— А как насчет эпинефрина? Его вы на работе достать можете?
Инман склонил голову.
— Я не травил Глорию. И вообще никого не травил и не убивал. Клянусь богом!
Лиам почувствовал к нему жалость, но исключать Инмана из списка подозреваемых было рано.
— Вы задержитесь у нас еще на некоторое время.
— Вы должны выяснить правду! — в панике выкрикнул Инман. — Кто-то меня подставил!
— Мы полагаем, что подставили как раз медсестру Уэйс.
Инмана увели.
— Что дальше? — спросил Джейкоб.
— Проведи обыск в его доме. Я отвезу Пэйтон в больницу к матери. И поболтаю с доктором Батлером.
Лиам написал Беннету сообщение с просьбой достать все, что только можно, на доктора Батлера, а заодно и на директора «Золотых садов». Джеймсон, возможно, знает больше, чем хочет показать.
Лиам вез Пэйтон в больницу.
— Инман утверждает, что даже не догадывался о пристрастии Глории к наркотикам, — сказал он, делая поворот. — В свете этой новой информации я хочу снова допросить доктора Батлера и наконец выяснить, друг он вам или враг.
Пэйтон попыталась собрать воедино все, что она узнала.
— Мне надо еще раз проверить медкарту мамы, — сказала она. — Меня очень тревожит то, что она до сих пор не пришла в сознание. Уж не знаю, что и думать.
Лиам накрыл ладонью ее руку.
— Вас можно понять. Сейчас лучше проверять все по сто раз. — Он припарковался на стоянке для посетителей. — Держитесь, Пэйтон. Думаю, мы подобрались совсем близко.
От этих ободряющих слов к ее глазам подступили слезы. Их взгляды встретились. Лиам Маверик — не просто агент ФБР. Он — настоящий мужчина. Сильный и надежный. Интересно, почему он до сих пор не женат? Хотя, возможно, у него есть девушка. Или любовница.
«Это не важно. Он возится с тобой, потому что ему нужно раскрыть дело, а не потому, что питает к тебе романтические чувства», — напомнила себе Пэйтон, и эта мысль ее отрезвила. Молча они дошли до входа, и он, как настоящий джентльмен, придержал для нее дверь.
Может, мама очнется, когда услышит ее голос? Пэйтон пошла быстрее.
Пэйтон заглянула в палату, и ее сердце едва не остановилось от страха. Мама лежала на кровати с закрытыми глазами, очень бледная и неподвижная. Черты ее лица заострились. Пэйтон бросилась к ней и нащупала пульс.
Слава богу, она жива!
Рука мамы была холодной и вялой. Грудь медленно поднималась и опускалась. Пэйтон наклонилась и поцеловала ее в щеку.
— Я здесь, мама. Пожалуйста, открой глаза. Я так хочу их увидеть! Ну пожалуйста, — задыхаясь от слез, взмолилась Пэйтон. — Твое время еще не пришло. Ты должна бороться!
Но что, если она ошибается и это действительно конец? Как тогда жить?
Лиаму пришлось подождать — у доктора Батлера была консультация. Войдя в кабинет, он наткнулся на раздраженный взгляд.
— У меня очень мало времени, агент Маверик, — заявил Батлер. — Задавайте свои вопросы. Лиам опустился в кресло напротив.
— У меня была очень интересная беседа с медсестрой Уэйс. Она призналась, что кое-что от нас скрыла. О той ночи, когда скончалась Глория Инман.
Батлер повертел в руках ручку и промолчал.
— Она сказала, что сообщила о своих подозрениях вам, но вы показали ей документ, где черным по белому значилось, что виновата во всем она. Однако медсестра Уэйс говорит, что не давала миссис Инман опиоиды и сделала лишь одну инъекцию эпинефрина.
— Я могу только показать ту самую форму для отпуска лекарств. Больше мне добавить нечего.
Лиам сузил глаза.
— Вы были с ней рядом. Работали с одной пациенткой. Вы заявляете, что не знаете, какие применялись лекарства?
— Я отдал распоряжение ввести эпинефрин. Одну дозу, — сердито заметил доктор Батлер. — Если медсестра Уэйс и сделала еще один укол — или уколы, — то я этого не видел.
— Тогда как объяснить то, что написано в форме отпуска?
— Понятия не имею! Все, что я могу сказать, — ее код был использован, чтобы взять медикаменты.
На секунду Лиам засомневался. Доктор Батлер был очень убедителен. Но некоторые люди — мастера лжи. И может быть, Батлер столько раз повторял эту историю, что начал верить в нее сам.
— Доктор Батлер, возможно ли, что кто-то другой использовал код медсестры Уэйс?
Батлер постучал ручкой по столу.
— Согласно инструкции, персонал не должен никому сообщать личный код. Если Пэйтон нарушила ее, то она в ответе за то, что препараты забрал другой человек.
— Что, если она не нарушала инструкцию? Может, кто-то подсмотрел ее код?
— Это вы должны спросить у Пэйтон — не записывала ли она код там, где его могли увидеть.
— Вы настоятельно рекомендовали ей не обращаться в полицию, — напомнил Лиам.
— Послушайте, агент Маверик. Я очень высокого мнения о медсестре Уэйс. Не хотел, чтобы ошибка разрушила ее репутацию.
Лиам подался вперед.
