– Полковник, ваши люди сработали на совесть, – сказал Ник. – И полиция Гринвилла тоже оказала неоценимую помощь. Но я думаю, что сначала стоило послать сюда штук пять гражданских машин без сирен и мигалок, блокировать «импалу», а потом уже врываться на броневике.
– Времени было маловато, чтобы учесть все мелочи, – оправдывался полковник. – Двери мы перекрыли минуты за две, а то и меньше. Ума не приложу, как кто-то сумел улизнуть.
– Этот парень – не «кто-то», – заметил Ник. – А единственный в своем роде.
Обыск шел своим чередом. Вооруженные полицейские заглядывали во все закоулки, кладовки, туалеты и мусорные корзины, проверяли и отпускали покупателей, делали все, что могли, но ни Свэггер, ни Мемфис уже не надеялись на успех.
Тем временем криминалисты ФБР обшарили салон «импалы», нашли два отпечатка большого пальца Джубы и множество других, так что Бюро в качестве утешительного приза получило полный набор «пальчиков». Кроме того, на заднем сиденье обнаружились пластиковые опилки и приклад дробовика.
– Отпилил для удобства, – сказал Боб. – Проще прятать, быстрее доставать.
Ник кивнул, и тут ему в десятый раз позвонили из Вашингтона. Он долго объяснял, что к чему, брал на себя всю ответственность, дважды выказывал готовность сложить полномочия, и дважды его предложение было встречено отказом, потому что людей на том конце линии интересовало лишь одно: что по этому поводу думает Свэггер.
– Они тебя боготворят. Не переживай, я не стану их разубеждать. На, поговори.
И Ник протянул трубку Бобу.
– Свэггер слушает.
– Вы на громкой связи с директором, четырьмя его заместителями и начальником контртеррористического отдела, – сказал голос.
– И что мне делать? – спросил Боб.
– Доложите, пожалуйста, обстановку, мистер Свэггер.
– Мы почти взяли его. Знаем, что он был здесь. Если позволите, Мемфис предложил блестящий план, буквально на лету, и…
– Оставьте это на потом, Свэггер. Скажите лучше, на каком мы этапе и что будет дальше.
– Короче, мы постоянно недооценивали этого парня. – («Ох, так я солью Ника. Не надо».) – То есть я недооценивал этого парня. Все наши действия для него – вчерашний день. Он уже видел все это. Импровизирует, действует без паники, не бросает начатого. Одним словом, профессионал.
– Ваш следующий шаг?…
– Ну, перекрывать дороги я бы не стал. На такую удочку он не попадется. К тому же мы не знаем, кто помог ему сбежать и на какой он машине. Возможно, с ним сейчас целая ячейка, четыре человека с легкими автоматами и ручными гранатометами. Если их тормознут деревенские копы с соломой в шевелюре, дело дойдет до перестрелки. Поляжет много наших – и полицейских, и гражданских. Нам известно лишь, что у него тысяча сотый «Ремингтон» с обрезанным прикладом, это опасная игрушка. Поверьте, никому не хочется получить заряд картечи, а если загнать этого парня в угол, он непременно будет стрелять. Так что нужно устроить засаду. Опередить его, чтобы он сам пришел в ловушку, а потом брать превосходящими силами. Опасность все равно велика, но, быть может, на градус-другой пониже. Сейчас самое время покумекать.
– Вы про аналитиков?
– Думаю, если ваши эксперты поднатужатся, то придумают пару версий, как сузить зону поиска. Если исходить из наших соображений насчет его задания, Джубе понадобятся кое-какие штуковины. Нужно его опередить. Ник предложил свести меня с одним из ваших компьютерных гениев. По-моему, неплохая мысль. Я дам ему список параметров, и он перейдет к следующему этапу, пропишет указания, наложит фильтры, или как это у них называется.
– Ясно, принято. Дайте Мемфиса.
Ник поговорил еще несколько минут, после чего подошел гринвиллский детектив и что-то шепнул сержанту, сержант шепнул что-то полковнику, а тот подал знак Нику.
Ник завершил звонок.
– Они есть на видеозаписи из «Макдоналдса». Хотите взглянуть?
Это он, никаких сомнений. Не в центре кадра, не в фокусе, но определенно человек опасный и скорый на расправу. По прихоти судьбы он сидел за столиком между кассой и прилавком выдачи, лицом к камере, в то время как его спутник демонстрировал системе видеонаблюдения свой затылок.
Джуба жадно проглотил два бургера и запил их лимонадом, после чего принялся смаковать картошку фри. Все это время он разговаривал с мальчишкой. В нижней части экрана бежали цифры: порядковый номер кадра и время суток.
– Похоже, у «Макдоналдса» появился новый фанат.
– Ну, в их картошку сложно не влюбиться, – сказал Боб. – Поставьте, пожалуйста, на паузу.
Они сидели в кабинете охраны торгового центра. Здесь было множество мониторов, показывавших, что происходит в ключевых местах здания. В «Макдоналдсе» стояло три камеры: неприятности обычно бывают там, где тусуются подростки. Все три видеопотока собрали воедино, и зрелище получилось весьма любопытное.
– Нужно отправить это в Вашингтон, и как можно быстрее. В лаборатории увеличат разрешение. Может, сделают картинку почетче, мы его рассмотрим, и все. Никакой ему маневренности, никакого оперативного простора.
Боб смотрел на смазанное изображение:
– Можно увеличить?
– Нет, сэр, – сказал начальник охраны. – Эти штуковины по большей части вешают для того, чтобы видеть, кто из пацанов затеял драку.
