кой можно пользоваться вместо молотка, с ее помощью можно построить дом, но использовать ее в мирных целях – кощунство, надругательство над святыней. Ствол был отдельным произведением искусства и притягивал глаз даже сильнее остальных деталей, потому что эта длинная стальная трубка, по которой сверхзвуковой снаряд несется навстречу цели, не может быть прекрасной, нет, этого мало, трубка должна быть идеальной, а идеал – дорогое удовольствие, в него надо вложить много денег и труда. Те, кто изготовил этот ствол, много лет оттачивали свои навыки в британских оружейных компаниях, таких как «Парди», «Холэнд энд Холэнд» или «Уэстли Ричардс». Эти люди знали решительно все о внутренней динамике стали и нанесении нарезов на полированный канал ствола. Вооружившись спектроскопами, они высматривали изъяны, способные вызвать нежелательную вибрацию, ибо правильная вибрация должна быть выверенной, как вибрация скрипичной струны, без нее не сделать идеально точного выстрела. Задача не из легких: эксперименты, пробы и ошибки, за которыми кроется многолетний опыт.
Теперь прицел. Немецкий, ведь немцы делают лучшую оптику, трубка диаметром тридцать четыре миллиметра из алюминия, стали, пластмассы и полированного стекла с барабанами увеличения, фокусировки, поправки на ветер и угол возвышения, даже с лазером, красная точка которого обозначает цель, чтобы стрелок четко видел ее в тусклом мире линз. Увеличение от пяти- до двадцатипятикратного. Внутренности у такого инструмента – просто поразительные: все движется гладко, точно детали покрыты нефтяной смазкой. Смена фокусировки и режима увеличения происходит незаметно для стрелка. Все прицелы неплохо справляются с такими задачами, но изделия «Шмидт и Бендер» работают лучше остальных.
Но есть и обратная сторона медали. Оптика усиливает не только взгляд стрелка, но и последствия любого его движения: стоит вздрогнуть, дернуться, вдохнуть, фыркнуть, сглотнуть, рыгнуть, пернуть – и прицел будет сбит. Точный выстрел невозможен без полного контроля над физиологическими позывами, а такое доступно лишь немногим. Чем дальше цель, тем более неподвижным должно быть тело стрелка, желающего в нее попасть. Это вовсе не мелочи. И Джуба, и Боб Ли Свэггер, и другие, в совершенстве владеющие искусством убивать с помощью винтовки, умеют замереть до полной неподвижности. Даже если ты талантлив, требуются годы тренировок, ведь такую непредсказуемую вещь, как человеческое тело, непросто взять в стальные тиски. Вот, к примеру, легкое нажатие пальца на спусковой крючок: на первый взгляд ничего сложного, но на деле это совсем не так. Даже если ты делал это миллион раз, когда-нибудь непременно ошибешься. Почему? Потому что ты обычный стрелок, а великим стрелком становятся лишь через бесконечные тренировки, через единство силы воли, дыхания и мышечных реакций, отточенных до автоматизма и ставших второй натурой.
Он открыл желто-зеленую коробку и достал из нее патрон – «.338 Лапуа магнум» фирмы «Ремингтон». Разумеется, для решающего выстрела он не будет пользоваться фабричным патроном, самодельный превосходит его по всем статьям, и Джуба уже был на полпути к идеальному заряду. Но даже этот патрон выглядел весьма вдохновляюще. Вроде миниатюрной ракеты: больше трех дюймов в длину и почти полдюйма в диаметре, ладный и тяжелый, гораздо тяжелее, чем можно было ожидать, тяжелый даже на вид, цельный, самодостаточный, без малейшего намека на мягкость. Серьезная вещица. Пожалуй, серьезнее всех остальных вещиц на свете.
Он взвесил холодный патрон на ладони, перевернул его, оценил идеальную окружность закраины, идеальное расположение капсюля – точно в центре донца. Провел пальцем по гладкой латуни до ската – туда, где гильза сужается, образуя дульце для пули. Сама пуля выглядела весьма внушительно: свинцовый сердечник в латунной оболочке, и снова идеальное расположение, полная соосность. Такие пули – премиальные, лучшие в мире – производит компания «Сьерра», не жалея средств для достижения совершенства. Джуба любовался идеальным изгибом ведущей части – соблюдены все законы аэродинамики, – гладкостью оболочки, рассматривал сплющенный кончик с микроскопическим отверстием и представлял, как пуля, закрученная благодаря нарезам в стволе, устремится к цели и поразит ее, к лучшему или к худшему, но в точном соответствии с замыслом стрелка.
Немного статистики: после выстрела начальная скорость двухсотпятидесятиграновой пули составит чуть меньше двух тысяч пятисот футов в секунду, а начальная энергия – четыре тысячи восемьсот тринадцать фунтов. Такой же пулей было совершено убийство в Афганистане, когда неверный – британец Крэйг Харрисон – уложил человека с расстояния в одну целую пятьдесят четыре сотых мили.
Итак, что дальше? Джуба продолжит свои изыскания. Он уже определился с тремя пороховыми зарядами, тремя глубинами посадки и двумя капсюлями. Теперь же он будет стрелять с одиннадцати, двенадцати, тринадцати сотен ярдов, прибавляя по сотне зараз и продвигаясь к финальному этапу большого пути. Ему было известно точное расстояние до цели. Он знал, откуда станет светить солнце, знал предполагаемую температуру воздуха, влажность и скорость ветра. Теперь он сведет все эти факты воедино и будет раз за разом стрелять с холодного ствола – ведь когда после долгих месяцев подготовки настанет нужный день, у Джубы окажется лишь один шанс, чтобы исполнить волю Аллаха.
