– Может, ты хочешь спросить, почему Костя нас не различает, тогда как очевидно, что у меня абсолютно другая причёска? – проворчала Сирена, всем своим видом выражая праведное негодование.
Большинство пропустило её слова мимо ушей.
– Нет, – сказала я. – Я хочу узнать, почему Костя хранил филактерию в незапертом сундуке.
Это заставило его замереть. Он обернулся и посмотрел на меня, в его тёмных глазах ясно читалось удивление.
– Что? В каком ещё незапертом сундуке?
– В твоём логове было три сундука.
Теперь уже он выпустил струйку дыма. Я прильнула к Габриэлю и негромко поинтересовалась:
– А ты так можешь?
Не отводя взгляда от Кости, он слегка приоткрыл рот. Вылетело крошечное колечко дыма. Меня это почему-то восхитило, но повосхищаться долго мне не дали.
– Ты призналась, что была там! – произнёс Костя, стремительно надвигаясь на меня. – Ты призналась, что украла мою филактерию!
Мгновение и Габриэль стоял передо мной, Иштван и Пал заходили по бокам. Когда Костя отступил, что-то сердито рыча себе под нос, я потянула Габриэля обратно.
– Да, я взяла её, – сказала я, бросив на Габриэля быстрый взгляд. – Но тогда я не знала, что она такое.
– Возможно, тебе следует ещё раз объяснить, что именно произошло в логове, пока ты находилась там, – медленно проговорил Дрейк.
– В общем-то, я уже всё рассказала. Кроме того что сигнализация была отключена, и сделал это кто-то до меня. Мне как-то с трудом представляется, что подобное мог совершить Портер и при этом не забрать филактерию.
Костя полоснул меня взглядом.
– Чушь! Сигнализация включена постоянно! Ты лжёшь.
– Мэйлин никогда не лжёт! Ну, почти никогда, – осадила его Сирена.
– Спасибо за поддержку, – скривившись, пробормотала я, после продолжила: – Мне слабо верилось, что ты мог оставить окно незащищённым. Но когда я посмотрела на сигнализацию, она была отключена.
– Это сделала ты! – обвинил меня Костя.
Я отрицательно покачала головой.
– Нет, я бы не смогла – она располагается с внутренней стороны окна.
Это заставило его на мгновение умолкнуть.
– Помимо сигнализации есть ещё и другое, что кажется мне нелогичным. Почему ты держал филактерию в незапертом сундуке?
– У меня нет незапертых сундуков. Ты взломала защищающие его чары и вскрыла сундук три ночи назад, когда и украла филактерию.
– Три ночи тому назад я находилась в Греции, – задумчиво произнесла я.
– Ты украла филактерию тогда! – гнул своё Костя. – А потом вернулась, чтобы завладеть и остальными моими сокровищами. После того как ты выпрыгнула в окно, я проверил тот самый сундук, который ты взломала ранее, и он оказался почти пуст, – рявкнул он, расхаживая взад-вперёд перед окном и делая резкие отрывистые движения руками. – В ту ночь ты украла многое, но из всего только филактерия имеет наибольшую значимость. Я хочу получить её обратно!
– Если Мэйлин говорит правду, – а я ни на мгновение не сомневаюсь, что так оно и есть, – то я начинаю понимать суть её вопроса, – сказал Дрейк, – Костя заявил, что филактерия украдена – три дня назад. Ты в этом уверен, брат?
Костя бросил Дрейку «да».
Эшлинг выдохнула понимающее «а-а-а».
– Значит, если филактерию украли, когда все мы были в Греции, то взял её определённо кто-то другой.
– И если Мэй не отключала сигнализацию и не вскрывала сундук, причём этого не делал и Костя… – продолжила Сирена, озадачено хмурясь.
– Тогда кто? – задала я напрашивающийся сам собой вопрос, обводя взглядом комнату. – И был ли человек, который обворовал Костю в ночь, когда я побывала в его логове, тем же, кто забрал филактерию? Сделал ли это Портер? Если он, тогда зачем он меня шантажировал? Как филактерия снова оказалась в незапертом сундуке? Почему её вернули? И самое главное, повинен ли человек, который совершил всё это ещё и в исчезновении телохранителей Габриэля?
– Я не верю в эти сказки, – произнёс Костя, смерив меня недобрым взглядом. – Она – воровка Мэй Линг. Она сама созналась, что взяла мою филактерию. И эта выдуманная история лишь для того, чтобы пустить нам пыль в глаза.
– Если бы Мэй действительно отдала мне филактерию, думаешь, я сидел бы здесь и терпел твои оскорбления в её адрес? – спросил Габриэль, его мышцы вновь напряглись.
Костя собирался было ответить, но осёкся, озадачившись.
– Вопреки моим принципам я готов признать, что ошибался в отношении Кости, – продолжил Габриэль. – По крайне мере насчёт филактерии, но вот касательно Мааты и Типене я не уверен. Складывается впечатление, что в этом действе присутствует ещё один актёр, который до сих пор не показал своё лицо. Тот, кто сначала выкрал филактерию из логова Кости, а потом вернул непонятно для чего. Тот, кто нанял ловца Портера, хотя и не ясно приказывал ли он забрать филактерию обратно. Портер вполне мог действовать и самовольно. Кто бы ни стоял за этим, ему не составило труда отключить сигнализацию Кости и убрать защиту, наложенную на сундук, в котором лежала филактерия. Другими словами, этот кто-то искусно манипулирует нами без нашего на то ведома.