– Ясно. – Боб снова уставился на экран.
Чем пристальнее он присматривался, тем смазаннее становилось изображение. Наконец оно рассыпалось на отдельные пиксели – ни формы, ни содержания. Боб увидел то, что ожидал увидеть: в Джубе не было ничего примечательного. Большая голова, крупное тело, здоровенные руки, в которых ломтики картошки казались совсем миниатюрными. Ясно, что он за главного, но, как ни странно, у него был не слишком свирепый вид. Обычный здоровяк, таких в любом торговом центре пруд пруди. Симпатичный. Черная бейсболка без надписи, свитшот, джинсы, обуви не видно. Чисто выбрит, никакой напускной брутальности, популярной у всех подряд, от кинозвезд до ортопедов. Все хотят выглядеть покруче, а серьезным парням вроде Джубы нужно лишь одно – смешаться с толпой.
Наконец он отправил мальчишку по каким-то делам, взял чашку кофе, вернулся к столику, уселся и просто сидел, не выказывая тревоги. Ясно: пареньку он доверяет. А ведь тот, в конце концов, мог сдать его с потрохами, чтобы избежать наказания за пляски на физиономии Теолы Пепперс. Но паренек вернулся. В руке у него был пакет – еще одна пауза, большое спасибо, – а в пакете телефон.
– Одноразовый, – сказал Ник. – Один звонок, а потом в речку. Если получится отследить, полюбуемся, как вода течет. Стандартная оперативная процедура.
Оба встали и направились к выходу. Для представителя своей этнической группы Джуба был великоват: корпус футболиста, энергичная походка, мощные мускулы перекатываются при каждом движении, но при этом – легкая косолапость. Они с мальчишкой неторопливо вышли из «Макдака» на свет божий, подкрепившись перед новыми приключениями.
– Это все? – спросил Ник.
– Есть еще одна запись. С другой камеры, в коридоре, она фиксирует выход два-би, к восточной парковке.
– Если можно, – попросил Ник.
Эта запись хотя бы что-то объясняла. Оба беззаботно шагали к двери. У Джубы в руке был свернутый свитшот, а под ним, по всей видимости, укороченный дробовик. Они открыли дверь, вышли наружу, дверь закрылась и…
Секундой позже они снова были в коридоре, но беззаботность как ветром сдуло. Движения напряженные, лица то ли сердитые, то ли испуганные. Оба явно встревожены и думают, как быть дальше: то ли бежать, то ли начинать стрельбу.
– Стоп, – велел Ник. – Он нас увидел. В смысле, парнишка. Скажите, – он повернулся к начальнику охраны, – насколько я понимаю, эти двери смотрят прямо на восток, верно?
– Да, сэр.
– То есть туда, откуда мы явились. Проклятье. Парень заметил вертолет, и нашему плану крышка. Вот же сволочь хитрая. Глянь на время.
Таймер на экране показывал 16:13:34. Через тридцать семь секунд на парковку влетит броневик в компании пяти патрульных автомобилей.
– Давайте дальше, – сказал Ник.
Изображение ожило. Джуба что-то энергично доказывал мальчишке и держал сверток так, словно вот-вот достанет «Ремингтон» и пойдет войной на весь мир, но парень схватил его за руку и куда-то потянул. Они снова приблизились к камере – еще одна пауза, но лиц, увы, почти не видно, – а потом исчезли. Ясно, что направились к одной из дверей, но видеонаблюдение их потеряло.
– Выходит, парнишка отговорил его от джихада в Гринвилле, – заметил Боб. – Немало народу спас.
– Обязательно напомню об этом комиссии по условно-досрочному освобождению. – Ник снова повернулся к начальнику охраны. – Скажите, это все? Нет записей с парковки? Посмотреть бы, как они уезжают на виду у полиции.
– Мои люди ничего не нашли.
Ник жестом подозвал Чендлер, которая пришла несколько минут назад.
– Джин, пусть наши люди проверят магазинчики на улицах вокруг торгового центра. Мало ли, вдруг там есть камеры. Может, найдем, кто их подобрал и какая была машина. А технари пусть отправят записи с камер мистера Грея в Вашингтон на анализ.
– Есть, сэр.
Зазвонил мобильник. Снова Вашингтон.
– Черт, ну сколько можно? – рявкнул Ник. – Опять напомнить, что я увольняюсь?
Он ответил на звонок, представился, сказал «да-да», послушал и покивал. Разговор был обстоятельным и длился минуты три.
– Угу, – наконец произнес Ник, – хорошо. Поздно, но все равно хорошо. Теперь хоть будет куда смотреть.
Отбившись, он повернулся к Бобу и Чендлер:
– Звонили из киберотдела. Парень сбросил сообщение приятелю. Без пяти четыре. С одноразового телефона. Джуба послал его купить телефон, а этот умник по-быстрому пишет Джонни Джонсу, просит передать, чтобы мама не волновалась. Наши кудесники вычислили координаты места. К несчастью, именно того, где мы с вами сейчас прохлаждаемся.
– Надо же, джихадист заскучал по маме, – съязвил Свэггер.
– Это поведенческий шаблон. Когда Джубе нужно с кем-то связаться, он посылает Джареда за одноразовым телефоном. Один звонок, и телефон летит в речку. Но хитрюга Джаред то напишет, то позвонит своему дружку, чтобы тот успокоил его мамашу, и нам это только на руку. Если вычислить место и бросить туда опергруппу, а самим прилететь на вертолете, у нас будет шанс его прижать. И мы этот шанс не упустим.