иходил к ведьме. Не пускала. Говорила — мал еще. И он не спорил. Не смел. Знал, что Тартея не просто так это говорила.
— Ну что встал, как ледяная статуя. Иди!
И Ринемар пошел. Наугад. Не разбирая дороги. Спотыкаясь о что-то под ногами. И тьма урчала, дышала со всех сторон одновременно.
— Да осторожней ты. — рявкнула Тартея где-то справа. — Перевернешь мне тут все. О боги! Забыла же совсем.
Она щелкнула пальцами и вдоль стен одна за одной зажглись свечи. Много, больше полу сотни. И сразу стало душно. Так, что Ринемар дернул застежку на плаще и судорожно вдохнул.
Тартея покачала головой, зажмурившись. Ярки свет был болезнен для нее.
— Бедный мой мальчик.
— Все нормально. — выдохнул Темный принц и сел на единственный в этой комнате стул.
Комната была под стать его ведьме. Баночки с готовыми зельями расставлены на полках до самого потолка. С потолка свисают пучки трав, кореньев, веток. Даже связанные за ноги сушенные летучие мыши.
Ринемар усмехнулся:
— Неудивительно, что тебя храмовники на костер потащили. Так напоказ мастерство свое выставлять.
Тартея окинула взглядом комнатку, будто впервые увидела.
— А! это я сейчас обнаглела. Как никак за твоей спиной прячусь. Раньше было иначе. Тихо. Прятались постоянно и бабка, и мать со мной маленькой. И все равно не спасло их это. — ведьма помрачнела, и тут же улыбнулась. — зато не шастают все подряд. Кому и правда невмоготу, не побояться. А те кому заняться нечем поостерегутся. Пришел чего?
Ринемар вытащил из кармана окровавленный кусок ткани.
— Это что?
— Я думаю, что это кровь королевы.
— И что от меня хочешь?
— Чтобы наверняка убедиться.
— А сам?
— Не хочу. Сложно мне. Они ведь не жалеют меня когда приходят.
— Сам виноват. Если бы…
— Прекрати.
— Молчу уже. Давай свою тряпку.
Ринемар протянул ее Тартее. Она взяла и бросила на широкую серебряную миску. Провела рукой напевая слова заговора. Голос ее раздавался в голове Темного принца колокольным звоном. Она звала их. Слова слетали с ее губ легко, заученно. То взлетали до небес, то падали в самое глубокое ущелье. И казалось, слышит их сейчас вся столица. А что там столица… все королевство. А ведь так оно и было. Она сзывала всех, чтобы подтвердить или опровергнуть догадки того, кого они звали королем.
Наконец последнее слово слетело с губ темной ведьмы и звонко звякнуло о серебряную тарелку.
Тартея полоснула руку и тонной струйкой потекла ее почти черная кровь. Та, которую она получила от нижнего мира. Тарелка наполнилась водой до краев. Едва розовой, но напитанной силой той, что звала. И сейчас не узнавал Ринемар свою ведьму. Толи свет был не верный, толи колдовство сильное. Но разгладились морщины на старческом лице, почернели волосы, а глаза засветились синим. Как огонь нижнего мира зажегся в темной.
Ринемар почувствовал, а потом и увидел, как по полу заклубился туман. Как по стенам поползли щупальца инея. Воздух стал стылым, колючим. И только принц хотел вдохнуть его полной грудью, как боль сдавила виски, а такой желанный воздух со свистом вылетел из легких.
«Ты…»
«Звала…»
«Темная.»
«Зачем?»
— Для короля звала. — громко ответила Татрея.
Ринемар позавидовал ей. Это у него от боли в глазах темнеет. А она стоит. Ровная, как равная. Гордая. Не сгибается, от рождения наделенная той силой, что чужда этому миру. От того наверное и терпят духи храмовников с их богами, что не справятся с такими как она сами. Да только на кострах таких почти не бывает. Горят наоборот те, что и слыхом не слыхивали о магии. Ни темной, ни светлой.
«Почему он не звал?» — прошелестел один голос.
«Почему не своей кровью?»
— Не мне призывать короля к ответу.
«Так чего ты хочешь, темная»
— Хочу знать, кровь ли той, что должна стать королевой сейчас в этой чаше?
На миг воцарилась тишина. Такая, которая бывает перед тем, как с гор собирается настоящая северная буря.
И тут же взвыли духи, зазвенел воздух. Загорелась вода. И только пламя это было холодным. Голубым.
«НЕ ОНА!»
«Не та!»
«Найди!»
Раздалось в голове сотней голосов, от которых она угрожала лопнуть с мерзким хрустом.
— Спасибо за помощь, — как ни в чем ни бывало, сказала Тартея.
Произнесла несколько слов и пламя погасло. Опало. И чаша треснула, расплавилась и растеклась лужей на столе. И тут же покрылась коркой льда.
Ринемар откинулся на спинку стула, стараясь справиться с головной болью.
Татрея поцокала языком.
— Упрямый ты! Весь в отца.
— Тартея. Я устал. — прохрипел он.
И она замолчала. Набросила темный кусок ткани на место, где стояла чаша.
— С тебя стол и чаша.
— Хоть две.
— По две. — практично поправила темная.
— Точно обнаглела. — констатировал Ринемар и вымучено улыбнулся, не желая показывать слабость.
