– Он его за коров убил? За то, что экоэнтузиасты прогнали коров с пастбища, оборудованного Геной?
Андрей покачал головой и рассказал все, что ему удалось выяснить к вечеру – и у Игоря с Геной, и у своих коллег. Игорь вообще остался жив благодаря коллегам Андрея, которые приехали арестовывать рецидивиста Алексеева в дом его брата, где он временно поселился. И как раз в это время разъяренный Алексеев пытался убить моего двоюродного брата Игоря, которого пытался защитить Гена Ильюшкин. Неизвестно, вызвал бы Гена полицию, если бы полиция не прибыла сама. Все-таки Алексеев – его старший брат, который много для него сделал. Но в драке он защищал Игоря. В своем доме и без свидетелей. Сослагательного наклонения в жизни не существует. Но что бы сделал Гена, если бы его брат убил Игоря? Помог сбросить труп в озеро? Отвезти труп в другое место и спрятать? А если бы Игоря серьезно ранили? Его бы отправили в частную больницу и выплатили компенсацию? Попробовали бы договориться или добили? Сейчас Гена говорит, что брат его «достал».
Увидев одного из своих обидчиков в доме, который он считал своим, Алексеев бросился на Игоря, выхватив нож, который, вероятно, все время носил с собой. И несмотря на попытки Гены его остановить и успокоить, он не собирался останавливаться и нацелился Игоря убить. Я и представить не могла, какие у этого рецидивиста претензии к моему двоюродному брату.
Я уже рассказывала, что у Игоря есть хобби – археология. Он неоднократно участвовал в раскопках в Ленинградской области на местах боев Великой Отечественной войны, нашел с товарищами даже родственников погибших солдат, потом ездил в Новгород уже на исторические раскопки. Вроде его не интересует никакой конкретный период, у него нет археологической специализации, его просто увлекает это дело. Я не исключала, что мой двоюродный брат занимается и «черной» археологией, но если занимается, то из чисто спортивного интереса.
Игорь с друзьями находили тела не только наших солдат, но и немецких и считали, что любой человек заслуживает того, чтобы его достойно похоронили. Ведь это были простые солдаты, которые исполняли приказы. Может, они с гораздо большим удовольствием остались бы дома в Германии, ходили бы на работу, растили детей, а не гибли в лесах под Ленинградом и не убивали бы таких же простых русских людей. И у компании археологов-любителей, в которую входит Игорь, установились контакты с парой немецких организаций, которые занимаются поиском пропавших без вести людей, поисками родственников погибших и захоронением останков. И одна такая организация обратилась к Игорю с друзьями с просьбой найти могилы немцев, умерших в Санкт-Петербурге в XIX веке. Их потомки в настоящее время живут в Германии. Естественно, у всех немцев в России и во время войны, и после были какие-то проблемы, несмотря на то, что они давно обрусели, и семья, о которой идет речь, уехала из СССР в конце восьмидесятых годов прошлого века. А до этого их вместе с другими немцами и финнами выселили из Ленинграда в тысяча девятьсот сорок первом году, несмотря на более чем двухвековое проживание семьи в Санкт-Петербурге, Петрограде и Ленинграде.
Выселение немцев и финнов из Ленинграда и Ленинградской области проводилось на основании специального постановления Военного совета Ленинградского фронта от двадцать шестого августа тысяча девятьсот сорок первого года. Речь шла о выселении девяноста шести тысяч человек. Вывозили эшелонами по железной дороге. В каждом эшелоне были вагоны для перевозки людей, военизированного сопровождения (из двадцати одного военнослужащего конвойных войск НКВД) и медицинского персонала, санитарный изолятор и вагон-карцер для нарушителей режима. По инструкции каждому переселяемому должны были давать по пятьсот граммов хлеба в день и два раза в день горячее питание, но это требование не соблюдалось. Были проблемы с водой – в зависимости от территории, по которой шел поезд. С наступлением холодов возникла проблема обогрева.
В целом по России в Сибирь и Казахстан планировалось переселить более девятисот тысяч немцев. Разница между отправленными и прибывшими составила более пятидесяти шести тысяч человек – они умерли в пути. В целом ушло триста сорок четыре эшелона с переселенцами. Руководители на местах отчитались, что готовы принять, разместить и трудоустроить переселяемых немцев, но на самом деле это было не так. Жилье предоставлялось плохого качества, могло быть без окон или дверей, а чаще всего прибывающих немцев расселяли методом уплотниловки – то есть подселяли в дома местных жителей, что не способствовало дружбе между народами.
Никого не интересовало, что переселяемые немцы прибыли в Россию еще при Екатерине Великой (то есть, конечно, их предки). Шла война с Германией. Переселяемым удалось избежать блокады Ленинграда, но условия жизни в Казахстане были совсем не райскими. И старшие поколения немецких семей рассказывали своим детям и внукам историю их жизни в России и СССР. При первой же возможности семья уезжала в Германию. Но в Петербурге оставались могилы предков, ухаживать за которыми люди, проживающие в Германии и не имеющие родственников в Петербурге, не могли физически.
