но-демократической партии, известным борцом за конституцию. Он официально возглавлял делегацию[345]. От умеренно националистического, «центристского» московского «Русского слова» прибыл ветеран русской журналистики Василий Иванович Немирович-Данченко[346], корреспонденции которого запомнились английским читателям еще со времен Шипки и Плевны. Алексей Толстой был приглашен[347] как корреспондент петербургских либерально-солидных, «профессорских» «Русских ведомостей», по мнению многих – лучшей русской газеты, где он успел напечатать цикл военных корреспонденций из Волыни и Галиции (осень 1914) и с Кавказа (февраль 1915), которые нравились и широкому читателю, и ивановско-бердяевскому кружку; и автор книги «На войне» (1915).
Правое крыло, газету «Новое время», традиционно прогерманскую и антианглийскую, представлял Ефим Егоров[348], а официоз, «Правительственный вестник», – его бывший редактор Александр Башмаков[349]. В ходе визита развернутые репортажи публиковали все авторы, кроме последнего, посылавшего только телеграммы на темы протокола.
В последнюю минуту, по настоянию Бьюкенена, в делегацию был включен и Корней Иванович Чуковский, за которым с периода его сотрудничества в революционной прессе 1905 года закрепился ореол политически не вполне благонадежного журналиста. Несмотря на отсутствие необходимых документов, нажим Бьюкенена помог устранить все трудности, и Чуковского все же выпустили за границу. Он поехал корреспондентом сразу от трех органов печати – газет «Речь», «Русское слово» и журнала «Нива» (точнее – иллюстрированного приложения к нему «Искры – Воскресенье»). Всем распоряжался корреспондент «Таймс» Роберт Уилтон[350] – движущая сила всего проекта, организатор «Times Russian Supplement».
Писатели ехали за свой счет, но в Англии их окружили сказочным гостеприимством, поселили в фешенебельном отеле «Савой», их принял король Георг V, их возили на флот показывать сверхдредноуты (флот был окружен строжайшей секретностью, и его очень мало кто видел), в военные лагеря и училища, на военные заводы и отвезли в Бельгию на фронт – правда, на передовую не пустили. Во время и после этого визита появился ряд важных публикаций: В. Д. Набоков, возглавлявший делегацию, и его спутники – А. Н. Толстой и К. И. Чуковский опубликовали тогда по серии газетных очерков, а затем издали каждый по книге, в которой объединили накопленные материалы. У Набокова она называлась «Из воюющей Англии»[351], у Чуковского – «Англия накануне победы»[352]. Толстой же выпустил свои очерки во втором издании 6-го тома своего собрания сочинений[353], которое продолжало выходить в московском «Книгоиздательстве русских писателей». Кроме них, в делегации участвовал 73-летний Василий Иванович Немирович-Данченко, но поездка оказалась для него трудна, с английским он был не в ладах, автомобиль, в котором он осматривал фронт, чуть не подбили. Очерки его он во время поездки публиковать не успевал; подготовленная рукопись, датированная 1917 годом, так и осталась в архиве, и лишь в 1922 году, уже в эмиграции, ему удалось напечатать ее в берлинском журнале «Историк и современник»[354]. Башмаков, представлявший «Правительственный вестник», не писал статей, а публиковал развернутые телеграммы об официальных приемах и спичах в честь делегации, а во время поездки надувал щеки, демонстрировал ордена и общался с деловыми кругами, в предвкушении окончания войны чуть ли не раздавая концессии. Егоров, делавший иностранный отдел «Нового времени» – газеты в то время антианглийской, – был в сложной ситуации: в одной из своих статей после посещения военно-полевого лагеря он печально констатировал, что не увидел там ни одного солдата, у которого не было бы башмаков, чистой рубахи, амуниции; ни одного солдата, который был бы голоден.
