Дэвид был в полной растерянности; впрочем, на него никто уже не обращал внимания. Эстер хотелось умереть. Это действительно был конец: Гордридж выглядел просто убийственно.
— Полагаю, что у вас была очень веская причина для этой лжи, — заявил он, прямо глядя на нее.
В его голосе было такое осуждение, что Эстер показалось, будто ее бьют кнутом.
— Это была моя идея! — поспешно заметил Эдвард. — Дело в том, что мы с женой… гм… расстались. А поскольку вы настаивали, чтобы я приехал не один…
— И поэтому вы решили обмануть меня?
Голубые глаза Гордриджа превратились в серые льдинки, обжигавшие теперь своим холодом Эдварда.
— Мне казалось, что все это не имеет столь большого значения! — Эстер смело взглянула на Гордриджа, чувствуя, что настало время попытаться спасти брата. — Вы ведь признаете, что мы оба выполняем свою работу успешно. Почему вопрос о нашем браке настолько важен?
Глаза Гордриджа сверкали от гнева.
— Черт, мы говорим сейчас не о работе: я бы все равно предоставил ее вам, если бы вы попросили! Но я ненавижу ложь, обман, мошенничество! Вы попытались сделать из меня дурака, черт бы вас побрал!
— Это не входило в наши намерения… — пробормотал Эдвард, но Гордридж уже не слушал его.
— Продолжим этот разговор когда-нибудь в другое время. Пока идите и занимайтесь своей работой, а вы, Эстер, старайтесь не попадаться мне на глаза. Дэвид, я очень благодарен тебе за то, что ты приехал! Как насчет того, чтобы выпить?
Дальше спорить не имело смысла. Эстер ушла в свою палатку и легла. Она испытывала облегчение от того, что правда вышла наружу, и странное равнодушие к тому, что ждет их в будущем. Какая разница? Ведь Филип потерян для нее навсегда…
Примерно через час ее нашел Дэвид.
— Никогда не думал, что мы встретимся подобным образом, Эстер!
— И я тоже, — ответила она равнодушно.
Боже, неужели это тот самый человек, из-за которого она столько страдала?! Сейчас Эстер не испытывала к нему ничего — ни ненависти, ни обиды, ни любви…
— Поверь, я вовсе не хотел мешать вашей… игре.
Она пожала плечами.
— Мне кажется, Гордридж уже знал обо всем.
— А я был вызван, чтобы подтвердить это? Не слишком приятная миссия. По правде говоря, — добавил он с сожалением, — лгать Гордриджу — самое худшее, что вы оба могли сделать. Он не выносит обмана.
Эстер тяжело вздохнула.
— Мне кажется, что для меня и Эдварда это конец.
— Может быть, он успокоится, — заметил Дэвид без особенной уверенности в голосе, потом взглянул на нее и добавил: — Впрочем, я благодарен Филипу, что он вызвал меня сюда: это дало мне возможность встретиться с тобой! Нам ведь есть о чем поговорить, правда?
Эстер пожала плечами: она вовсе не была уверена в этом. Вот если бы Дэвид пришел к ней хотя бы месяц назад… Он внимательно посмотрел на нее и, кажется, сразу все понял.
— В любом случае, я хочу извиниться, Эстер. Я был несправедлив к тебе и полностью не прав. Ты замечательная женщина. Какому-то мужчине очень повезет…
Они замолчали. Каждый был погружен в свои мысли. Эстер знала, что теперь она никогда не выйдет замуж. Гордридж — единственный мужчина, который ей нужен, и она скорее согласилась бы остаться одной, чем довольствоваться кем-то другим.
— Филип предлагал мне остаться здесь ненадолго, — сказал Дэвид, — но я не согласился. Мне не хочется быть пешкой в вашей игре. Думаю, тебе и Филипу предстоит еще о многом переговорить, а я лучше вернусь в базовый лагерь.
Никакие разговоры не помогут, уныло подумала Эстер. Они не оправдают ложь и обман.
— Помоги мне встать, — попросила она, — я провожу тебя.
Дэвид с готовностью протянул ей руку.
— Филип сказал, что ты сломала парочку ребер. Не повезло! Я сам несколько лет назад сломал ребро и знаю, как это бывает больно.
Но эта боль не сравнится с болью в сердце! — подумала Эстер.
— Можно мне на прощанье поцеловать тебя? — спросил он со смущенной улыбкой.
Эстер улыбнулась ему; Дэвид осторожно обнял ее и, как бы извиняясь, нежно поцеловал.
Вернувшись в лагерь, Эстер, к своему удивлению, обнаружила там Гордриджа. Она хотела проскользнуть в свою палатку, но он хмуро взглянул на нее и молча указал на скамью рядом с собой.
Эстер послушно села. Трудно было поверить, что лишь вчера и даже еще сегодня утром он был совершенно другим человеком. Его сострадание, мягкость, доброта, искренняя озабоченность так согревали ее! А теперь под его взглядом она продрогла до мозга костей.
— Неужели Эдвард действительно думал, что я не раскрою ваш обман? — наконец заговорил Гордридж.
Эстер молча кивнула.
— Что за идиот! Вы с самого начала вели себя не как любящая пара. Кроме того, стоило мне взглянуть на вас, я сразу понял, что вы не та Эстер.
Ее глаза широко раскрылись. — Как вы могли это понять?!