Игорь с друзьями сразу согласились найти могилы, тем более что было известно, на каком кладбище были захоронены предки, и немецкий дедушка, который на этом кладбище бывал, нарисовал примерный план. Но оказалось, что поверх большинства старых немецких могил захоронены братки. В какой-то период нашей истории считалось престижным лежать на лютеранском кладбище, хотя захороненные в лучшем случае были православными, а то и покреститься не успели. Покойный сатирик Задорнов называл их «нововерующими».
И группа энтузиастов взялась за работу, которую согласились оплатить немцы. То есть требовалось договориться с родственниками захороненных в девяностые бандюков – чтобы те согласились на перенос могил. Места были даже на том кладбище. Можно было договориться о переносе на Южное и Богословское, где у нас есть так называемые «бандитские пантеоны». Перезахоронение можно сделать абсолютно легально, только требуется получить разрешения и согласования.
В Германии нашлись еще немцы, которые захотели восстановить могилы своих предков. Немцы приезжали в Петербург, общались с археологами-любителями, с родственниками подхороненных в девяностые годы. Никто даже не пытался искать тех, кто дал разрешение на уничтожение красивых старых памятников, чтобы потребовать у них ответа и получить компенсацию. Это было бы пустой тратой времени и сил. И все равно ничего не добьешься. А старинные плиты, наверное, уже стоят на каких-то современных могилах.
Рецидивист Леонид Алексеев посчитал перенос могил его дружбанов личным оскорблением и, похоже, уже готовил какую-то акцию возмездия. Игорь входил в список тех, кого следовало наказать за осквернение могил. То, что могилы немцев в свое время были осквернены, его совершенно не волновало. И его не волновало, что родственники согласны, что все будет сделано цивилизованно, в соответствии с требованиями законодательства. Он вроде бы так и продолжал жить в лихие девяностые.
Конечно, он набросился на Игоря, увидев «обидчика» в своем доме.
К Зине и в первую очередь Толе Бочонку у Алексеева тоже были претензии. Андрей рассказал, что эта группа экоэнтузиастов неоднократно убирала мусор на берегах различных водоемов и высаживала молодые деревья. Отношение в городе и области к этим инициативам сильно отличается. Если петербуржец посадит дерево у своего дома, то вполне может быть оштрафован за порчу газона. Жилищники и муниципалы имеют полное право это дерево срубить или выкопать как самовольную посадку. В настоящее время экоэнтузиасты составляют зеленую карту города, где хотят отметить каждое дерево и следить за ним. И экоэнтузиасты вместе с оппозицией требуют выделения бюджетных денег на должный уход за деревьями. Срубить взрослое дерево и посадить на его месте недорогой саженец дешевле. Но если о дереве заботиться, его не придется срубать. Общественников ужасает и процедура, именуемая «остолбление», это радикальный вариант «омолаживающего обрезания», когда от дерева остается один ствол. Дерево может восстановиться, а может погибнуть. Решение о вырубке у нас принимают на основе визуального осмотра.
Ленинградская область не только более терпима к экоэнтузиастам, но и в некоторых районах администрация обеспечивает их мешками для мусора и даже организует питание! Люди в свои выходные дни приезжают убирать мусор за другими людьми, вроде бы представителями того же вида гомо сапиенс, но, судя по тому, что они оставляют после себя, до «сапиенс» там далеко. Экоэнтузиасты не просят денег за свою работу, и если в муниципалитете работают нормальные люди, они счастливы видеть их у себя – и помогают, чем могут, но ресурсы у них ограничены.
Толя Бочонок, Зина и их единомышленники неоднократно выезжали на такие акции – убирали берега водоемов, в особенности после окончания летнего сезона, и высаживали деревья.
И на берегу одного озера в Ленинградской области они нашли братскую могилу. Там их попросили пересадить взрослые деревья. Андрей не знал почему, да это в данном случае и не имеет значения. Под взрослое дерево с разветвленной корневой системой требуется большая яма. Раскапывая яму, экоэнтузиасты наткнулись на братскую могилу – не времен войны, девяностых годов. Уже возбуждено уголовное дело, трупы пытаются опознать, хотя это сделать весьма проблематично, несмотря на все новые технологии. Следователи поднимают старые дела, сданные в архив, и заявления об исчезновении людей.
У Толи Бочонка в девяностые годы пропал старший брат. Его так и не нашли. Толя сам пытался что-то разузнать и выяснил, что брат был одним из «подшефных» бизнесменов у «алексеевских». У него были все основания считать, что в смерти брата (а он не сомневался, что брата нет в живых) виноват Леонид Алексеев. Следователи пришли к выводу, что закопанные на берегу того озера тела – это тоже дело рук «алексеевских». Водолазы прочесали дно озера, нашли утопленный автомат и пару пистолетов, из которых как раз убили найденных в братской могиле людей. Но связать самого Леонида Алексеева с этими жертвами не смогли. Не было доказательств. Или пока не нашлось.