Аржис дал отмашку парням, все так же стоящим под окнами, и распахнул передо мной дверь автомобиля.
— Слишком вымуштрованные они у тебя для простых гробовщиков, — отметила я пополам с зевком и забралась внутрь.
Ответа не последовало. Расположившись на своем месте, Аржис прошелся по мне каким-то странным взглядом, но мне было уже все равно. Мягкость сиденья и урчащий звук мотора убаюкивали, когда же к ним добавилось легкое покачивание, я оказалась потеряна для общества на пятнадцать минут. Пока мы не остановились у дома Одингов.
Но потревожило меня не это.
Вспышки камер и гогот репортеров, пытающихся перекричать друг друга. В итоге я ни одного вопроса не разобрала.
Как выяснила минуту спустя, внимательно оглядевшись, Аржис растолкал толпу автомобилем, кажется, даже сшиб громоздкую камеру и остановился прямо у калитки. Отлично, значит пробираться мимо них не придется. Вот только грязных сплетен вокруг моей персоны завтра утром существенно прибавится…
— Спасибо, — очень тихо поблагодарила я спутника и, дождавшись отрывистого кивка, выскользнула из автомобиля.
Выходить, чтобы открыть мне дверь, Аржис не стал, и в сложившейся ситуации это было благоразумно.
Калитка была всего в двух шагах, так что я добралась до нее без приключений. За спиной слышался град вопросов, адресованных Сано Аржису. Сочувствие к нему в душе перемешалось с досадой: надеюсь, он не наболтает глупостей! Ненавижу, когда дело касается меня напрямую, а я не могу ничего контролировать!
От мрачных мыслей меня отвлек вышедший навстречу Тензи.
— Леди Ксилена. — Я юркнула к нему под зонт и взялась за локоть. — О… Где ваша обувь?!
А еще на мне платье с чужого плеча, но бедняга Тензи был слишком шокирован отсутствием туфель, чтобы это заметить.
Хоть бы Лика уже спала, иначе не миновать мне разбора полетов…
На крыльце горели фонари. Когда мы попали в островок света, я получила возможность разглядеть выражение лица спутника — виноватое и какое-то беспомощное, дворецкий будто еще на десять лет постарел. И на смену мрачным мыслям пришла новая волна паники.
Что еще могло случиться?! Какой-то бесконечный день. И проблемы бесконечные.
— Стряслось что-нибудь? — говорить старалась тем не менее спокойно.
Сочувственный взгляд мне тоже пришелся не по душе.
— Леди Лика и господин Гиль ожидают вас в гостиной, — церемонно сообщил Тензи и распахнул передо мной дверь.
Не просто еще не спят, а целенаправленно ожидают меня? В то время как частенько случается, мое отсутствие едва замечают. Не нравится мне это. С чего вдруг такое повышенное внимание к моей персоне?
Торопясь в указанном направлении, я запнулась о чемодан, ударилась мизинцем на ноге, боль и обида едва не брызнули слезами из глаз. Да что ж за день-то такой?!
— Наконец-то, — неодобрительно проворчала Лика из гостиной.
Никто не вышел мне навстречу, пришлось утирать выступившие слезы и ковылять самой.
А в уютно освещенной и окутанной приглушенными звуками музыки комнате меня поджидал очередной сюрприз — почти доеденный ужин. И все бы ничего, но это был тот самый особенный ужин, который я заказала специально для нас с Гилем! Даже свечи мои любимые, с еле уловимым ароматом магнолии.
В подобные моменты, если меня ловили с поличным, я обычно извинялась за поздний приход и объясняла ситуацию, потом получала вежливое замечание насчет того, что приличной женщине не пристало неведомо где шляться по ночам, пусть даже и во имя сохранения безопасности в Эмшире, и отправлялась спать. Но сегодня нужные слова вдруг куда-то подевались, в голову пришел только вопрос:
— У нас что, гости?
Чемоданы были новые, яркие, с логотипом дорогой столичной марки, что невольно наталкивало на предположение о приезде к нам некой дамы. Но какой? Насколько мне известно, родственниц, которые могли бы вот так заявиться, у Одингов нет. И подруг тоже нет — у Гиля по причине его природной нелюдимости, а у Лики из-за склочного характера.
И вообще, почему чемоданы выстроились в холле, а не отнесены в комнату?
— Ксилена, проходи скорее, садись, у нас к тебе разговор, — прервал мои напряженные раздумья голос подруги.
Брат и сестра загадочно переглянулись и в едином порыве указали на кресло.
Поскольку вдвоем они занимали узкий диванчик и втиснуться в середину не оставалось шанса, пришлось действительно устраиваться в кресле.
На мне сошлись какие-то неестественные, напряженные взгляды.
— В последнее время твое поведение далеко от идеала, — прямо, как она умеет, начала Лика. — Про репутацию я вообще молчу.
Что есть, то есть. И стоило бы объясниться, но не к месту во мне проснулось упрямство.
— Не моя вина, что какой-то чокнутый затеял игры именно вокруг моего магазина! — прозвучало резко и нетерпимо, но самое главное — совесть даже не дернулась.
Парочка напротив опять обменялась непонятными для непосвященных взглядами.
— Да, но… — Лика облизала вдруг пересохшие губы и крепко сжала ладонь брата, переплетя его пальцы со своими. — Ты же помнишь, что у Гиля скоро первая выставка?
