— Неужели? — ответила София.
Пенелопа, черные волосы которой были уложены чудесно шедшим ей образом, с несколькими локонами, игриво спадающими на плечи, выглядела счастливой и смущенной из-за необычных обстоятельств своего замужества. Но она была еще так молода. Пройдет немного времени, и все образуется.
— Думаю, сейчас я могу признаться, что считала Иденхема идеальным выбором, — тихо сказала Пенелопа, но далеко не шепотом. Поскольку это был прием в честь свадьбы Айвстона, по меньшей мере четверо из гостей могли услышать это признание, поэтому София лишь удивленно изогнула бровь и выжидательно молчала. — О, Айвстон знает об этом, — продолжала Пенелопа в ответ на ее настороженность. — У нас нет секретов друг от друга. Что здесь такого?
Да, она слишком молода. Жизнь еще не потрепала ее. У Софии было множество секретов, которые она прятала от множества людей, и не видела никакого смысла в том, чтобы трубить о них по всему Лондону. Правда, ее молодость давно прошла, но даже в возрасте Пенелопы она не была так наивна.
— Я все прекрасно понимаю, — сказала София. — Думаю, для вас не будет неожиданностью узнать, что я всегда считала Айвстона идеальной партией для вас. И я очень рада, что вы сами это поняли и смогли привести его к алтарю.
— Так и было задумано, да? — прошептала Пенелопа и засмеялась. — Должна признаться, мне пришлось немало потрудиться, а он так упорно сопротивлялся, что я чуть с ума не сошла, но я все-таки справилась.
— Естественно, вы справились и все сделали превосходно. Дорогая, вы довольны? Вы действительно счастливы?
— О да, — ответила она, сияя черными глазами и хитро улыбаясь. — Мы с Айвстоном поговорили и решили, что каждый из нас должен преподнести вам подарок, ибо мы уверены, и не пытайтесь возражать, что без вашего участия мы никогда не обрели бы друг друга. Это наше безоговорочное решение, леди Далби. Мы собираемся отблагодарить вас.
— Ну, если вы так решительно настроены, мне остается лишь с благодарностью принять ваши дары, — сказала София, с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица. — Можно узнать, что за подарки?
— Вы, наверное, уже догадались, — сказала Пенелопа. — Это стало семейной традицией, и мы не хотим ее нарушать. Айвстон собирается преподнести вам чудный китайский фарфор, а я, поскольку мне теперь приходится все контролировать, даже подарки, заказала шикарную витрину с черным лакированным корпусом, где вы сможете хранить свой китайский фарфор. Одобряете?
София усмехнулась и, взяв Пенелопу за подбородок, заглянула ей в глаза.
— Очень одобряю. Ваш выбор превосходен, — сказала она с нежностью. — Если мне каждую неделю будут дарить китайский фарфор, нужно где-то его хранить, не правда ли? Я вам полностью доверяю, Пенелопа. Откуда весь этот фарфор и черные лакированные витрины? Надеюсь, не из наших лавок?
— Нет, конечно, — сказала Пенелопа. — Все это привезут Эллиоты, наши родственники из Америки, хотя у лорда Кранли имеется собственный запас экзотических вещиц, которые он хранит в память о своих заморских странствиях. В порт прибыли два корабля Эллиотов, которые два дня назад вышли из Нью-Йорка, а до этого шесть дней плыли из Китая. Представьте себе, как все обрадовались такому неожиданному воссоединению семьи, и прямо перед свадьбой.
— Да, могу себе представить, — сказала София, оглядывая гостиную. — Какое впечатление произвели на вас Эллиоты?
— Я ожидала чего-то другого, — сказала Пенелопа, теребя черный локон. — Я никогда раньше не общалась с американцами, за исключением ваших племянников.
— И они совсем другие, да? — ненавязчиво подсказала София.
— Да, это правда, — сказала Пенелопа, кивнув головой, и вдруг задумалась. — А куда подевались ваши родственники? Я точно знаю, что все мужчины были приглашены.
— Они уехали во Францию, дорогая, все вместе. Мой брат, мой сын, мои племянники и даже лорд Хоксуорт. Разве Амелия не сказала вам?
— Я не уверена, что она знает об этом, — прошептала Пенелопа, взглянув на Амелию, которая стояла на другом конце комнаты с Луизой, со своим кузеном и золовкой. — Они не очень хорошо ладят между собой, как я поняла. Мой брат Джордж в отличие от ее кузена гораздо учтивее и разумнее, насколько я могу судить.
— Не верьте всему, что говорят, дорогая. Думаю, когда вы лучше узнаете лорда Хоксуорта, то поймете, какой это милый и учтивый человек. Иногда сестры не совсем правильно судят о своих братьях.
— Наверное, потому что они слишком разобщены, — подвела итог Пенелопа и вдруг улыбнулась. — А вот и Эллиоты. Вы с ними встречались? Можно, я вас представлю? Думаю, вы быстро найдете общий язык, ведь вы тоже из Америки.
София посмотрела на Пенелопу, лишний раз убеждаясь в ее наивности, удивляясь, что можно быть настолько несведущей в этом коварном мире. Во всем опять виновата молодость. Да, молодости многое прощается, даже грехи. Какая жалость, что она так скоротечна.