Глава 33
Свэггер снова отправился в рейд, почти такой же, как тот, в составе израильской опергруппы. Почти, но не такой же. Этот был строго регламентирован.
Дом Брайана А. Уотерса пустовал. На территории никого не было. Отряд Бюро, экипированный прицелами ночного видения, в полночь высадился в миле от цели и подошел к дому. Никаких проблем. Слесарных дел мастер, связавший свою карьеру с силовыми структурами, легко взломал дверь и рассказал Свэггеру, что прежде ее уже взламывали: на замке остались следы от инструментов. Эта информация прекрасно укладывалась в предполагаемый сценарий.
Два пса, одаренные прекрасным нюхом на взрывчатку и наркотики, пробежались по дому и не нашли ни того ни другого. Оказавшись внутри, сыщики переключились в инфракрасный режим и тут же выяснили, что Брайан Уотерс был очень аккуратным, педантичным и собранным человеком. Все его книги и диски с музыкой и фильмами, к примеру, стояли на полках в алфавитном порядке, выстроившись по струнке, как на параде. Книг было множество: по истории США, по искусству стрельбы, по винтовочному делу, по истории винтовок, по истории компаний, производящих винтовки, по всему, что хоть как-то связано с винтовками. В доме не было ни порнографии, ни других вещиц, которые обычно находят у людей. Этот человек интересовался только высокоточной стрельбой из винтовки и посвятил этому увлечению всю свою жизнь. Потому-то у него и не было семьи, хотя на полке в гостиной стояли – так ровно, что ровнее не бывает, – фотографии племянников: нечесаных мальчишек, игравших на чьем-то заднем дворе. Эти снимки слегка очеловечивали комнату, в остальном безликую. Похоже, у Брайана Уотерса вообще не было вкуса – ни хорошего, ни дурного. Если судить по меблировке, этот дом вполне мог оказаться съемным. На собственное «я» хозяина указывали только два предмета: рамочка со свидетельством о пожизненном членстве в Национальной стрелковой ассоциации и сертификат, подтверждающий звание стрелка высшей квалификации по разряду винтовки.
Скорее всего, Брайана Уотерса убили во сне. Убийцы – ИГИЛ, Министерство информации Исламской Республики Иран, бывшие цэрэушники, а ныне контрактники, или же cartelistas[4] – взяли пистолет с глушителем и пустили Уотерсу в голову пулю двадцать второго калибра. Здесь не было признаков ни борьбы, ни устранения ее последствий. На всякий случай агенты сняли наволочки с подушек, рассчитывая найти микроскопические следы крови.
Мастерская была похожа на музей. В ней царил пугающий порядок. Вот и еще одна причина, по которой Брайан Уотерс не стал жениться: человеческие существа не способны жить в такой чистоте. Свэггер обратил внимание, что желтые коробки с матрицами «Уилсон» стоят в порядке возрастания калибра, начиная со скромного «.222 Ремингтон», первого американского патрона для малокалиберной винтовки, до гигантского слонобоя «.458 Лотт». Аккуратность Уотерса подвела его убийц. Они наследили в мастерской: забрали матрицы для «.338 Лапуа магнум» и сдвинули остальные коробки, чтобы замаскировать пустоту, но недостаточно аккуратно: ряды коробок стали слегка неровными. Сам Уотерс никогда бы такого не допустил.
Слесарь без особого труда открыл сейф, и Свэггер рассмотрел оружие, ради которого жил Уотерс. У него была неплохая коллекция винтажных пистолетов 1911 года, переоснащенных для точной стрельбы мастерами из разных ведомств: армии, морской пехоты, ВМС и береговой охраны. Другие «сорок пятые» вышли из легендарных мастерских Джима Стро, Армана Свенсона, Боба Пакмайра и Джима Кларка, а также современных специалистов, способных собрать пистолет, кладущий пять пуль с разбросом в дюйм с пятидесяти ярдов, и это при стрельбе с руки.
Длинностволы тоже были неплохими. Уотерс любил снайперские винтовки. Здесь имелись все «американцы», начиная с Первой мировой войны: «Спрингфилд», семидесятый «Винчестер» с прицелом «Унертл», «Гаранд M1D», хорошо знакомый Свэггеру по Вьетнаму «Ремингтон М40» и современная армейская М14 с десятикратным оптическим прицелом «Леупольд». Свэггер увидел и винтовки других стран, участвовавших во Второй мировой, хотя эта коллекция была не такой полной: «Энфилд 4(T)» под патрон калибра.303, разработанный для британцев талантливыми инженерами из «Холэнд энд Холэнд»; девяносто восьмой «Маузер» с прицелом «Хенсольдт» на «ласточкином хвосте» и рунами СС на затворной коробке: оружие не частей вермахта, а отпетых нацистов. У Брайана Уотерса был даже «Баррет» пятидесятого калибра, похожий на М16 после нескольких лет в тренажерном зале. Эта винтовка отлично зарекомендовала себя в Афганистане: пуля била с такой силой, что жертву отбрасывало и даже закручивало в воздухе. Но, само собой, здесь не было винтовки «Экьюрэси интернэшнл» под патрон «.338 Лапуа магнум». В конце стойки имелось свободное место: видимо, там Уотерс держал излюбленный спортивный снаряд, которому посвятил все свое время, силы и незаурядные умственные способности, предмет его страсти и источник вдохновения.