«Хороша! — подумал он. — Пальцы, как у пианистки».
— А кто вы по профессии, Софья? — пытаясь разговорить свою спутницу, спросил Пьер.
— Я музыкант. Фортепиано.
«Угадал», — подумал Пьер и улыбнулся.
***
Богдан Теофилович Златопольский, кандидат психологических наук и востребованный модный коуч, легко взлетел по ступенькам. Элегантно расправив полы щегольского кремового плаща, темноволосый, с ранней сединой на висках, импозантный мужчина сел на свое место, конечно, самое лучшее и безопасное в салоне — в первом ряду у прохода. До отправления оставалось немного времени и он, повернувшись вполоборота и чуть прищурив насмешливые глаза, оглядывал салон. «Вот так парочка — „Гусь и Гагарочка“! О, какая „Фифа в шляпке“, а рядом „Артист“, дальше „Пышка“… А это что за вихрастое „Чудо с техникой“? Ну и компания!» Раздав таким образом прозвища тем, кто уже был внутри, Богдан Теофилович повернулся вперед и откинулся на сиденье. «А это, наверное, наш экскурсовод. Ого, какие мы серьезные!»
Процесс поиска подходящего меткого сравнения для элегантной дамы-экскурсовода был грубо нарушен настойчивым и скрипучим старческим голосом.
***
Опираясь на палочку, в салон автобуса медленно и неуклюже поднялся седой пенсионер.
— Здравия желаю! Прохор Гурьевич Горобец, — прокашлявшись, поздоровался ветеран и расправил на груди ордена с медалями. Взглянул на билет. Тащиться в хвост салона не улыбалось.
— Вот администрация поездочкой наградила. Уважает ветеранов! — приосанился новый пассажир. — Может, и ты, мил-человек, уважишь старика? — остановился он напротив франтоватого мужчины, развалившегося в кресле за водительской кабиной. — Уступи местечко, сынок. Несподручно мне с раненой ногою-то ковылять.
— Дедуль, вот сюда, к окошку двигай, будешь окрестности обозревать, — подобрав ноги, Богдан Теофилович снисходительно указал на сиденье рядом.
— Нет, милок, сам можешь глазеть и обозревать. А мне надо поберечься. Мало ли что! Я зря что ли кровь на фронтах проливал? Жизни своей не щадил, чтобы сейчас мне черной неблагодарностью платили?
Прохор Гурьевич картинно схватился за сердце.
На фоне спорящих за место голосов снова послышался приятный баритон блондина с камерой:
— «Где брать темы для блога», — спрашиваете вы? Друзья, жизнь постоянно подкидывает сюрпризы, не забывайте только включать камеру! Итак, мы еще не тронулись, а приключения, похоже, уже начались, — обращаясь к почтенному щеголю напротив, он поменял тон на нравоучительный. — Молодой человек, уступите место ветерану.
«Вот, черт упертый, спорит! Принесла ветерана нелегкая! Сейчас еще неуважение к старшим приплетут», — Богдан Теофилович колебался и тянул время, может, пройдет старикан к окну или на какое другое место сядет.
Два голоса, в унисон диктующие, что ему делать: один скрипучий стариковский, другой, гнусаво-наглый парня с камерой, заставили его сжать кулаки. Впрочем, незаметно для окружающих. Все-таки он профессионал, психолог, коуч. «Какой я тебе „молодой человек“? Ну ничего, чудушко, ты у меня еще попляшешь!», — гневно подумал Богдан Теофилович, а вслух дружелюбно произнес:
— О, конечно-конечно, дорогой товарищ ветеран! Пожилым везде у нас дорога, пожилым везде у нас почет! — и широко улыбнулся на камеру.
***
Посадка продолжалась. К экскурсоводу подошла молодая элегантно одетая шатенка и представилась:
— Добрый день! Наталья Криг, аудитор, и предупреждаю, если что-то пойдет не так по вашей вине… — она угрожающе выставила палец, потом, смягчившись, улыбнулась, — Но у вас хорошая фирма, услугами другой я бы не воспользовалась.
— Доброе утро! — заученно бодро поздоровалась с ней экскурсовод.
Грозная дама спрятала билет в сумочку и направилась к своему месту.
***
У автобуса мялась женщина неопределенного возраста в вязаном жакете и серой юбке прямого кроя. Она нервно теребила пуговицу, не решаясь войти. «Подожду, пусть все усядутся. И что меня дернуло поехать? Развлечься захотела, ну-ну. Вот и давай, иди, лови насмешливые взгляды! Вон, какие красотки зашли. А экскурсовод просто модель! Нет, вот дура-то! Хоть бы додумалась джинсы надеть и кофту-размахайку, нет же — в юбке этой убогой поперлась и очки дурацкие, рабочие, машинально нацепила! „Привычка свыше нам дана!“ А дома ведь новые „хамелеоны“ лежат, ненадеванные. Нет, вот дура, дура и есть!»
Накрутив таким образом себя как следует и почти оторвав пуговицу, Мария Ивановна Кожемяко задержала дыхание: «Так, соберись! Это, как в холодную воду прыгнуть. Или в класс войти. Да-да! Представь, что ты заходишь на урок, там с десяток оболтусов, ничего страшного. Ты уверена в себе, ты все можешь! У тебя теплые ноги. Глубокий вдох. Вдох-выдох, вдох-выдох. Ну, Мариванна, пошла!»