Она подошла к нему вплотную. Склонилась шепча слова заклинания. И боль отступила.
Он облегченно вздохнул.
— Ринемар, я слишком долго живу в этом мире, чтобы верить в то, что они отступятся. Рано или поздно они получат то, чего хотят. И ты это понимаешь. Пусть и не признаешь. И чтобы ты ни делал, как бы не старался сбежать… Прими, то что должно быть твоим.
Темный принц вгляделся в ее темные глаза. Не было уже того пламени, отступило, затаилось. И морщины вернулись. И волосы уже не черные, а как серебро черненное.
— Они не оставят его в живых.
— Они и так ему не простят, что занял не свое место.
— Но клятва…
— Глупый мой мальчик, они найдут способ ее обойти. Не думай, что ты хитрее тех, кто в этом мире с самого его начала. Они видели, как первый человек ступил на эту землю. Сотни… тысячи, переворотов, предательств, войн. Убийства, смерти, рождения… короли, королевы, принцы и принцессы. И ты рискуешь не только своим рассудком. Поверь, если они так хотят, чтобы именно ты сидел на троне, это неспроста. И именно та королева нужна тебе.
Ринемар вздохнул. Тяжело. Будто нес на себе ношу, не для него предназначенную. И почему отец обошел его права? Не было бы этого. Не мучился бы тот, кто рожден быть королем, борясь между долгом и любовью к брату. Единственному, кто родной ему по крови.
— Нет!
Тартея зло зашипела, как потревоженная змея.
— Дурак! Сам потом жалеть будешь!
Но Ринемар уже не слушал, застегивая плащ и кутаясь в него.
— Стой! На вот. — Тартея протянула ему пузырек с черноватой жидкостью. — Это чтоб не мучилась невестка твоя.
— Яд!
— Зелье, для баб, что тяжко беременность переносят. На крови гарценны.
— Их же нет почти.
— Потому и цени мою помощь. Я между прочим, сама за ней гонялась. Все, сыночек, ступай, отдохни. Через неделю ждать тебя буду. Сюда придешь.
Ринемар поцеловал ее в сморщенную щеку и крепко обнял.
— Иди! Никак не вытолкать тебя.
И он ушел.
А темная ведьма, что несла в себе огонь нижнего мира, стояла в дверях и смотрела, как густой снег отрезал от нее того, кого она звала сыном.
— Дурак! — шепнула она порыву ветра и тот согласно завыл, загудел, гоняясь, как ошалелый конь, между домами с темными провалами окон.
Глава 21
Смелендер был суров и жесток к тем, кто имел смелость поселиться здесь. В этом я уже успела убедиться, прочувствовав на собственной шкуре все радости пребывания в огромном сером и холодном замке, по недоразумению названом королевским дворцом.
Непрекращающиеся снегопады, вьюги, что перемежались лютыми морозами, доводили до отчаянья даже нас с Тилайной. Не спасали ни грелки, ни теплая одежда, ни непотухающие камины и жаровни. Ничего.
По утрам в углах моих покоев ползли щупальца инея. Холод забирался под одеяло. Вгрызался и тело, как голодный зверь.
И сегодняшний сравнимо теплый день, стал радостной неожиданностью. Не для всех конечно.
Вот Сельминда к примеру снова слегла. Настроение ее портилось день ото дня все больше. Как и внешний вид, нужно заметить. Она исхудала, белоснежная кожа приобрела сероватый оттенок, а синие глаза утратили блеск. Ко всему прочему, королева стала сверх меры раздражительной. И потерпали от этого абсолютно все. От слуг, сбившихся с ног, стараясь удовлетворить все капризы Ее Величества, до короля, который сократил визиты к жене, до утреннего и вечернего.
Сегодня же Сельми бушевала не хуже смелендерской погоды. И еще с самого утра выставила всех вон, по обыкновению оставив при себе одну Мариилу. Сказать честно, фрейлины даже не сдерживали облегченный вздохов, получив возможность еще один день посвятить самим себе.
Я не стала исключением. Слишком многое нужно было обдумать. И прикрывшись желанием подышать свежим воздухом, поспешила спрятаться в парке. Правда, это жалкое зрелище раскоряченных голых деревьев, щуплых кустов и бесконечного белого снежного покрывала действовало на меня удручающе. Но даже этот унылый пейзаж был предпочтительней замковых стен. Иногда мне казалось, что они имеют множество глаз и ушей. А еще голосов. И особенно отчетливо слышен был их шепот ночами. И было бы легче, если бы можно было разобрать о чем шепчет старых замок. Но нет, это был всего лишь шелест. Потому я упрямо убеждала себя в том, что это всего лишь игра моего воображения.
Тем более если бы это было моей единственной бедой.
Мучил меня еще один вопрос.
Как быть с Темным принцем, который уже который день не показывается среди придворных? И пусть это было его обыкновенное поведение, судя по тому, что удалось узнать из придворных сплетен, нечто не давало мне покоя. Я не знала чего ожидать от него. Слишком непредсказуем. И это вводило меня то в бешенство, то порождало чувство бессилия.
И что говорить мастеру? Что его лучшая девочка оплошала?
О нет! Лучше самолично удавиться на собственном поясе, чем сказать лорду Наахару подобное.
Я со злостью пнула снежную кочку и сжала руки в кулаки. Что ж. рано опускать руки. И раскисать в принципе тоже рано.