Я замешкалась, видя, что его широкая спина исчезает в толпе, затем невольно крикнула:
— Подождите минутку, пожалуйста!
Мужчина остановился и обернулся.
— Как вы думаете, мне можно вернуться в «Хилтон» вместе с вами и вашей женой? Вы не против?
— Почему бы и нет. Я не против, — равнодушно ответил он.
Мне сразу стало легче. Я знала, что как-нибудь найду обратную дорогу к дому Ахмеда, если доберусь до «Хилтона».
— Когда отъезжает ваш автобус?
— Черт возьми, я не жду автобуса. У меня от этого места разболелась голова. Как только мне удастся вытащить Эдну из магазина, мы возьмем такси и с удовольствием подбросим вас к дому ваших друзей. Как вы сказали, где они живут?
— Я… не помню. То есть не помню название улицы. Стоит мне увидеть ее, как я сразу вспомню.
В это мгновение кто-то врезался в меня, и отбросил к этому напоминавшему медведя туристу. Тот схватил меня за руку.
— Осторожно, мадам! В этой толпе вам придется туго. Мы, американцы, должны держаться вместе. Давайте найдем мою жену, и уходим отсюда. — Он снова двинулся вместе с людским потоком и потащил меня за собой, бормоча: — Десять фунтов за такое барахло!
Именно в этот момент, когда соотечественник, железной хваткой вцепившись в мою руку, тащил меня за собой, я почувствовала леденящий страх. Не знаю, что вызвало этот страх и почему вдруг именно сейчас у меня возникли новые опасения, но, пока мы пробивались сквозь кучку американских туристов, я невольно вздрогнула и быстро посмотрела через плечо.
Прямо за мной шел тог самый жирный толстяк в больших очках.
Если бы мой спаситель крепко не вцепился в мою руку, я бы упала, потому что у меня подкосились ноги. Я начала спотыкаться, прижалась к своему мощному спутнику, в считанные секунды собралась с духом и взяла себя в руки. Как нашел меня этот толстяк? А может, он не узнал меня? Нет, вряд ли это было простым совпадением. Он следит за мной, именно за мной. Сомнений нет.
Ощутив внезапный прилив сил, я подалась вперед и поймала своего спутника за рукав рубашки.
— Где же ваша жена? — с отчаянием в голосе спросила я.
— Вон там, видите? Транжирит мои денежки.
Я растерянно смотрела вдаль.
— Пожалуйста, давайте пойдем быстрее.
Он сжал мою руку так крепко, что мне стало больно.
— Не волнуйтесь, — спокойно сказал он.
Дальше события развивались стремительно. Справа вдруг перевернулась телега, и на нас обрушился град апельсинов. Я вскрикнула и почувствовала, что на меня свалилось чье-то тело.
Дюжий турист выпустил мою руку, снова хотел ухватиться за нее, но не смог — его оттолкнули в сторону. Помня, что за мной идет толстяк, я в ужасе протянула руки к мужу Эдны, но людской поток разметал нас в разные стороны. Суматоха усилилась, рухнула лавка с товаром из керамики, орали все: женщины, мужчины и ослы. Моя шляпа отлетела в сторону, волосы рассыпались по плечам. Я невольно покрепче прижала фигурку шакала, которая впилась мне в бок. Мне наступали на ноги и чуть не вырвали сумочку из рук. Я лихорадочно искала выход, но не находила его. Пока я пыталась вырваться из суматошной толпы, пару раз мне показалось, что я вот-вот рухну на землю. Вдруг кто-то двумя руками схватил меня сзади за пояс и потащил в обратном направлении.
— Нет! — задыхаясь, произнесла я. Я пыталась сопротивляться, но силы оставили меня. — Пожалуйста, не надо.
Нападавший оказался сильнее и, крепко сжав мои руки, вытаскивал из толпы. Я кричала, но никто не слышал.
— Не надо! — что было сил закричала я, пытаясь вырваться.
Нападавший вдруг остановился и повернул меня лицом к себе. Я не могла поверить своим глазам — передо мной стоял Ахмед Рашид.
— Молчите. Нам надо уходить. Быстрее.
Он взял меня за руку, и мы рванули вдоль узкого переулка подальше от неразберихи, царившей на рынке. Мы неслись по мостовой, уклоняясь от спящих ослов, тревожа дремавших нищих. Я начала спотыкаться и отставать, но Ахмед тащил меня за собой, пока мы не увидели черно-белое такси.
Мистер Рашид распахнул дверцу, затолкнул меня в такси, сел сам. Он что-то сказал водителю на арабском, машина резко тронулась с места.
— Боже мой! — воскликнула я, закрывая лицо руками. — Боже мой! Боже мой!
Он обнял меня за плечи, но не проронил ни слова.
Слезы ручьями текли по моим щекам, я плакала от облегчения, пережитого страха и полного изнеможения. Бросив солнцезащитные очки на пол, я зарыдала еще сильнее. Прошло несколько минут, прежде чем я немного успокоилась, кулаками потерла глаза, затем взглянула на мистера Рашида. И пожалела об этом.
Ахмед Рашид, не убирая руку с моих плеч, зло смотрел на меня, едва сдерживая гнев. Его глаза пылали, лицо перекосилось от бешенства.
Такси неслось вперед, водитель не обращал внимания на движение, не останавливался на красный свет, объезжал пешеходов, не уступал дорогу другим водителям. В Египте клаксон полностью заменял тормоза. Я прижала ноги к полу и вцепилась руками в спинку переднего сиденья, пока машина пробиралась через многолюдные тесные улочки. Мы, наконец, оказались в знакомом месте.