— А может, вы заботились вовсе не о репутации Пэйтон, а о своей собственной? Поэтому вы и заволновались, что она расскажет все полиции. Тем же вечером вы позвонили ей и пригрозили.
— Что?! — Лицо Батлера исказилось от ярости. — О чем вы говорите?
— Пэйтон сказала, что ей звонил какой-то мужчина. Велел держать рот на замке, а иначе с ее матерью произойдет то же, что с Глорией Инман.
Батлер с силой сжал кулаки, разжал и схватился за телефон.
— На этом все, агент Маверик. Если захотите продолжить разговор, то только через моего адвоката.
Это было ожидаемо, но все равно Лиаму не понравилось.
— Желаете прятаться за адвокатом — прячьтесь, док. Но по нашей версии тот, кто угрожал Пэйтон, позже напал на нее. И он же открыл газовый кран в коттедже ее матери, в результате чего миссис Уэйс сейчас находится в реанимации. Если она умрет, мы заведем дело об убийстве.
С этими словами Лиам встал и вышел из кабинета.
Пэйтон внимательно перечитала историю болезни матери, но никаких странностей в лечении и назначениях не нашла. Все было в порядке. Неужели у нее паранойя?
Да нет. Она кожей чувствовала в воздухе зло.
Пэйтон смочила прохладной водой полотенце, нежно отерла лицо мамы, осторожно прижала к глазам.
«Мама, очнись. Пожалуйста, очнись».
Отчаяние грозилось затопить ее, но Пэйтон напомнила себе, что видела пациентов, которые лежали без сознания много дней, иногда недель, а потом внезапно приходили в себя. Нужно мыслить оптимистично.
Мама всегда была сильной и учила их с Вэл тому же. До тех пор, пока Вэл не исполнилось четырнадцать и все полетело под откос.
В миллионный раз Пэйтон укорила себя за невнимательность и беспечность. В шестнадцать лет она только что начала общаться с мальчиками. Более того, к ней проявил интерес семнадцатилетний футболист. Она влюбилась без памяти, ее занимали лишь собственные чувства, и она не заметила, как Вэл соскользнула в депрессию. Да и с чего ей было волноваться за сестру? Из них двоих красавицей была Вэл — она всем нравилась, она была коммуникабельна, на нее обращали внимание даже старшие мальчики. Пэйтон всегда завидовала и ее грации, и уверенности в себе. Сама она часто стеснялась, замыкалась в себе, не умела одеваться и вечно сидела за книгами.
А потом Сет Симмонс пригласил ее на свидание.
В тот вечер, когда Пэйтон в первый раз поцеловалась с парнем, у Вэл случилась передозировка. Следующие полгода Пэйтон не отходила от сестры. Она делала для нее все, окружила заботой и вниманием. И любила изо всех сил.
Но Вэл так и не стала прежней. Как и их отношения.
Не справляясь с чувством вины, Пэйтон обратилась к психологу. Оно же обусловило и ее выбор профессии.
Мама вдруг дернулась. Ее тело свело судорогой. Пэйтон с ужасом посмотрела на приборы. Уровень насыщения крови кислородом критически низкий. Давление падало с каждой секундой. Оглушительно запищал сердечный монитор.
В палату вбежали несколько врачей и медсестер. Пэйтон оттеснили в угол. Одна из медсестер вывела ее в коридор. Она пошатнулась, и помощник шерифа подхватил ее под руку.
Откуда-то возник Лиам.
— Пэйтон?
— Мы теряем ее, — выговорила она.
Из ее груди вырвался душераздирающий всхлип, колени подогнулись. Лиам успел поймать ее и крепко прижал к груди.
Следующие полчаса прошли словно в тумане. Сквозь панику и страх пробивалось странное ощущение нереальности происходящего, но Лиам обнимал ее и шептал на ухо какие-то ободряющие слова. Наконец из палаты вышел врач.
— Она жива, но впала в кому, — с сочувствием произнес он. — Мы проведем тест, проверим активность мозга.
— Давайте подождем до завтра. Если за ночь ничего не изменится, то можете проводить.
— Я вас понял.
Как только в палате осталась одна лишь медсестра, Пэйтон бросилась к матери и взяла ее за руку.
Через несколько часов, когда она уже едва могла разлепить веки, Лиам подошел к ней и нежно погладил по плечу.
— Это может продлиться не один день, Пэйтон, — тихо сказал он. — Вам нужно отдохнуть. Позвольте, я отвезу вас домой.
Пэйтон кивнула, хотя мысль об отдыхе даже не пришла ей в голову.
Надо поймать этого ублюдка.
И Вэл оставила для нее что-то важное в розарии. Она должна узнать, что.
Глава 20
Лиам все больше беспокоился за Пэйтон. Всю дорогу она молча смотрела в окно, но он знал, что на самом деле она ничего не видит. Она погружена в себя, в свой страх.
Он вдруг заметил, что за ними уже довольно давно едет какой-то автомобиль, и тут же насторожился. Для проверки Лиам свернул на боковую дорогу, и автомобиль тоже сделал поворот. Черт возьми.
— Пэйтон, — позвал он.
Она встрепенулась, выпрямилась и оглянулась через плечо.
— За нами следят?
— Не знаю. Возможно.
Лиам нажал на газ и помчался вперед по узкому извилистому шоссе, затем свернул еще раз. Преследователь приближался. Лиам приготовился к удару — он решил, что водитель хочет столкнуть его с дороги. Но автомобиль прибавил скорости и скрылся вдали.