И, к счастью, отправилась к лошадям следом за Бенькой. Алёха запоздало порадовался, что они уезжают сейчас, потому что лошади к рассвету снова запачкаются и будет не видно, что он схалтурил. Поэтому он с лёгким сердцем собрал еду, покидал в мешки то, что ещё можно было съесть, совсем уж объедки бросил в костёр и подошёл к Орнели и Беньке.
– Садись, – велел Бенька. – Не говори, что опять не помнишь.
Алёха очень хотел его убедить, что не помнит. И что не сможет, и что у него все тело болит. Но покосился на Орнели… вот она сейчас начнёт издеваться. Зачем им эта девчонка вообще? Пусть бы сказала, где там Тёмная Сторона, и проваливала бы себе восвояси. И куда хуже насмешек Орнели было то, что с пешим Алёхой скорость у них будет опять низкая.
А тут лес, быстро они не поедут, потому что вдруг Бенька опять свалится или лошадь что-то себе сломает. А дальше будет видно. Переживёт как-нибудь.
И, сцепив зубы, Алёха вручил онемевшей от такого нахальства Орнели мешок с едой – пусть сама его цепляет как хочет – и, тряхнув головой, решительно подошёл к Бенькиному коню.
Глава двадцатая
Всё оказалось не так страшно, как вначале. Пусть не с третьей попытки, но с пятой Алёха на мерина сел, причём сделал это практически самостоятельно: Бенька только тихо подсказывал, а Орнели не смеялась. Наверное, понимала, что раз Алёха никуда из замка не выходил, то и лошадь ему была ни к чему.
И ехать верхом было не так отвратительно. Неудобно, конечно, но Алёха все-таки притерпелся. Мерин дороги не разбирал, и как Алёха ни уворачивался, ему всё равно постоянно попадало ветками по лицу, но главное было – удержаться, и на мелочи он внимания не обращал. Орнели отстала – тушила свой магический костер, потом нагнала их и сказала:
– Держись месяца. Справа Мрак.
– Я не могу, там же овраги, – вспомнил Бенька. – Объедем – и вот тогда…
Орнели с ним спорить не стала. Может, подумал Алёха, Бенька какой-нибудь граф? Вроде бы граф старше барона. Или герцог, тот ещё старше графа. Если он правильно помнит, конечно, те книжки, которые прочитал. Хотя… здесь все может быть совершенно иначе.
А сильно ли отличается этот мир от того, какой был в Алёхином прошлом?
Наверное, всё же не очень. Вот эти Видящие – как монахи. Когда-то монахи тоже были и грамотными, и иконы писали, и книги переписывали, и… и да, кажется, умели лечить. Только названия здесь другие, а суть от этого не меняется. И ещё у них много богов. Что тоже, наверное, ни на что не влияет, какая разница, один или несколько?
Хотелось спросить, были ли у них крестовые походы, но Алёха благоразумно промолчал. Это было бы уже чересчур для слуги.
Где-то начала вопить птица. Бенька и Орнели не встревожились, и Алёха решил, что стоит на их реакцию ориентироваться. Прасликов Бенька испугался, а этого вопля – нет, и потом, он вон и карту помнит, и даже овраги запомнил, так что… Алёха свою задачу выполнил: отправил всех к Онаришу. Наверное, ему сейчас было бы положено увидеть что-то вроде «квест “поиск колдуна” активирован», а выпало просто несколько спокойных – он очень надеялся, что спокойных – ходов.
Ночь оказалась довольно холодной. То ли вчера было теплее, то ли действительно температура упала, но Алёху начало знобить. Только бы не заболеть, ужаснулся он, потому что лечить его тут некому, некому! Эта Орнели только важничает, а на деле что она может, без антибиотиков и жаропонижающего? Кровь пускать? Нет уж, на такое он не подпишется, только заражения ему не хватало.
А ещё Алёха постоянно сползал. Хвататься за Беньку он опасался, а с седлом как-то дело не ладилось. Руки были коротковаты или просто росли не оттуда, а скорее всего, Алёха просто делал что-то не так, но он всё время сбивался куда-то на сторону, однако с жалобами не лез. Орнели теперь ехала впереди, и Алёха периодически видел её спину. Худенькая, вот как Бенька, интересно, это у них от недоедания или ещё от чего? Или, может, раз они аристократы, то и кость такая, и кровь голубая? Кто их разберёт...
Из глубины леса донёсся вой. Лошади заволновались.
– Надо выбраться отсюда, – озабоченно сказал Бенька. – Мне не нравится этот вой.
Алёхе он тоже не нравился. Орнели же прикрыла глаза, поводила рукой, потом обернулась:
– Я выведу. Но мы нескоро тогда доберёмся до Мрака.
– А далеко это? – спросил Алёха. – Может, лучше сразу туда?
– Я ночью в Мрак не поеду и вам не советую, – высокомерно бросила Орнели, и Алёха подумал в очередной раз, что она его дико бесит.
Нет, вроде она обычная, если не считать этого дара. Но он тут всего второй – или уже третий? – день, а с даром видел нескольких человек: Тобеша, Амарека, Янгару, Орнели и вон Беньку. Против Матиша, графа, который был, очевидно, без дара, и Лошадника. А если считать сыновей Амарека, тоже дарованных, и его дочь, которая умела магичить, то соотношение – не в пользу… бездарей. Но никто так не выпячивал свой талант, как Орнели. Ну подумаешь! Что она, единственная тут Сестра? Бенька говорил, их целая обитель, и есть ещё такие же Братья. И маги, которые… не монахи. Может, конечно, Орнели по местным меркам гений, но её-то заслуги в этом нет? Подумаешь, что-то там сама королева… А Алёха зато министра какого-то видел вблизи, ну так он же не бегает с этой новостью? А Женька за границей вообще в одном самолёте с каким-то президентом летел.