Она влетела в салон и чуть севшим от волнения, но хорошо поставленным учительским голосом выдохнула:
— Здравствуйте!
Под нестройный хор ответных приветствий прошмыгнула в конец автобуса на пустующее местечко в последнем ряду. Тут уж она точно никому не помешает! Опустившись на сиденье и застыв в напряженной позе, Мария тихонько перевела дух. Чуть повернув голову к окну, исподтишка поглядывала на пассажиров. «Только бы никто не обернулся! Я скорее умру, чем покажу, что мне до чертиков интересна эта компания!»
***
Судья Медвежьегорского районного суда Республики Карелия Катарина Игоревна Бойко не любила опаздывать. Работа приучила ее быть пунктуальной. Но сегодня выходной, она расслабилась, забыла про экскурсию и не завела будильник. Теперь приходилось спешить, чтобы успеть на автобус. Хорошо, что сумку собрала с вечера, положила «дело», которое собиралась прочесть в пути. Все-таки пятичасовая дорога не сулит ничего, кроме тоски и скуки. Однообразные пейзажи, одни и те же пассажиры и монотонное перечисление мест и дат экскурсоводом.
«Не забыла беруши? Почему-то водители в пути часто „крутят“ боевики с участием продажных судей. Любит народ, чтобы пахло „жареным“. Разоблачения! Жажда справедливости! Домохозяйка на кухне сериалов насмотрится и в суд приходит разводиться подкованная, со знанием дела. Зачем ей адвокат? Мужа разложит по полочкам, а о себе только хорошее. Как страдает, от безденежья мучается, пока он все на любовницу тратит, оплачивая „услуги“. Только в нашей стране связь на стороне мужики называют любовью.»
— Зараза! — Катарина оступилась.
«А-а, ногу подвернула, — в сердцах подумала она. — Больно-то как! Кроссы ведь надела. Ну почему сегодня?»
Катарина вспомнила своего любовника — хирурга, с которым познакомилась несколько лет назад, попав в больницу. В последнее время они редко виделись, он то пропадал, то появлялся вновь, мучая ее вниманием, от которого она успевала отвыкнуть. Давно стоило расстаться, но она не решалась заговорить об этом, и как заколдованная, продолжала страдать в разрушающих ее отношениях.
Поэтому сегодня Катарина решила все выяснить. Зная, что поедет в одном автобусе с любовником, она впервые надела новенький парик и солнцезащитные очки и сменила привычную одежду на спортивную.
Облокотилась на уличный парапет. Нога ныла. Издалека увидела народ, суетящийся в ожидании отправления автобуса. «Успела! Все бросила и по местам-музеям деревянного зодчества! Надо отдохнуть!»
— Вот билет! — она поздоровалась с симпатягой водителем и поднялась в салон. На месте двадцать пять, оказалось, уже сидела пассажирка. Занимала она и половину двадцать шестого.
Вообще, слово «пассажир» заимствовано русским языком из немецкого. В свою очередь, немцы переняли его у французов. Оно имеет значение «проходящий». Но глядя на это «чудо» по-русски, было ясно, что на месте двадцать шесть надолго расположился центнер жира. Женщина средних лет без намека на талию, в аляповато-яркой блузке, как у клоуна, и брюках с расстегнутой ширинкой, видимо, из-за большого живота, удобно развалившись и запрокинув голову, спала.
В проходе перед креслами стояли ее вещи. Катарине оставалась только возмущаться или довольствоваться скудным свободным пространством.
— Упс! — за спиной возник блогер, — У нас назревает конфликт?
— Уберите свою пишущую стекляшку, — спокойно ответила Катарина. — Сами разберемся! — Она потрясла спящую за плечо.
— А? Что? — женщина проснулась и попыталась подвинуться, — Садитесь, я вам что, мешаю? Вот же ваше место.
— Где? Вы заняли из-за своей внушительной комплекции полтора!
— Вы купили двадцать пятое? Вот и садитесь! — соседка демонстративно отвернулась к окну. С ее брюк на кресло осыпались крошки батона. Катарина стряхнула их на пол, переступила через большую сумку в проходе и втиснула свое тело в промежуток между толстухой и подлокотником кресла.
«Жуть!» — подумала она, достала «дело», но стала рассматривать тех, кто уже занял свои места в автобусе.
Глава 2. Наших бьют
Пружинящей быстрой походкой к автобусу приближался высокий атлет. Скромный на первый взгляд джемпер с рукавами реглан и синие джинсы продуманно, словно случайно облегали спортивную фигуру. Небольшая сумка на плече намекала на то, что турист аскетичен и ценит свободу выше бытового комфорта.
Подойдя, он не торопился войти, внимательно вгляделся в окно, то ли рассматривая пассажиров, то ли свое отражение. Судя по едва уловимой улыбке, результат его устроил.
— Приветствую попутчиков! Меня зовут Вадим, — вежливо поздоровался он, поднявшись, наконец, по ступенькам.
Быстро и уверенно, как часто путешествующий и знающий схему автобуса, прошел к своему месту. Обрадовался, что оно свободно, и чуть заметно улыбнувшись, плюхнулся на сиденье.
Заметив неподалеку пару пожилых пассажирок, суетившихся вокруг крутобоких сумок, любезно поспешил им на помощь: