Он бросил взгляд на сейсмограф и развернулся к столу.
— Питер, — воскликнул он через мгновение, — что ты об этом думаешь?
— Вот хитрец! Скрытный немец… Ушел все-таки от ответа, — еле слышно пробормотал Питер и подошел к столу. Коллеги склонились над лентами с показаниями.
— Что происходит, сейсмологи? Готовимся к удару стихии? — голос Димона хоть и звучал нарочито бодро, но в нем сквозило неприкрытое беспокойство.
— Похоже на то. Сам посмотри, — не оборачиваясь, коротко ответил Герман Иванович.
Димон бросил взгляд на ленту сейсмограммы, присвистнул. Она была густо усеяна острыми зубцами.
— Так, тогда я поехал, отвезу медикаменты в дом. На всякий случай. Но надеюсь, не пригодятся! — он открыл шкаф и, взяв одну из сумок с красным крестом на боку, направился к выходу, — Счастливо вам тут оставаться и чтоб без происшествий!
— И тебе счастливо! Будь осторожен в дороге! Пусть все, все будут осторожны! — махнул рукой Герман Иванович.
В дверях Димон обернулся. Две фигуры за столом, казалось, слились воедино.
***
На крыльце Димон неожиданно столкнулся с Матвеем.
— О, и ты здесь! Какими судьбами?
— Я уехал, но в дороге понял, что началось землетрясение. Старый тополь упал прямо перед моим носом! Едва успел притормозить. Пришлось повозиться, чтобы расчистить дорогу. Видел, как вы проехали. Сейчас думаю, куда бежать и что делать?
— И как я тебя, Матвей, не заметил! Ну ладно. Я еду к дому. Возможно, придется эвакуировать жителей. Поедем вместе? Вдвоем спокойней.
— Согласен, сейчас поставлю мотоцикл под навес и к тебе!
«Так важно просто выжить! И не только самому, но и спасти жизни других», — пронеслось у парня в голове. За показной легкомысленностью в нем пряталось глубокое сочувствие к другим людям и волевой характер,» — Димон в одночасье стал собранным и решительным.
— Пристроил мотоцикл?
— Да. И вот думаю, поместятся ли все в машине?
— Газик, конечно, не безразмерный. Но детей и стариков вывезем, — ответил Димон. — Главное — успеть!
***
«Итак, времени в обрез, — Галина Петровна шумела за перегородкой, — Надо создать впечатление, что я здесь, готовлю себе чай». Погремев чашками еще немного, она незаметно выскользнула из дежурной комнаты. «Надо найти зеленую тетрадку Питера». О ее существовании знали все, но вот где он ее прячет — было загадкой.
Галина догадывалась о тайнике на чердаке, в старом столе, который Питер с Матвеем подобрали на свалке. Питер часто работал там один и держал на замке выдвижные ящики стола. Ключ от них носил всегда с собой.
Стараясь теперь действовать бесшумно, Галина забралась по деревянной лестнице, ведущей из чулана через лаз в потолке на чердак, и осмотрелась. Печной дымоход делил чердак ровно пополам. Везде валялись ненужный хлам и куски рубероида. Она достала шпильку из волос и легко открыла ею замок ящика. «Пригодилось. Не зря в институте с девчонками на спор училась открывать шпилькой замки, — подумала она, перебирая бумаги. — Тем более что хозяин предварительно смазал замок машинным маслом».
Покопавшись в бумагах, Галина Петровна, наконец, нашла то, что искала. В зеленой тетрадке были бесконечные расчеты. «Интересно, на каждой странице наброски… рисунки».
Голоса коллег внизу стали громче. Она прислушалась.
— Я давно мечтал о поездке в Советский Союз. Сумел договориться с руководством, оформил командировку и начал писать диссертацию, — рокотал привычным баском Питер.
— Понятно… Да, сейсмологические службы предсказали тогда землетрясение магнитудой… — тенором вторил ему Герман Иванович.
— Всем известно, что литосферные плиты, из которых состоит верхний слой этой оболочки, находятся в постоянном движении. В одних местах плиты ползут друг на друга, в других расходятся, — это снова Питер. — Так образуются сейсмически и тектонически активные зоны. Движутся они невероятно медленно, со скоростью от одного сантиметра в год, но их «непоседливость» доставляет немало неприятностей людям, которые выбирают такие места для жительства. Но пока неясно, какая существует зависимость между появлением землетрясения и колебаниями скоростей сейсмических волн.
Галина перестала их слушать, вырвала несколько страниц и спрятала в рукаве.
«Пора возвращаться», — решила она, но не успела сделать и шага в сторону, как на ее глазах крыша стала складываться, словно карточный домик.
— О, черт! — услышала она крик Германа снизу. — Питер, надо выбираться! Как бы не рвануло… Баллон с газом для охлаждения чувствительных элементов системы взрывоопасен!
Галина машинально отскочила к печному дымоходу и «вдавила» себя в его несущую стену. Что-то больно ударило в плечо. Стало темно и нечем дышать. Клубы пыли вызвали спазматический кашель. Ее вырвало. Попыталась откинуть железные куски кровли и нащупала балку, которая рухнула рядом с дымоходом. «Вот что спасло мне жизнь! — мелькнуло в сознании. — На балку упали куски крыши, а я оказалась, как в шалаше».