Они выехали из леса, и сразу стало, с одной стороны, спокойнее, а с другой – гораздо хуже. Потому что было темно, но вдоль леса шла дорога, и по ней лошади поскакали гораздо быстрее. Алёхе стало уже не до рассуждений – не слететь бы, и тело опять начало адски болеть. Алёха страдал, но крепился. Превозмогал, так сказать. Чтобы превозмогать было легче, он начал считать шаги мерина.
– Раз-два-три-четыре… ай, ну не трясись ты… четыре-пять-шесть… когда там утро уже? Семь-восемь…
– Что ты там бормочешь? – спросил Бенька. Орнели придержала коня, и Алёха приготовился к обороне.
– Что-то странное, – сказала она. – Мрак как будто… движется.
– Он разве может двигаться? – Бенька тут же забыл об Алёхе. – Мрак – это Онариш или его логово?
– Я не знаю, – вздохнула Орнели. – Но там, впереди, что-то… нехорошее. Мне не нравится. Эти пятна Мрака, их будто несколько.
– Наверное, Онариш куда-то пошёл, – пожал плечами Бенька. – Он же колдун. Что-нибудь собирает.
Алёха, пока выдалась возможность, покрутил головой по сторонам.
– Смотрите! – негромко крикнул он. – А вон сарай какой-то. Давайте там заночуем? Ну, нам же ночью к колдуну все равно нельзя?
Предложил, а сам подумал, что сейчас придётся возиться с раздеванием лошадей. И если это он худо-бедно ещё, может быть, сделает, то как цеплять все обратно – понятия не имеет. А лошадь не Бенька, ей на совесть уже не надавишь. Да и все равно у неё… лапки.
– Давайте, – согласился Бенька. Наверное, он тоже устал – сколько они уже ехали? Часа два, не меньше. – Только дежурить кому-то надо и лошадей рассёдлывать нельзя.
Рассёдлывать! Вот оно, это слово. Но раз нельзя – уже хорошо.
Сарай оказался пуст и давно заброшен. Крыша на нем еле держалась, но небо дождь не обещало, поэтому Алёха просто подтащил под стену, показавшуюся наиболее крепкой, странное белое сено, пахнущее почему-то молоком, накидал его и улёгся. Бенька подошёл, посмотрел на него укоризненно, и Алёхе стало ясно, что черта с два он поспит.
– Через два часа меня разбудишь, – приказал Бенька.
– И как я узнаю, что прошло два часа? – обиженно поинтересовался Алёха.
– Вот неуч. Месяц сойдёт на два пальца.
Алёха поискал на небе еле видный серпик. Ну ладно, на два так на два…
Орнели и Бенька прижались друг к другу и сразу заснули. А у Алёхи была задача как раз не заснуть, что, как всегда, когда надо, выполнялось не очень. Поэтому садиться Алёха не стал, а ходил вокруг сарая и ни о чем не размышлял – так легко было отвлечься и все пропустить, – а просто пялился по сторонам.
Если не знать, где ты есть, то даже красиво. Ровной стеной стоит лес, и не надо вспоминать, кто там водится. Небо чёрное, в Алёхиным мире такое, говорят, в Африке – низкое и будто бархатное, и звезды мелкими битыми пикселями. Здесь, наверное, Галактика совершенно другая, хорошо, что Солнце и Луна все же есть. Пахнет свежестью и молоком, и холодно. А под ногами пружинит земля – тоже не очень знакомая.
А вот Алоху, похоже, несладко… Он ведь домой к Алёхе не попадёт. Сидит, скорее всего, в обезьяннике или больнице... счастливый! И кормят там его, и тепло…
Периодически Алёха посматривал на небо и так и сяк пристраивал пальцы, чтобы понять, куда сошёл месяц. Но то ли серпик заклинило, то ли пальцы Алёха прикладывал как-то не так. С одной стороны казалось, что прошло уже много времени, с другой – да кто его разберёт. Главное, что все спокойно, ни погони, ни голодных зверей.
Алёха замёрз окончательно и, чтобы согреться, начал бегать. Сначала трусцой, потом увеличил скорость. Он хотел, конечно же, спать, но бег привёл его в чувство, и остановился он только тогда, когда понял, что начал потеть. Это было нехорошо – просквозит в полсекунды, и тогда он пойдёт Орнели на опыты. Нет уж, увольте.
Постояв немного расслабленно и довольно, Алёха внезапно насторожился. Лошади тоже задёргали ушами: кто-то приближался. Алёха вслушивался, пытаясь понять, сколько всадников едет. Хотя – всадники не скрипят? Честно говоря, по звуку всё это напоминало раздолбанную тачку. Затем из-за поворота показалось нечто, смахивающее на цирковую кибитку с парой запряжённых в неё лошадей, которой управлял полусонный мужик.
Кибитка проехала мимо – какой-нибудь торговец ехал с товаром. Наверное, все уже пропил или проиграл, решил Алёха, потому что с деньгами он бы так беззаботно ночью не ехал. А может, здесь разбойников вовсе нет? Или он тоже маг? Шибанёт молнией – и привет… Не все же такие щепетильные, как Орнели.
Потом Алёха поел. Снова немного побегал. И всё время следил за месяцем, но тот сначала не двигался, а затем неожиданно начал быстро ползти к верхушкам деревьев, и тогда Алёха со спокойной душой растолкал Беньку.