Дома только об этом и разговоров. Я бы даже при желании не смогла забыть!
— При чем здесь это? — уточнила настороженно.
В грудной клетке неприятным холодком прогулялось дурное предчувствие.
— Достаточно, что весь город уже несколько месяцев считает, что ты за спиной у жениха крутишь роман со следователем. Как там его… Дегейром. — В голосе Лики зазвенели металлические нотки. — То, что происходит сейчас, вообще из ряда вон. Мы не хотим, чтобы вместе с твоим полоскали и имя Гиля.
Здравое зерно в ее словах имелось, вспомнить хоть моих разбежавшихся покупателей, но… все равно обидно.
— Простите, — произнесла я слишком низким из-за вставшего в горле кома голосом. — Я не хотела доставлять проблем. Тем более вам.
— Хорошо, что ты осознаешь свою вину, — медленно, как сытая кошка на солнышке, улыбнулась Лика. — Значит, согласишься ее искупить.
Холодок еще усилился. Вместе с предчувствием.
— Искупить? — Я недоуменно моргнула и поплотнее вжалась в кресло.
После всего пережитого реакция была несколько заторможенная и нужные догадки никак не приходили. Только всякие глупости в голову лезли. Надеюсь, мне не предложат устроить показательное самобичевание? Все равно не соглашусь.
— Мы хотим, чтобы ты ушла. Сейчас. — Реальность оказалась куда более прозаичной. — Пойми, Ксилена, я хорошо к тебе отношусь, но от тебя слишком много проблем. Нам это ни к чему, тем более накануне такого важного события. Но я собрала твои вещи! И даже купила чемоданы! Правда, они шикарные?
Вот так бодро, я бы даже сказала — радостно меня выставили из дома. Ну, в смысле, из места, которое я считала таковым целых пять лет.
— Угу. — В тот момент сказать что-то еще я была просто не в состоянии.
Лика светски улыбнулась и встала, всем своим видом намекая, что мне пора сделать то же самое.
И всего несколько минут спустя я уже стояла за воротами, пятясь от напирающих репортеров. Ключ, которым я пользовалась все эти годы, остался лежать на столике в холле, слуги помогли справиться с чемоданами. Собственно, они и мешали мне сейчас удрать. Не слуги, чемоданы. Их было аж семь штук. Самой теперь не верится, что когда-то я пришла в дом Одингов всего с одной сумкой.
Столько мне самой при всем желании не унести…
Вспышки ослепляли.
Один за другим звучали вопросы, но я не могла вникнуть в суть, такое опустошение затопило разум.
Так и стояла, втянув голову в плечи, поджав пальцы, которые противно холодили скользкие от мелкого дождика камни мостовой. Без единой связной мысли. Разве что… Не мешало бы обуться. Но я не знаю, в каком именно чемодане обувь, а ворошить все сейчас не самое подходящее время. И без того в завтрашних газетах появятся весьма живописные фото. И материал, подозреваю, им не уступит.
Автомобиль! Сама не знаю, как увидела его за этой толпой, но факт остается фактом. Сано Аржис до сих пор не уехал.
Привстав на цыпочки, я сумела разглядеть, что хозяин новомодной штуки вышел и трясет за грудки одного из репортеров. Может, окликнуть его? Мне как воздух нужна помощь, а унизительнее, чем уже есть, от этого вряд ли станет…
Но судьба уже развернулась ко мне другой стороной.
И пока я определялась, Аржис сам заметил меня, запрыгнул на водительское место, подъехал ближе, посигналил, разгоняя шумную толпу. Наиболее нахрапистый и наименее проворный лишились камер, кто-то вскрикнул и выругался.
— Переезжаешь? — Улыбка могла бы считаться обаятельной, если бы не страшные шрамы.
Я судорожно закивала.
Словно во сне, чемоданы оказались в машине. В специальное отделение все не влезли, три заняли заднее сиденье. А я опомниться не успела, как оказалась на уже знакомом месте рядом с водителем.
Мотор радостно заурчал. Аржис сдал назад, посигналил и стал разворачиваться.
Вспышки камер расцветили ночную улицу большими звездами.
— Теперь напишут, что ты перебралась ко мне, — усмехнулся Аржис, когда репортеры остались далеко позади.
Ответом ему стало безразличное молчание, я даже плечами не пожала. Вообще ощущала себя крайне странно. Не было ни слез, ни истерики, ни даже глубоких обид. Только четкое осознание, что вся прежняя, тщательно выстраиваемая жизнь рухнула в один миг. И еще воспоминание о том, что, пока Лика тонко избавлялась от меня, Гиль не проронил ни слова. Вот это, пожалуй, неприятнее всего.
— Надеюсь, у тебя из-за этого не будет неприятностей? — все никак не мог угомониться мой нечаянный спаситель. — Ну, с твоим следователем?
Я вздрогнула и наконец сфокусировала взгляд на мужчине, уверенно управляющем громоздким автомобилем.
— Он не мой, — и независимо вздернула подбородок, хотя в моем положении это смотрелось, наверное, забавно.
— В самом деле? — недоверчиво переспросил Аржис, внимательно следя за пустой в этот час дорогой.
Злость опалила кожу волной горячих мурашек.