то, как любуется рыжим избранником Тайра, я вдруг решилась на дерзкое – представила, как приближаюсь к Кайду, провожу пальцем по его губам, настраиваюсь на поцелуй…
Почти сразу полыхнул и чуть нагрелся кристалл – кто-то попытался меня «вразумить».
Попытался.
И все.
Отступил?
(Hidden Citizens – The One to Survive)
Минуту спустя я шагала прочь от гостиной в поисках туалета.
Свернула один раз, два…
И наткнулась на Кайда.
Стоящего прямо посреди коридора.
Не слишком помог даже кристалл – ноги ослабели. Позади незваного гостя марево – открытый портал. Синие глаза рассматривают меня с холодным любопытством, мол, как ты это делаешь? Взгляд-сканер раскладывает на частицы – ищет прием, с помощью которого я постоянно ускользаю.
Значит, все по плану.
Оказывается, я забыла, как это – выдерживать его. А ведь сейчас он практически закрыт – дом чужой, шуметь нельзя. Пришел только затем, чтобы узнать мой секрет. Не узнает! Литаниум себя не выдает, а слабость, потому что Кайд все равно фонит. Дерзко, сексуально. Плохо, потому что я соскучилась до одури, потому что теперь дышу как наркоман.
Он спросил очень тихо. Очень просто.
– По шее не боишься получить?
– Не боюсь.
Я себя не выдам тоже. И тот факт, что мне очень хочется сложиться перед ним рабом на ковре. Если он приблизится хоть на шаг, я сложусь. Литаниум справляется дистанционно, но теперь с перебоями. Воля барахлит, разум подает в отставку, а Кайд будто чуть-чуть удивлен тем, что секрет сам себя не выдал.
– Как ты это делаешь?
– У женщин свои хитрости.
Я пожала плечами, словно внутри меня не распирало желание вжаться в стену и расставить руки в сторону, мол, я вся в твоей власти, господин.
А у этого зверя подрагивают ноздри. Вообще-то он в доме своего врага – знает об этом? Или ему плевать?
Бесконечно красивое в своей жесткости лицо, безумно привлекательные глаза и этот редко улыбающийся рот. Я соскучилась… Шлейф не идет ни в какое сравнение с оригиналом. А ведь у нас мало времени – кто-нибудь сейчас здесь обязательно пройдет…
– Ты случайно не знаешь, где здесь туалет?
Как еще можно наладить «врагу» пинка, как ни спросить неподходящую моменту ерунду?
А между строк ехидство: «Думал, все будет просто?»
Взгляд, который был мне ответом, я запомнила навсегда, как клеймо-печать: «Не прощаемся».
«И месть моя растянется в бесконечный для тебя момент».
Он передал это послание глазами, после чего резко развернулся и шагнул в портал. Тот схлопнулся воздушной волной и мягким звуком.
Внутри меня дрожь, наркоманская тряска… стоять практически невозможно. Кристалл горячий, как дно сковороды; в дыхании пьяная сладость.
А сзади вопрос выходящей из-за поворота Меган:
– Айрини? Мы тебя потеряли. Заблудилась?
Точно.
В собственном сердце и чужих глазах.
Вслед невидимому гостю я отправила сигнал: «Приходи еще. Жду с нетерпением. Пообщаемся».
Черт, страдать мне за это – не перестрадать.
Уровень 15. Лоррейн.
Кайд.
(8 Graves – Beast)
Его прижало ночью, сразу после полуночи. Вдруг повело, когда мир начал расслаиваться на пласты. Уехал в небытие потолок от квартиры, мигнули и погасли звезды.
Сидящий в ставшем ненавистным кресле, Кайд сжал одновременно зубы и подлокотники. Ему впервые показалось, что он потерял всякий контроль, превратился в мчащийся через невидимое пространство сгусток. В нем будто передвигались блоки, детали, запасные части; казалось, он разваливается на части и одновременно отращивает жабры. Мутило.
Дварт искал любую стабильную зацепку, якорь, и не находил. Девчонка сделалась недоступной, а попытки отыскать нечто схожее по действию – нежное, обволакивающее и успокаивающее – проваливались. Точнее, практически не начинались. Душила жажда неизвестного происхождения; сила изнутри распирала так, что ему хотелось орать. Туда, в космос, где оголилась крыша…
Галлюцинации. Сколько-то он раскачивался в кресле взад-вперед, как беспокойный маятник.
Как она научилась ускользать? Как?
Безо всякой цели и направления вздымалась и клубилась агрессия.
Зная, что этого делать ни в коем случае нельзя (сколько времени – начало второго?), он все равно не удержался – качнулся назад.
И уперся спиной уже не в свое кресло, а в то, которое стояло в спальне на четырнадцатом, в Нордейле.
У Айрини в квартире.
Темная комната, полутороспальная кровать; лунный свет. Тумба со старым телевизором, безвкусная картина на стене. Слишком обычный шкаф, почти примитивная обстановка – она не подходила хозяйке. Точнее, не шла… внутренней ее части.
Кайд путался.
Он переместился сюда, чтобы… Чтобы побыть. Закрылся всеми щитами, какими только мог – понял, здесь переждать галлюцинации будет легче. Даже если просто смотреть на спящее под одеялом женское тело.
Чужая квартира в его присутствии тоже разъезжалась, трещала по швам. Стабильным оставался только центр с кроватью, видимо, его во сне автоматически держала девчонка.
Сильная. Молодец.
Он выдохнул. Медленно откинулся назад. Закрыл глаза.
И, вероятно, в полудреме сбросил часть щитов.
Потому что, когда открыл глаза, Айрини сидела на кровати, прижимала одеяло к груди и смотрела на него… Со страхом? Нет, скорее, с очень большим напряжением. Молчала. Будто чувствовала, что трогать его сейчас нельзя никак – ни словом, ни жестом, ни даже прикосновением к близлежащему пространству.
В какой-то момент ему почудилось, что сквозь одеяло пробился желтый свет, но в последнее время он почти привык к галлюцинациям, научился не обращать на них внимания. Вот прямо сейчас справа от него расходился по доскам паркет – раскладывался, как в компьютерной игре, исчезал доска за доской.
Девчонка, широко распахнув глаза, смотрела туда же – на пол… Она тоже это видит? Ощущает?
Ему нельзя было приходить. Но сидящая на постели – желанная добыча. Однако он шевелением мизинца способен сломать больше, чем восстановить.
Ему душно, дико от происходящего, ему бы просто успокоиться. А она смотрит ему в глаза с таким выражением, будто видит в них те самые галактические ветры, обжигающие нутро. Сидит оцепеневшая, не шелохнется.
Кайд поднял лицо – потолок ее квартиры исчез тоже. Что за напасть? Айрини посмотрела туда же.
– Ты это видишь? – спросил хрипло.
Насколько много она ощущает? И откуда такая развитая восприимчивость?
– Ты очень чувствительная. Откуда?
Теперь он держал ее взглядом жестко, словно раба на натянутой цепи. Он желал знать ответ – его бесконтрольная сила толчками выливалась наружу, как нефть из пробоины.
Собеседница не дрогнула, хотя могла бы. Держалась.
– Я такой родилась.
Ответила тихо – он услышал. Звезды над ее домом танцевали так быстро, будто ход времени изменился. Один час как один век… Кайду хотелось закрыть глаза и качаться. А еще больше – поспать. Устаканиться, перестать быть сложным набором функций, но ощутить себя единым привычным куском плоти.