Мама устало кивнула. Я вопросительно посмотрела на нее.
– Я играла в быстрые лотереи, Аня. Больше не играю, – тут же добавила она. – Ты помнишь, что я всегда покупала лотерейные билеты? Мы с отцом еще ругались по этому поводу.
Я кивнула. И я еще помнила, что мама ни разу ничего не выиграла. Но покупку лотерейных билетов (по билету за раз, хотя и каждую неделю) нельзя назвать гэмблинг-зависимостью[3].
Мама пояснила мне, что нездоровая страсть к азартным играм чаще наблюдается у мужчин, но у женщин она принимает более тяжелые формы. Женщины втягиваются в опасное увлечение в три раза быстрее и тяжелее поддаются лечению. Помощь психиатра или психотерапевта требуется примерно пяти процентам играющих в азартные игры, когда страсть принимает уже патологические формы. Каждый третий пациент из этих пяти процентов женского пола. Подавляющее большинство зависимых женщин – это дамы в зрелом возрасте, а количество зависимых мужчин примерно одинаково распределяется в возрастной категории от двадцати одного года до пятидесяти пяти лет. Это пагубное увлечение у женщин возникает из-за личных проблем, от которых они пытаются уйти в игру, игромания часто сопровождается депрессией. С другой стороны, многие мужчины-игроманы также страдают алкоголизмом. Большинство игроманов, как мужчин, так и женщин, пережили болезненный развод или разводились несколько раз.
– Я же знала про женщин отца, Аня, – вздохнула мама. – О разводе мы оба даже не думали. Нас устраивала совместная жизнь, и он не собирался уходить ни к одной из своих женщин. Ты видела только двоих – тех, которые родили от него детей. Но были и другие. Всегда была какая-то женщина, а то и две одновременно. И у деда твоего всегда была какая-то женщина. Мы это неоднократно обсуждали с твоей бабушкой. Она для себя приняла решение закрывать глаза. Я тоже приняла – и увлеклась наукой. Я же ученый с мировым именем. Меня приглашают в университеты Европы и США, на конференции и симпозиумы – это ты правильно заметила. И раньше я туда ездила, чтобы отвлечься. А потом стала ездить и из-за денег. Мне же требовались деньги на игру.
Она пояснила, что типичной женщине, увлекшейся азартными играми, больше сорока лет, ее работа ей не нравится, у нее не сложилась личная жизнь и у нее есть ребенок. Мама – не совсем типичный представитель. Ей нравится ее работа. Но она несчастна в личной жизни.
Механизм болезненного пристрастия очень часто запускается игрой онлайн с мгновенным выигрышем. Женщина решает попробовать «один разочек». И сразу же выигрывает! Остановиться очень сложно. Зарегистрировано немало случаев огромных долгов после такого «успешного» участия в какой-то онлайн-игре с мгновенным выигрышем. Выигрыш был один (или два-три), а долги легко могут превысить годовой доход. Моя мама, впервые поучаствовав в онлайн-игре, получила выигрыш. Столько лет покупала лотерейные билеты – и ничего не выигрывала, а тут раз – и сразу деньги, пусть и небольшие. Вероятно, программа специально настроена таким образом.
– Это был единственный выигрыш? – спросила я.
– Нет. Но выигрывала я в самом начале. Еще два раза. А потом после перерыва. Наверное, так и задумано разработчиками – чтобы люди возвращались к ним.
Количество регулярно играющих в онлайн-игры и делающих ставки на тотализаторе в развитых странах в настоящее время составляет пятнадцать процентов от всего населения. Соответствующие исследования проводились в Европе и США. И количество зависимых от тотализатора растет во всем мире. Ведь если раньше нужно было идти в бюро, то теперь ставку можно сделать, не выходя из дома или в терминале, который стоит в ближайшем к дому супермаркете.
После проведения исследований было официально признано, что, например, в Великобритании проблема увлеченности азартными играми затронула одного человека из ста. Реальные цифры могут быть гораздо выше. Совершенно определенно, что наблюдается рост количества зависимых. Британская медицинская ассоциация предупредила о надвигающейся эпидемии азартных игр, которая охватит и мужчин, и женщин, и детей. Ученые в США говорят о том, что в самое ближайшее время один из десяти американцев будет страдать игровой зависимостью. Это число гораздо больше, чем количество героиновых наркоманов. Аналогичных данных по России нет. Какие-то запреты вводятся, но бизнес, в особенности подпольный, всегда опережает законодателей на несколько шагов.
– Ты лечилась от игровой зависимости? – спросила я.
– Да, – кивнула мать. – Твой отец вовремя заметил, что мне уже требуется профессиональная помощь. Он хороший специалист. Я ему очень благодарна. Несмотря на всех своих баб, он всегда возвращался в семью. И я вылечилась только благодаря ему.
– Тебя отец сам лечил?
– Нет, я была в клинике в Прибалтике. На работе никто не знает. Отец все помог оформить – как будто я еду на полгода работать и преподавать. И стоило это очень прилично. К счастью, у меня не наследственное пристрастие к игре.