Галина пыталась выбраться на волю. Не сразу, но скоро вдохнула свежий воздух полной грудью. Глаза плохо видели. Мешала пелена от дыма. Из-под ногтей выступила кровь. «Наверное, со страху сильно вцепилась в штукатурку, — подумала она. — Боли не чувствую».
«Это-о что? Немое кино?» Опустив глаза, Галина увидела носки своих мокасин. Они были у черты, за которой зияла пропасть. Комья грязи и земляная пыль поднимались из ее чрева и клубились, уносимые ветром. Часть станции словно отрезали невидимым ножом, как кусок пирога. Ее попросту не было.
— Питер! — закричала она, но своего голоса не услышала. Со стороны горы нарастал мощный гул. Оставшиеся от крыши куски железа тряслись, издавая скрежет и пугая оцепеневшую от страха Галину.
— Питер, здесь пахнет холодной пылью, — шептала она. — Я жить хочу. Мама, ма…
Еще один толчок земной коры мощной силой сбросил Галину Петровну с крыши станции за забор.
Глава 8. На выжженной земле
Димон внимательно смотрел на дорогу. Объехали поваленный тополь. За следующим поворотом уже должен показаться дом.
В этот момент автомобиль тряхнуло со страшной силой. Послышался грохот камней о крышу машины. Вспученная земля подняла газик и резко бросила вниз.
Матвей, скрючившись, сидел в кабине. Обхватив голову руками, он стонал. Открыл глаза. Перед ним зияла дыра — лобовое стекло вылетело. С трудом повернув голову, увидел, что за рулем нет Димона. Вздрогнул, попробовал осмотреться. Никого не видно.
— Димон, — прохрипел он. Закашлялся. — Я иду, Димон.
Матвей дернул ручку, со всей силы налег на дверцу. Дверь не сразу, но подалась. Он с трудом выбрался из машины, огляделся. Чуть в стороне на земле лежал Димон.
«Крови не видно. Нужен нашатырь», — подумал он.
Нашатырь нашелся среди пузырьков в сумке-аптечке.
— Не подниму… Силы не те, — огорчился Матвей. Он осторожно перекатил Димона, ощупал ему ноги и руки.
— Очнись, — поднес к его носу нашатырь.
Тот моментально открыл глаза.
— Приехали? — спросил Димон.
— Лежи, — прижал его к земле Матвей. — Сейчас посмотрим, куда приехали.
— У меня все нормально. Как это я от руля оторвался?
— Землетрясение… оторвало.
Димон встал на колени, видно было, что у него кружится голова.
Вдруг Матвей почувствовал горячее дыхание на своей руке.
— Клык, ты? — обрадовался Матвей. — Нашел нас. Молодец. Почувствовал, что мы близко, почти у дома. А где же Софочка? Ты оставил ее? Матвей тревожно оглядывался.
Димон, покачиваясь, поднялся, подошел к машине, осмотрел ее.
— Колеса целы. Стекло разбито. Знаешь, Матвей, если тут такое дело, то что на Обсерваторной? А в поселке?
— У меня там жена… — охнул Матвей. — Придется пешком спускаться. Ну да мне не впервой. Я тут все тропинки знаю.
— Спускайся один, иди к Марине, — поддержал его Димон. — А я к дому.
— Соню, Софочку найди! — крикнул Матвей вслед удаляющемуся Димону. В руке у того была сумка с медикаментами.
***
Питер выбрался из завала, но с другой стороны от станции, значительно ниже нее. «Что это было? Пожар? Что случилось? Галина… Герман… где они? Если найду, будем спускаться к дому. Там мы нужнее. Что это? Кровь? Откуда? Видимо, рана на левой руке, сверху». Питер сорвал с головы ленту, перетянул ею руку ниже бицепса. Привычным жестом откинул длинные вьющиеся волосы за спину и, сделав несколько шагов, понял, что и с правой ногой не все в порядке. Огляделся. Нашел подходящую корягу, обломал ветки. Пошарил по карманам: «Хорошо, что ножичек с собой взял. Привычка свыше нам дана», — подумал мимоходом. Обстругал корягу. «Костыль хоть куда». Рюкзак, слава Богу, тоже остался при нем, за плечами. «Итак, первая задача — своих отыскать. В этом аду вряд ли Галина с Германом меня найдут».
Закричал, что было сил:
— Люди, где вы?
Прислушался. Тишина была ему ответом.
На месте станции осталась груда обгоревших досок. Остатки настила крыши тоже горели. «Нужно уходить отсюда, но куда?» — мелькнула мысль. Питер побродил по развалинам еще с полчаса. Кричал, звал коллег по именам. Бесполезно. «Такого испытать мне пока не довелось. Что же делать?»
Уставший, прислонился к дереву. И вдруг услышал слабый стон: «Помогите».
— Это точно из ложбины, — догадался он.
Ринулся на голос. В лесистой расщелине лежала Галина. Прошлогодний молодняк орешника густой щеткой неокрепших стеблей самортизировал ее падение.
Теперь в ней трудно было узнать ту неприступную женщину, к которой он боялся лишний раз подойти, обидеть словом или задеть неосторожной фразой. Лицо, измазанное сажей и гарью, с разводами еще невысохших слез, молило о помощи.
Она попыталась пошевелиться. Вскрикнула.
— Где Герман?
— Не нашел. Не отзывается. Но вы нашлись, знач