– Рад был встретиться, во всяком случае. Все хорошо с Габби? Извините, мы не познакомились. – Он повернулся к Эрику с протянутой рукой. – Фелипе, старый коллега Линн. Мы работали вместе много лет назад.
Эрик совершенно отчетливо видел, что Линн чувствует себя неудобно в присутствии этого человека. Ему было знакомо это чувство по похожим встречам с бывшими подружками, которых он предпочитал не вспоминать.
– Привет, меня зовут Эрик. – Он поколебался, но потом добавил: – Друг Линн.
Фелипе кивнул и протянул на прощание сжатый кулак в сторону Линн.
– Я позвоню. Передавай привет. – Он оттолкнулся и поехал по улице. Эрик засмеялся, когда Фелипе скрылся из виду.
– Да, это была довольно напряженная сцена, все будто окаменели. Я вижу, что тебе надо выпить чего-нибудь покрепче. Это что, твой бывший кавалер или?..
Она покрутилась на стуле.
– Да нет, не так чтобы. Это не было влюбленностью, у нас не было близких, в смысле, интимных, отношений. Но мы хорошо друг друга знали, когда были моложе. У нас были общие интересы, можно сказать.
Эрик поднялся, чтобы пойти в бар.
– Вот как, вы, типа, играли в одной команде? – Он исчез, пошел купить пива, не дожидаясь ответа.
Линн кивнула сама себе. Наверное, так можно сказать: они были в одной команде. Но ясно, что ее бывший товарищ не считает, что они и теперь по одну сторону баррикад. Линн знала такие случаи раньше. Старые друзья становились врагами, когда они считали ее предательницей, изменившей своим идеалам. А ведь он еще не знал, что Эрик из полиции.
Эрик вернулся из бара с пивом и, к облегчению Линн, сменил тему разговора. Они перешли на жизнь в Стокгольме, культурную элиту, сегрегацию, джентрификацию и цены на жилье. Эрик считал, что Линн выглядит просто очаровательно, сидя в лучах вечернего солнца. Сначала ему не хотелось в этом признаваться, но потом он был вынужден признать, что ему трудно удерживать нить разговора. Текила взяла свое, разбавленная некоторым количеством выпитого – до и после нее – пива. Ему надо было подвигаться.
– Может, прогуляемся и поговорим о чем-то, что не требует особых мыслительных усилий, типа о сексе? А то засиделись. Хочется набрать побольше воздуха в легкие.
Она засмеялась и взяла его за руку.
– Окей, мне не мешает поупражняться в разговорах о сексе. Это не самая моя сильная сторона. Я даже слегка застенчива.
Он расхохотался:
– Застенчивая анархистка! Интересно, кто-нибудь уже догадался написать книгу под таким названием? А то я бы охотно взялся. Звучит как отличная идея для комедии. Но нам совсем не обязательно говорить о сексе, если не хочешь.
Он умышленно сделал отчетливое ударение на слове «говорить», но она не подхватила брошенную ей нить разговора. Они шли вверх, поднимаясь по крутой части улицы Бергсундсгатан, а потом вниз, на другую сторону. Солнце скрылось за тучей, начал моросить дождик. Линн переплела свои пальцы с Эриком, они медленно и близко друг к другу шли, иногда покачиваясь, через железный мост к острову Лонгхольмен. Она была смущена, а такое с ней случалось нечасто. Или просто опьянела? Со своим Габриелем она не разговаривала уже пару дней. И хотя у них были так называемые свободные отношения, она выбрала мост, находящийся максимально далеко от его ателье. Если же предположить, что ведущим был Эрик, то вряд ли они пойдут пешком сначала на мост Вестербрун, а потом всю дорогу до острова Кунгсхольмен. Под дождем. Вдали показались желтые стены старой тюрьмы Лонгхольмен. Они светились неестественным темно-желтым светом. Возможно, ей так казалось из-за того, что она охмелела, или из-за моросящего дождика и желтого света уличных фонарей. Ее слегка подташнивало. Брели они просто так, без всякой цели, как связанные друг с другом.
– Может, присядем ненадолго?
– Тут обычно есть стулья в кафе у бывшей площадки для прогулок арестантов. Я посмотрю.
Эрик пошел вперед и вытащил деревянный шезлонг, который оказался не прикованным цепями от воров. Она вообще ни о чем не думала, когда села на него верхом и поцеловала – долгим и глубоким поцелуем. Он осторожно обнял ее за шею. Мир вокруг потерял четкие очертания и стал расплывчатой декорацией, пока они целовались, – единственное, что хоть что-то значило, было здесь и сейчас. Она ритмично двигалась над ним и почувствовала его эрекцию. Эрик обнял ее за талию и прижал к себе. Они все больше сливались в одном желании, в одном влечении. Линн колебалась.
