— Может, — соглашается Мэгги. — Но еще это может оказаться парень с шестью приятелями, вооруженными охотничьими обрезами.
— Тем более не стоит спешить, — продолжает Сара. — Нам нужно время, чтобы спланировать дальнейшие действия.
Линда отрывает взгляд от коттеджа и внимательно смотрит на Сару. Та потирает предплечья, отчаянно пытаясь согреться. В ней что-то неуловимо изменилось. Хоть на лице по-прежнему тревога, но появилось и что-то еще. Это смелость? Хитрость? В этом нет никакого смысла. Все, что Саре известно, — это что Ханна может быть внутри этого здания… Так почему же у Линды складывается впечатление, что мать сознательно тянет время?
Привычным движением Линда расстегивает молнию на пальто, открывая бронежилет под ним. Она снимает с пояса наручники.
— У меня тут есть кое-что.
Ной шарахается от нее.
— Ты постоянно носишь их с собой или захватила специально для нас?
— Для того, кто забрал мою дочь.
— Это безумие, — стонет Сара. — Ты выглядишь так, будто готовилась к вооруженному нападению. А никому из вас не приходило в голову, что они могут попытаться сделать из нас монстров? Если мы сейчас туда ворвемся и захватим тех, кто там находится, мы лишь сделаем то же самое, что сделали с нами.
— Значит, мы не станем спешить, — подает голос Мэгги. — Линда, ты же знаешь язык копов. Ты можешь заставить их открыть дверь и впустить нас?
Линда не только знает язык копов, у нее с собой еще и просроченные корочки, и несмотря на то, что все внутри нее требует, чтобы она вошла туда прямо сейчас, бесцеремонно ворвалась, она хочет помочь остальным принять это решение. Важно, чтобы все они сыграли свои роли. За исключением разве что Сары. Линда вспоминает пинту пива, которая осталась нетронутой в «Gamekeeper’s Inn» — напиток, который по словам Сары ей никогда не нравился.
— Думаю, стоит напомнить, — обращается ко всем Сара, — что в панике люди совершают иррациональные поступки, и если мы начнем бить окна и вышибать двери, неизвестно, чем это может обернуться.
— Oui, но если там засел преступник, а ты кричишь «полиция», это тоже ничем хорошим не кончится.
— Пусть идет Мэгги, — твердо произносит Бретт. — Если там кто-то есть, они охотнее откроют дверь худенькой белой девушке.
— Что? — ахает Мэгги. — Да черта с два!
— Никто не должен идти туда один, — возражает Сара. — Что касается того, каким образом мы это сделаем — культурно или нет, через парадную дверь… или как-то по другому… Я предлагаю проголосовать.
— Ладно. — Ной вытягивает оба сжатых кулака и раскрывает ладони по очереди, как будто предоставляет им выбрать материальный объект. — Вежливо. Не вежливо. Выбирайте.
Сара с Мэгги выбирают культурный подход. Оба мужчины делают противоположный выбор.
И все четверо уставились на Линду.
Ей нужна только Алисса. Ответы уже близко, но все — буквально все — может зависеть от этого решения. Это может быть вопрос жизни или смерти. Ее душит этот напор.
— Ладно, — решается Линда. — О´кей.
Она делает еще один, обжигающе холодный вдох и вместе с ним отдает решающий голос для того, чтобы встретиться с Шестым игроком и покончить с этим раз и навсегда.
51Шестой игрок
По утрам он готовит себе завтрак на кухне, точнее сказать, на камбузе.
На открытой воде, в середине декабря горячая еда — разумные инвестиции. Он набирает вес благодаря маслам, и это хорошо, он уже чувствует себя лучше.
Начинается день с того, что он исследует горизонт, чтобы проверить, не снесло ли его за ночь на судоходный путь, а затем ест либо в рубке, одетый в толстовку, либо на палубе, одетый в две толстовки, куртку и шапку. На улице ему приходится завтракать в перчатках, иначе отморозит себе пальцы. Он отпустил бороду — густую, рыжую. Раньше у него быстро росли волосы, потом их не стало, и сейчас они снова хорошо растут.
Он пересекает Ла-Манш и причаливает на ночь в Девоне, где запасается едой, керосином для обогревателя, увесистой книгой головоломок и Клэнси в мягкой обложке. Прежде он никогда не читал романов. Хобби, которое ему порекомендовал доктор, и должен признать, теперь он находит его расслабляющим; жалеет лишь о том, что не начал раньше. Ему сорок два. Его двадцатидевятифутовой яхте столько же. Поэтому он назвал ее «Судьба».
От Девона до дома почти шестьсот морских миль, и британское побережье довольно пустынно в преддверии Рождества.
Он идет под парусом со скоростью пять-шесть узлов, и иногда проходит много часов, прежде чем он встретит хотя бы одно судно. Когда сквозь облака пробивается солнце, дни становятся светлыми, красивыми и ясными. На одном незабываемом участке западного побережья к нему присоединяется стадо игривых тюленей — той ночью он прочитал в учебнике, что они собираются в гаремы, что рассмешило его, и они, как щенки лают, играют и гоняются друг за другом. Он никогда бы в это не поверил, если бы не видел собственными глазами. Это невероятное зрелище.