— Но прежде чем я вас представлю, — сказала Пенелопа, — мне бы хотелось убедиться, что вы получили желаемое вознаграждение за нашу сделку. Мой отец, не вдаваясь в подробности, дал понять, что обо всем позаботился, однако мне бы хотелось услышать это от вас лично. Ведь этот брак стал возможным только благодаря вам, леди Далби. Я никогда этого не забуду… и вас тоже.
София заглянула в черные бездонные глаза Пенелопы, очень похожие на ее собственные, только взгляд их говорил о жизни без тревог и забот, которых у Софии всегда было предостаточно. Было необыкновенное очарование в этой невинности, защищенности от жизненных невзгод и неопытности, но жизнь непредсказуема и в любой момент может обернуться трудностями и лишениями. И чтобы сохранить эту очаровательную невинность, столь хрупкую и недолговечную, как можно дольше, нужно ее оберегать.
— Вы очень добры, Пенелопа. Я тоже никогда не забуду вас и навсегда запомню этот момент. В остальном будьте покойны, я получила свое вознаграждение. Лорд Прествик — благородный и честный человек, как и его дочь.
Прествик, верный данному слову, в то же утро отослал слугу к Софии с документом на владение участком земли на Стреттон-стрит. Этот участок был последним свидетельством ее позора, где много лет назад ее так грубо и бездушно лишили невинности.
Теперь эта земля принадлежала ей. Лорд Уэстлин хотел ее купить, а она получила бесплатно. Несомненно, доставлять неприятности Уэстлину было занятием хотя и приятным, но второстепенным. Участок, который теперь принадлежал ей, шел по границе их девонширского имения, в чем и заключалась злая ирония и заслуженное наказание. Она загнала их в угол, отрезав пути к отступлению, насколько хватило сил, как они поступили с ней много лет назад, когда София приехала в Англию, юная, одинокая, испытывая острую потребность в дружеской поддержке и семье.
Но Спенсер лишил ее семейного тепла.
Поскольку Джорджиана Спенсер вышла замуж за герцога Девоншира и поскольку она не могла произвести на свет наследника, что страшно огорчало герцога, Спенсер не хотел рисковать, приютив молодую полукровку из Америки в своем доме. Должно быть, они всеми возможными способами оберегали герцога. Ее даже на порог не пустили, и София, оказавшись на улицах Лондона, была вынуждена сама пробивать себе дорогу.
Она сделала это и добилась невероятного успеха.
И теперь она мстила, нанося безжалостные, продуманные удары, и ничто не могло ее остановить.
Пока Пенелопа вела ее сквозь толпу по направлению к Эллиотам, внешний вид и манера держаться которых сразу выдавала в них американцев, краем глаза София заметила лорда Руана, который начал пробираться с противоположного конца комнаты в их сторону.
Вот уже четыре недели лорд Руан не появлялся на пороге ее дома, чего она никак не ожидала, и вообще в последнее время он стал редко появляться в обществе. Поначалу его поведение удивляло Софию, ибо она была уверена, что у них намечается любовная интрижка, но с течением времени забыла о нем. И вот теперь он вновь стремительно ворвался в ее жизнь и завладел ее мыслями. Она не могла решить, как к этому относиться, но ее дыхание участилось, и сердце в груди затрепетало от волнения.
Руан был невероятно красив и обладал каким-то волшебным очарованием, свойственным только ему. Что тут скажешь? Одного этого было больше чем достаточно, если бы не ореол таинственности, какая-то глубокая печаль, затаившаяся в его проницательных зеленых глазах. Что может быть более интригующим для женщины, чем тайна?
Задумавшись, София не заметила, как оказалась прямо перед Эллиотами, и Пенелопа начала представлять их друг другу по всем правилам этикета, но вдруг упустила инициативу, что происходит, когда человек не обладает нужной информацией о правилах игры и ее участниках, хотя должен.
— Леди Далби! — воскликнул капитан Джедидайя Эллиот, и его серо-голубые глаза осветились радостью. — София, я так рад снова тебя видеть.
— Вы знакомы? — спросила Пенелопа, в то время как Айвстон подошел сзади и обнял ее за талию.
Она тут же отклонилась назад, чтобы лучше чувствовать его руку. Это было чудесное ощущение.
— Всю свою жизнь я слышал рассказы о Софии, о леди Далби, — ответил Джедидайя.
— Дорогой, неужели я такая старая? — проворковала София. — У нас была короткая встреча года два назад, когда капитан Эллиот возвращался домой из Китая. Но я не имела удовольствия знать остальных членов семейства Эллиотов. Вы, должно быть, мистер Джоэл Эллиот?
— Да, мэм, — ответил, поклонившись, молодой человек и широко улыбнулся. — Можете тоже называть меня капитаном. Это мой первый корабль, я впервые зашел в лондонский порт и впервые имею счастье познакомиться со знаменитой Софией Далби.
Джедидайя, годом старше брата, был высоким, худым и несколько угловатым, в то время как Джоэл отличался атлетическим телосложением с хорошо развитой мускулатурой и широкими плечами. Волосы у Джедидайи были каштанового цвета, прямые, с золотистыми прядками, а более темная шевелюра брата пышно курчавилась. Серо-голубые глаза Джедидайи напоминали цветом холодные моря Ирландии, а глаза Джоэла были яркие, темно-карие, как шокол