Когда мы остановились у дома, в котором жил Ахмед, я, выйдя из машины, услышала, как высокий голос зовет меня.
— Мисс Харрис!
Асмахан выбежала на тротуар и обняла меня. Глаза ее были заплаканы, веки покраснели от слез.
Ахмед Рашид взял меня за руку и повел в дом, перед этим предусмотрительно убедившись, что за нами никто не следит.
Только когда мы оказались в квартире, заперли двери и закрыли ставни, он, наконец, заговорил со мной.
— Мисс Харрис, как это, по-вашему, называется?
Я открыла рот, собираясь ответить, но сумела лишь вымолвить:
— Извините.
— Представляете, какой опасности вы себя подвергли?
— Я не подумала…
— Мисс Харрис… — Он повысил голос… — Вы не имели права так рисковать собою и Асмахан. Я и так многое вытерпел, чтобы защитить вас. Когда я пришел домой и Асмахан мне сказала, что потеряла вас, я ей не поверил. Неужели этот телефонный звонок столь важен?
Я не ответила, просто смотрела на него как провинившийся ребенок.
— Когда Асмахан сказала, что вы остались на Муски совсем одна, меня охватил страх! Я не знал, что делать! Найти вас среди всех этих людей до того, как до вас не добрался кто-то другой… — Его голос оборвался.
Ахмед стоял перед мной, было видно, что он еще злится. Он продолжал, тщательно подбирая слова.
— Я не говорил Асмахан, почему вы здесь и что вам грозит опасность. Я лишь сказал ей, что вы наш друг, не знакомы с Каиром и вам надо где-то остановиться. Если бы я сказал правду, то заставил бы ее напрасно волноваться. Даже сейчас она не отдает себе отчет в серьезности сегодняшнего происшествия. Если бы я сейчас сообщил ей, что вас могли убить…
— Погодите. Постойте, пожалуйста. Во всем виновата одна я.
— Я это знаю и не сержусь на нее. Но вы сами видите, что она считает себя виноватой. Когда вы остались на рынке одна, она удивилась, что я так тревожусь из-за вас. Она уверяла меня, что вы найдете дорогу обратно.
— Мистер Рашид…
— Как вам пришло в голову выйти из квартиры и подвергнуть Асмахан такой опасности?
— Я подумала, что ничего не случится. Вы же говорили, что я в безопасности…
— Вчера вечером я говорил, что мы пока не будем выходить из этой квартиры. Вы забыли, что произошло с Джоном Тредвеллом?
— Одну минутку! — Я вдруг разозлилась. — Я же извинилась. Мне не нравится, что вы меня отчитываете. Сколько же раз мне извиняться! Я сожалею о случившемся. Я знаю, вы волновались за Асмахан, и вы правы — мне не следовало брать ее с собой. Я ужасно переживаю случившееся! Мне и так плохо. Хватит меня отчитывать! Я устала!
Мои слова повисли в воздухе…
— Больше такое не повторится, — пробормотала я. Ахмед Рашид по-прежнему стоял передо мной и не сводил с меня глаз.
Я последний раз извинилась, в моем голосе прозвучала горечь.
К моему удивлению, Ахмед тяжело вздохнул и тихо сказал:
— Я волновался за вас.
Где-то далеко, сквозь бледно-лиловый закат, поверх крыш плыл заунывный голос муэдзина. Звук проникал сквозь ставни и струился по комнате, как бы ненавязчиво напоминая, кто мы и где. Доносился приглушенный шум улиц, звук арабской музыки едва пробивался сквозь стены. В комнате стало совсем темно, я невольно поежилась.
Не знаю, как долго мы с Ахмедом стояли, глядя друг на друга. Когда голос Асмахан нарушил тишину, я отвела глаза. Загорелся свет, Асмахан торопливо прошла мимо нас и скрылась на кухне. Я смотрела ей вслед и чувствовала тяжелый взгляд Ахмеда.
— Простите меня, — тихо сказал он. — Я не имею права так сердиться на вас.
Я обернулась.
— Вы можете поступать, как вам угодно, — добавил он.
— Мне не следовало впутывать в это Асмахан. Извините. И… спасибо, что спасли меня. Боже, как глупо все вышло.
Похоже, еще какая-то мысль не давала ему покоя, но он передумал и решил присоединиться к Асмахан.
Я немного походила по комнате, пытаясь успокоиться. Болела рука, каблуки туфель были ободраны — на них наступали во время толчеи. Я потирала больные места и мысленно возвращалась к тому, что со мной произошло.
Асмахан и Ахмед тихо вернулись в комнату, поставили на столик чашки, пирожное и молча сели. Разливая чай, Асмахан краем глаза посматривала на меня.
— Мисс Харрис, — заговорил Ахмед, сидевший на диване рядом со мной. — Скажите, на базаре никто не вызвал у вас подозрений? Я хотел спросить, не показалось ли вам, что кто-то следит за вами?
— Там был толстяк в больших очках, о котором я вам говорила.
Он прикрыл глаза.
— Понятно.
— Но я не знаю, как долго он там пробыл и когда меня увидел. А я, похоже, блуждала часа два, прежде чем наткнулась на туристов.
— Туристов?
— Да, на группу американцев. Признаюсь, я обрадовалась, когда встретилась с ними, так как два часа слышала лишь арабскую речь и видела незнакомые лица. Видите, мистер Рашид, все же я способна позаботиться о себе. Меня уже провожали к «Хилтону», как разразилось это светопредставление и появились вы… — Я нахмурилась, стараясь воспроизвести в памяти весь этот кошмар.