Три наших главных героя жадно впитывали английские впечатления, но всяк отреагировал на увиденное по-разному. Набоков и Чуковский свободно говорили по-английски: Набоков гораздо больше, чем другие, знал о больших политиках и военачальниках, с которыми посчастливилось встретиться делегации, а с некоторыми из них был знаком по своим предыдущим визитам в Англию; его книга содержит больше общественно важной информации, а также драгоценных личных и биографических черточек его собеседников, с которыми он мог живо общаться. Алексей Толстой не знал ни слова по-английски, но не отставал от Набокова, стараясь всюду сопровождать его (с тем исключением, что на фронте его возил М. Бальфур). Информацию он воспринимал в основном с помощью Набокова, поэтому и впечатления их в основном сходны. (Таким же образом и Немирович поначалу зависел от Чуковского, пока тот не отстал от группы.) Однако мы знаем, что мысли Толстого были заняты другим. Все его существо было охвачено страстной любовью к жене, Н. В. Крандиевской, с которой они вступили в брак только год назад. Он предпринимал невероятные усилия, чтобы ему разрешили взять ее с собой, позднее – чтобы она смогла присоединиться к ним в Англии, пока она сама не поняла, что это невозможно и некорректно, и не отказалась от этой мысли. Толстой воспринимал Англию внешне, как художник-беллетрист, сосредоточившись на пластике – пейзажи Южной Англии и городские ландшафты Лондона, штормовая погода на палубе миноносца, энергичные описания невероятной новой техники на сверхдредноутах (он окончил Технологический институт и хорошо понимал, что видит), жанровые сцены в окопах и землянках на фронте в Бельгии. Фронтовой быт особенно был ему интересен – после полутора лет, 1914–1915, проведенных на Волыни, в Галиции и на Кавказском фронте.
Корней Чуковский, фанатик английской литературы, прекрасно ориентирующийся в Англии, где он до того успел прожить два года (1903–1904) в качестве лондонского корреспондента «Одесских новостей», выбрал оригинальную тактику – в отличие от двух своих коллег, он построил книгу о поездке в Англию не столько на личных впечатлениях, сколько на английской иллюстрированной периодике и сосредоточился на тех изменениях, которые война внесла в повседневную жизнь. Это была вторая его книга об Англии: подобным же методом он уже воспользовался в 1915 году, сочиняя в Петрограде первую – «Заговорили молчавшие. Томми Аткинс на войне»[355].
И в газетных статьях об английской поездке, и в книге «Англия накануне победы» Чуковский, в отличие от своих коллег, не писал о дредноутах, военных заводах, встречах с героическими генералами или о несчастном, разбомбленном дотла Ипре. Он увлекся исследованием социальной ткани воюющей Англии, ее изменившейся повседневной жизни. Он восхищался детьми военного времени – самоотверженными бойскаутами, ищущими, кто нуждается в помощи, он приветствовал эмансипацию женщин, заменивших ушедших на фронт мужчин на заводах, железных дорогах, за рулем автомобиля. Он до небес возносил Ллойд-Джорджа, министра снабжения, преобразившего экономику Англии, переведя ее на военные рельсы, и описывал, как англичане учатся сокращать свои потребности. Чуковский познакомился со специальными контингентами войск: ирландцами, канадцами, австралийцами и новозеландцами (анзаками, по тогдашней любви к аббревиатурам), поражаясь готовности, с которой бывшие колонии Англии сражаются на ее стороне. В отдельном очерке он с изумлением и восторгом рассказывает о еврейской дружине, сражавшейся в Галлиполи. (Потом он отредактирует перевод книги об этой кампании, написанной главой этой дружины полковником Джоном Генри Паттерсоном, и напишет к ней предисловие[356].) Ряд глав Чуковский посвятил англичанам – энтузиастам России, а также волне переводов с русского, захлестнувшей Англию.
Он задержался в Англии и поехал на фронт во Францию не с коллегами, а один, зато получил разрешение полетать на аэроплане и в стуке пропеллера услышал «восторг и экстаз и обетование какой-то свободы, о которой мы тоскуем всю жизнь»[357].
Главная идея его книги очень близка идее, одушевлявшей Набокова и Толстого: это здоровая зависть к стране, которая смогла сплотиться перед лицом военной угрозы и преодолеть внутреннюю рознь. Вторая книга Чуковского об Англии, как и первая, угодила при советской власти в спецхран, и о них мало кто знал.
Гостей встречали с феерическим радушием. На второй день им была дана королевская аудиенция. Некоторые ее обстоятельства поражают сегодняшнего исследователя. Главным героем дня оказался Корней Чуковский. Теперь только становится понятно, почему британские власти оказали такое давление, чтобы он был включен в делегацию. Ведь именно его одного во время аудиенции король Георг V поблагодарил за заслуги перед Англией. Эти факты замалчивались и самим Чуковским, и его спутниками как на протяжении самой поездки, так и впоследствии, в советское время. Но они отражены в тогдашней британской печати. В газете «Таймс» сообщалось:
The Russian authors and journalists were received in audience at Buckingham Palace yesterday <…> They were introduced to his Majesty by Count Benckendorff, the Russian ambassador. The King shook hands with each member of the party and welcomed them in a few cordial words. Count Benckendorff brought to the King’s notice the book that has recently been published in Russia by Mr. Chukovsky, and about which the British public first learned from “The Times Russian Supplement”. The King turned to Mr. Chukovsky with words of appreciation of his service to Britain as a translator of British soldiers’ letters.