– И кто он? – спросила Сирена.
Драконы переглянулись.
– Нет, – покачал головой Дрейк. – Твоё предположение слишком уж невероятно.
– О ком вы? – в свою очередь спросила Эшлинг, ущипнув Дрейка за руку. Он накрыл её руку своей, продолжая качать головой.
– Оно не невероятно. Ты своими глазами видел следы его присутствия в доме Фиата, – сказал Габриэль.
– Присутствия кого? – спросила я у Габриэля.
– Он мёртв, – проговорил Дрейк, всё качая головой. – Мы все это знаем… Костя в особенности.
Костя замер, лицо его окаменело. У обоих телохранителей был точно такой же застывший вид. Кто же мог заставить двух вивернов и пару драконов вести себя подобным образом?
– Кто? – вопросили я и Сирена хором.
Драконы хранили молчание.
– Давайте-ка скажу я, раз больше никто не хочет, – провозгласил Джим. Он поднялся и встряхнулся. – Лицо, о котором идёт речь – виверн, согласно имеющейся информации, убитый несколько столетий назад своей правой рукой и преемником. Более того именно этот виверн похитил супругу серебряного дракона и сделал её своей. Он причастен к смерти тысяч драконов и, вот те на, проклял серебряных драконов тоже он. Большой бадабум, и вообще плохой дядя, ужасающий виверн собственной персоной, имя которого – Балтик.
Глава 19
– Балтик мёртв. Костя разрубил его пополам много лет назад. – Голос Дрейка, довольно приятный, но даже близко не столь восхитительный, как у Габриэля, казалось, повис в наступившей после слов Джима тишине.
– Как по мне, тут больше нечего возразить, – согласилась я. – Не знаю никого, кто мог бы выжить после такого.
– Это не объясняет тот факт, что кто-то манипулирует событиями как он того хочет, – произнёс Габриэль.
– Не объясняет. Я лишь пытался сказать, что тем, кто стоит за недавними перемещениями филактерии, не обязательно является Балтик, – ответил Дрейк.
– Есть некто, кто возглавляет группу драконов, не принадлежащих к какому-то определённому клану. Тебе это самому хорошо известно, поскольку ты вместе с Костей побывал у них в плену, – проговорил Габриэль.
Я удивлённо взглянула на Дрейка и Костю.
– Кто-то удерживал вас обоих в плену?
Дрейк раздраженно отмахнулся.
– Простая случайность.
– Они конкретно так влипли где-то в горах, – жизнерадостно просветил Джим. – Эшлинг пришлось спасать их задницы.
– Это моя работа, – сказала Эшлинг, робко улыбнувшись. – Я же профессионал.
– И ты здорово с ней справляешься, – восхитилась Сирена. – Можно мне попозже взять у тебя автограф?
Эшлинг выглядела польщённой.
– Так кто тогда те драконы? – спросила я.
В комнате стояла давящая тишина, пока Габриэль не произнёс:
– Никто не знает. Я думал они – уроборосы – изгои, не состоящие ни в одном клане, которые объединились, чтобы стать сильнее, – но сейчас я в этом не уверен. То как легко они захватили убежище Кости, способ каким они разобрались с Дрейком и ситуация, что сейчас возникла вокруг филактерии… Для осуществления всего этого требуется нечто большее, чем маленькая группа бесправных драконов. Есть кто-то, кто направляет их, Дрейк, кто-то обладающий опытом управления кланом. Всё указывает на Балтика – больше некому.
– Звучит логично, любимый, – заметила Эшлинг, прижимаясь к боку Дрейка.
Он в третий раз покачал головой.
– Балтик мёртв. Костя убил его.
Я посмотрела на Костю, не делая заранее каких-либо предположений.
– Последние несколько минут ты ведёшь себя необычайно тихо, что, должна сказать, абсолютно не вяжется с твоим обычно буйным поведением.
– Я ничего не говорил, потому что мне нечего добавить к тому, что уже сказал Дрейк, – презрительно ответил Костя.
– И… ты ничего не хочешь сказать по поводу убийства Балтика?
– Что, например? – Лицо Костя продолжало выглядеть, словно застывшая маска.
– Например, действительно ли ты его убил? Или это только слова? – Я задумалась. – По-моему тут возможно и другое объяснение. Что если Костя на самом деле не убивал своего виверна? Вдруг, ради исполнения какого-то великого замысла, он просто инсценировал его смерть?
– Того самого великого замысла согласно которому меня сначала изгнали, затем на пару сотен лет пленили, истязали, морили голодом – и всё это для моего собственного развлечения? – огрызнулся он.
– Очень даже может быть, – протянула я, продолжив развивать свою мысль: – Если это было сделано для укрепления остальных в мысли, что ты расправился со своим виверном, то вполне возможно, ты мог добровольно согласиться немного помучиться, зная, что долго это не продлится. Фанатики страдают и поболее за свои убеждения.
Костя хмыкнул и повернулся ко мне спиной, но я обратила внимание, что он не стал опровергать моё объяснение.
Я взглянула на Габриэля, который наблюдал за Костей с таким же задумчивый выражением в глазах.