— Дорогая моя! Мы ведь знакомы с Эдвардом не первый год. Странно, что он забыл, как рассказывал мне о своей жене. Но я-то прекрасно помню, что она невысокая полненькая блондинка. Поэтому решил немного понаблюдать за вашим маленьким спектаклем. И это действительно было поначалу довольно забавно. Кажется, еще сэр Вальтер Скотт сказал: "О, какую сложную паутину мы сплетаем, когда впервые занимаемся обманом!". Но потом я понял, что Дэвид был прав…
Эстер во все глаза смотрела на него.
— Дэвид? При чем здесь Дэвид?! Что вы хотите сказать?
Гордридж холодно прищурился.
— Вы уже знаете, что мы с Дэвидом давние друзья. Я помню, как однажды он пришел ко мне страшно оскорбленный. Ему необходимо было с кем-то поделиться. Вот тогда-то, за рюмкой вина, он и рассказал мне о сестре Эдварда! Так что я знаю все, Эстер. Я знаю, что вы занимаетесь обманом не впервые, что вы изменяли Дэвиду, а потом лгали ему в лицо! Когда я увидел, как вы ведете себя с Томом Харди, я понял, что Дэвид говорил правду.
Эстер молча перенесла это оскорбление. Какой смысл оправдываться? Он все равно не поверит ни одному ее слову! Но, может быть, ей еще удастся спасти Эдварда?
— Мой брат так страстно мечтал получить эту работу! — прошептала она, и долго сдерживаемые слезы все-таки потекли по ее щекам.
Гордридж в раздражении покачал головой.
— Если бы он был честен с самого начала, то получил бы ее, в этом нет никаких сомнений! Я могу допустить, что его брак не состоялся, Эстер. За это его винить невозможно. Но я не могу примириться с ложью и попыткой обмана! Я ждал с завидным терпением — принимая во внимание обстоятельства, — что вы расскажете мне всю правду. И что же? Мне пришлось вызвать сюда Дэвида, чтобы покончить с ложью! Вы думаете, мне это было приятно? Но в какой-то момент я стал сомневаться, сохранилась ли в вас обоих хоть крупица честности! Моему терпению пришел конец, Эстер. Мне придется отправить вас с Эдвардом домой.
Эстер закрыла глаза. Это была катастрофа. Разумеется, по логике вещей он должен был произнести подобную фразу, и все-таки она произвела на Эстер ошеломляющее впечатление.
— Естественно, я понимаю, что в нынешнем состоянии вы не можете путешествовать, и, кроме того, мне нужно, чтобы моя книга была закончена к концу месяца. Так что придется дать вам отсрочку. Но не стройте никаких иллюзий! — прорычал Гордридж. — Потом вы оба немедленно уедете отсюда!
Что она могла сказать? Эстер посмотрела на свои руки и машинально покрутила кольцо, купленное ради этого обмана.
— Кстати, еще одно выдающее вас обстоятельство, — коротко усмехнулся он. — Женщина, находящаяся в браке в течение почти двух лет, не будет играть со своим кольцом. Уж если вы отважились на столь рискованную авантюру, вам следовало бы подготовиться тщательнее.
— Эдвард будет просто убит, — тихо сказала она. — Может быть, Вы удовлетворитесь тем, что отправите домой меня?
Гордридж нахмурился.
— Ваш брат должен был подумать, прежде чем замышлять подобное. А теперь давайте прекратим ненужный разговор. Есть вещи, которые я могу сказать только ему.
С этими словами Гордридж отправился разыскивать Эдварда, а Эстер осталась сидеть на скамье, совершенно раздавленная случившимся.
Это было концом ее грез, концом всего. Скоро они с братом опять окажутся в Лондоне, и им будет негде жить, поскольку они сдали свой дом на двенадцать месяцев вперед. А главное — она больше никогда не увидит человека, которого полюбила!
Раскрытие их обмана всегда представлялось Эстер самым страшным кошмаром. И она оказалась права: Гордридж реагировал именно так, как она предполагала. Уверенность Эдварда в том, что его босс никогда ни о чем не догадается, оказалась мыльным пузырем. Боже, почему она согласилась на этот сумасшедший план?!
Несмотря на боль, которую она испытывала при каждом движении, Эстер удалось приготовить ужин. Она ждала Гордриджа раньше, но оба мужчины появились одновременно, причем на лице Филипа сохранялось выражение непримиримости. Он сразу скрылся в своей палатке, а Эдвард с сокрушенным видом подошел к Эстер.
— Если можешь, прости меня, сестренка!
— Тебе не удалось уговорить его?
Брат покачал головой.
— Я фактически валялся у него в ногах, но безрезультатно. Этот человек непреклонен. Боже, каким я был глупцом, думая, что мне удастся провернуть все это! Если бы я был честен с ним! Черт меня дернул сказать, что я до сих пор женат! Наверное, дело в том, что я тогда еще не оправился окончательно после ухода Эстер… И вот теперь — полный крах!
Гордридж появился из своей палатки в черных плавках и, не удостоив их даже взглядом, направился к лагуне. Эстер грустно посмотрела ему вслед. Очевидно, в ее взгляде было нечто такое, что заставило Эдварда насторожиться.
— Что с тобой, сестренка? Господи, неужели я не только идиот, но и слепец?! Ты ведь влюблена в него, правда?
Эстер кивнула. К чему теперь скрывать? Ее карие глаза были полны слез. Эдвард сел на один из раскладных стульчиков и обхватил голову руками.
— Так значит, я доставил тебе еще и это страдание! Ведь ты не могла проявлять своих чувств, потому что должна была выдавать себя за мою жену…