Когда наступает самый короткий день в году, он добирается до Шотландии.
Он бросает якорь на озере, осушает бортовые краны и бак пресной воды, закрывает кингстоны и снимает всю ткань, какую только может. Он планирует остаться здесь всего на несколько недель, но колебания температуры в Шотландии непредсказуемы, а предстоящие недели — самые тяжелые в этом плане. Он сбрасывает шлюпку на воду и остаток пути до берега проходит на веслах. До его берега. До его личного участка земли.
Как всегда, Малькольм с Маири, местный смотритель со своей женой, отлично поработали, подготовив коттедж к его возвращению и сделав запасы продуктов и дров почти на месяц. Им удалось избавиться от сырости в доме, а чтобы замаскировать стойкий запах, они повсюду расставили ароматические свечи и диффузоры, но душок никогда до конца не исчезает. Старые стены из пористого камня, деревянные окна с одинарными рамами, за исключением недавно установленных в кухне двойных от пола до потолка с видом на воду, так что это место подвержено сквознякам, нашествию мышей и расползанию черной плесени. Еще он обнаружил, что Малькольм с Маири поставили рождественскую елку для него. Очень просто украшенная, всего одной гирляндой и дюжиной красных шаров, но этот жест вызывает у него улыбку. Он жалеет, что не послал им открытку, и делает себе мысленно пометку: уезжая в следующий раз, оставить больше чаевых.
На Рождество он размораживает приготовленную Маири домашнюю индейку и делает видеозвонок своей матери в дом престарелых в Нью-Джерси. Четыре раза она называет его именем давно умершего отца, которого он не знал. На Новый год он потягивает портвейн возле камина и смотрит на проекторе «Большой побег». Он был слишком юн, чтобы смотреть его в кинотеатре, но его домашний кинотеатр вполне подходит. В основном в эти праздничные дни он занят прокладыванием предстоящего курса.
Он купил коттедж почти два года назад, когда эмигрировал, проделав путь через Атлантику, и использует его как базу, с которой можно обойти под парусом большую часть западного мира. И все же он пока не добрался до самых северных районов своей новообретенной родины. Как только погода улучшится, он намерен это исправить.
Он нерегулярно ведет онлайн видеодневник, рассказывая о своих приключениях, и говорит своим подписчикам, что если погода не подведет, он планирует сняться с якоря первого февраля, чего он ждет не дождется.
Он советуется с коллегами-моряками на форумах, используя название своей яхты в качестве ника. Изучает карты судоходных путей и пассатов, восточных и западных ветров и прокладывает курс. На север до Внешних Гебридских островов, вокруг Сторновея, а затем к более высоким широтам: Фарерские, Оркнейские, Шетландские острова, в страну китов. Путь этот будет нелегким — Шотландия находится на пересечении атлантических циклонов, которые сменяются от промозглых до смертельно опасных, и ее воды могут проявить коварство даже в благоприятный сезон, но он не может себе позволить ждать до лета. Вечности в запасе у него нет.
Он все же решает отправиться в путь в первую неделю января, игнорируя как собственные планы, так и предупреждения на форумах, но, проснувшись, обнаруживает, что за ночь его занесло снегом. На следующей неделе дом окутывает туманом. Так что он смотрит фильмы и читает. Он тренируется, пока не почувствует усталость, затем медитирует. Он собирает свои клюшки, поднимается на скалистое плато за домом и забивает мячи для гольфа в пропасть. Это тихая, уединенная жизнь. Умиротворяющая. Жизнь прекрасна, но коротка.
Во второй половине месяца то ли поздно вечером во вторник, то ли рано утром в среду его будит свет сенсорного прожектора за большим двойным окном. Олени иногда активируют датчики. Он часто спит возле камина внизу, в самой теплой комнате дома, его не беспокоит, что так он выставлен на всеобщее обозрение; на озере обычно никого, ближайший сосед где-то в миле отсюда, а стесняться ему уже поздновато.
Он переворачивается на диване на другой бок, натягивая одеяло на голову.
Затем, когда снова проваливается в сон, раздается звук, на который не способен ни один олень.
Поначалу он думает, что это ему снится. Но он не спит.
На дворе середина морозной январской ночи, и кто-то здесь, в этой глуши, стучится к нему в дверь.
Финал игры
52Предварительная игра
Принцесса Грейс! Казино «Монте-Карло»! Суперкары, суперяхты, супервсе!
Это Монако, и здесь восхитительно! Невероятно красиво. Глюк влюбилась в это место. Ей казалось, что сердце в груди вот-вот разорвется.
Их собрали на знаменитой на весь мир пристани, где велели ожидать небольшой катер, который по сверкающей синей глади доставит их к месту назначения. Туда, где яхты могли похвастаться вертолетными площадками и бассейнами на палубах размером с небольшую улицу. Лола, их провожатая, объявила, что скоро должна будет покинуть девушек, чем вызвала дружный стон, потому что к тому времени все уже были порядком навеселе.