– А бывает наследственное?
– Да, и оно очень плохо лечится. Я прочитала массу литературы на тему. Могу читать лекции и об игровой зависимости.
Уже доказано, что любовь и пристрастие к определенным игрушкам, играм или вещам являются генетической чертой, с большой вероятностью передающейся по наследству. Можно ожидать от ребенка любви к тем куклам или тем машинкам, в которые играли его мать и отец. На поведение и отношение детей влияют поведение и отношение родителей, и они закладываются в подсознание. Большая вероятность стать игроманом у тех, у кого от такой зависимости страдал отец.
Участие в любых играх родителей, членов семьи, знакомых также может способствовать развитию игромании. Семейные традиции играть в любые, даже безобидные игры (домино, карты, монополия и другие) – это очень плохо. Если ребенка к ним привлекали с самого детства, если он видел, как родители и бабушки с дедушками во что-то играли каждые выходные, то повышается риск развития этой зависимости, причем как в подростковом возрасте, так и после того, как человек станет взрослым.
И наследственное пристрастие к азартным играм хуже всего поддается лечению. Здесь работают уже генетические факторы. Гены дают нам дофаминовые рецепторы в головном мозге, и наследуемые вариации генов, кодирующие дофаминовые рецепторы, очень серьезно влияют на то, имеет ли человек склонность стать игроманом, наркоманом или алкоголиком.
Мама рассказала, что игроманы были всегда – известны случаи, когда люди в прошлые века проигрывали целые состояния, но в наше время в развитии этой зависимости самую большую роль сыграла доступность и привлекательность игровых автоматов, а потом онлайн-игр, для участия в которых даже не нужно отрывать зад от стула.
Но все началось с автоматов – они ярко оформлены и дают возможность выигрыша за короткое время и не прилагая особых усилий. К счастью, у нас они теперь вне закона.
Но в Россию они пришли даже без какой-либо «благой» цели, как, например, в Великобритании – там игровые автоматы получили такое широкое распространение из-за низкой посещаемости кинотеатров в семидесятые годы. Некоторые оказались просто под угрозой закрытия. И залы игровых автоматов были организованы при кинотеатрах для привлечения зрителей. Конечно, большинство этих зрителей не стали игроманами, но, например, в США серьезной зависимостью от игровых автоматов страдает около пяти процентов населения. В Канаде примерно такой же процент, и там резкий рост зависимых от игровых автоматов наблюдался в первой половине девяностых годов.
Ученые занялись проблемой игромании в девяностые годы, и она была официально признана серьезной социальной проблемой, представляющей угрозу для части населения. Кого-то привлекает только возможность денежного выигрыша. Проблема усугубляется, если этот выигрыш на самом деле имел место, а онлайн-игры, как уже говорилось, именно так и запрограммированы. Кто же будет играть без выигрышей? Хотя в девяноста девяти процентах случаев потраченные деньги превышают все выигрыши, вместе взятые. Но еще хуже другой вариант – если в процессе игры человек расслабляется, снимает эмоциональное напряжение, отвлекается от неприятных проблем и рассматривает игру как приятное времяпрепровождение. На основе этого механизма постепенно наступает втягивание и развивается зависимость. Вот этот вариант подобен наркотической зависимости. При этом человек быстро лишается способности сопротивляться соблазну. Именно этот вариант был у моей мамы.
– В общем, я вылечилась, – подытожила она свой рассказ. – И подобному лечению очень помогают другие проблемы – как бы странно это ни звучало. Так что Яне я должна сказать спасибо. Хотя на самом деле хочу сказать спасибо тебе – за то, что ты никогда не создавала нам проблем. Просто удивительно, какие вы разные, хотя внешне так похожи.
– И мне неоднократно приходилось выслушивать претензии, адресованные Яночке.
– А к Яне хотели записаться. Она думала, что на процедуры, а оказывалось, что делать прическу. Она дико возмущалась.
Я спросила, где Яна ведет прием, и с удивлением узнала, что у нее есть своя клиника.
– Значит, в нашей семье три частных клиники? У отца психиатрическая, у дяди Миши стоматологическая, где работают Игорь и Зина, и у Яны? У нее молодильная, или как это называется?
– У отца не психиатрическая, а по оказанию психологической помощи. Это более широкий охват пациентов, и многих название «психиатрическая» отталкивает. А у Яны косметологическая. Но она оформлена не на Яну.
– Почему?
– Из-за вечных Яниных проблем. На Яну была только машина, то есть две машины, которые она разбила. Больше ничего.
– А что там с переоборудованием яхты олигарха Сосновского?
– Ты и про это знаешь? – удивилась мама.
Я кивнула.
– Сосновский заинтересовался темой. И Яной. У него три яхты, он решил, что на одной будут проводиться омолаживающие процедуры – прямо в море. Водоросли будут доставать водолазы, а Яна – сразу пускать их в дело. У нее есть инновационные разработки и много идей, которые она хочет попробовать на практике. Что-то уже используется в ее клинике, но водоросли-то у нее не только что извлеченные из океана.