– Мне показалось, что кто-то промелькнул.
– Наверняка кто-то просто выгуливает собаку. Пойдем спрячемся.
У них не было сил тащить с собой шезлонг. Они нашли высокие кусты рядом с кафе. Линн расстегнула его брюки, а он попытался спустить ее трусики. Они чувствовали жар друг друга, горячая кровь пульсировала, поднимаясь до самых висков.
– Не получается, ты не достанешь, давай вот так. – Она встала перед ним на четвереньки.
Мокрая глина втиралась в ладони, а колени проваливались во влажную землю. Тело становилось все горячее, а моросящий дождик охлаждал спину. Они двигались вместе, синхронно покачиваясь. Ее колени упирались в землю. Его руки обнимали ее грудь. Она напряглась и приостановила движения, потом снова включилась в его ритм и снова притормозила. Лоб был мокрым от дождя и пота. Пахло землей, железом и смолой. Аромат жизни. Она вздрогнула, задрожала, по-прежнему ни о чем не думая. Он двигался еще некоторое время, а потом лег на нее. Его теплое дыхание у нее на шее. Запах сладкого и алкоголя. Они замерли. Кроме них двоих, ничего больше не существовало.
Никто и не заметил мужчину, наблюдавшего из-за дерева.
Он видел, как их увезло такси. Красные задние огни блестели, отражаясь в мокром асфальте. Он стоял достаточно близко, чтобы расслышать адрес: Седра Агнегатан. Адрес этого мужчины. Он уже был ему известен. «Очень хорошо, – подумал он. – Значит, у нее дома будет пусто».
Он стоял в тени и провожал такси взглядом. У него не было к ним ненависти, хотя они были врагами. Или, во всяком случае, противниками. Он ценил их влечение. То, как они забыли обо всем вокруг и отдались друг другу. Были поглощены страстью. Почти одержимы. Именно этого ему не хватало больше всего. Подобных отношений, которые, как он совсем недавно думал, у него были и которые он считал данностью. А на самом деле он был предан теми, кому доверял больше всего. Она предала его и все то, что было у них вместе, что их связывало. Унизила его как мальчишку. Оскорбила и растоптала все, не оставив ему выбора.
Он посмотрел на часы.
Дойти до ее квартиры можно совсем быстро.
Комната мальчишки. Этими словами Линн подвела итог через пару минут в квартире Эрика на улице Седра Агнегатан. Или хижина холостяка. Что совсем не странно, потому что Эрик был воплощением холостяка. Книжная полка «Билли» из ИКЕА со старыми учебниками времен Высшей школы полиции – социальная психология, техника ведения допроса, несколько отчетов СПП[46]. И все это вперемешку с зачитанными детективами, где бросалось в глаза собрание сочинений Шевалль и Вале[47] рядом с серией Яна Гийу об Арне[48]. В остальном на полке доминировали журналы: какие-то спортивные, «King Size», «Vibe» и другие журналы о хип-хопе. Она их немного полистала. К счастью, не было никаких «мужских» порнографических журналов.
В комнате стоял потертый диван, а рядом столик, весь в пятнах, на котором громоздились стаканы, чашки из-под кофе, компакт-диски, пустые футляры от DVD. Похоже, все это валяется тут с прошлых выходных, когда ребята «разогревались» дома, прежде чем отправиться в ресторан или бар. Плакаты и фотографии LL Cool J, Malcolm X, No Sell Out, Gang Starr, репродукция с картины маслом – Мартин Лютер Кинг – все это висело по стенам. Контраст был велик между картинками и обшарпанными футлярами от CD с записями Iron Maiden и Pantera, которые, казалось, боролись за внимание со звездами хип-хопа. Во всяком случае, ничего подобного Линн не ожидала обнаружить дома у среднестатистического полицейского.
Будучи лишенной предрассудков, Линн все-таки отметила, что никакой женщины в жизни Эрика не было последние годы. Впрочем, она была убеждена, что женщины, многие и не раз, приходили и уходили из этой квартиры. Но ни одна не оставила следов. Здесь не было ничего, что не являлось бы выражением личности Эрика. Обстановка квартиры выглядела не слишком продуманной. Скорее это был склад вещей, куда их обладатель время от времени наведывался, чтобы переодеться, потусоваться и поспать – последнее включало в себя и сопряженную со спаньем деятельность. Эрик вернулся из кухни с чем-то, что было подозрительно похоже на энергетик с водкой – ярко-синее содержимое и долька лимона, засунутая в стакан с целью сделать коктейль более симпатичным. Она покачала головой.
– А обычная чашка черного кофе исключена совсем?
– Это почти то же самое, только вкуснее. А от таурина можно взбодриться.
– Что это еще за такое? Если что-то противозаконное, то я лучше откажусь.
Он усмехнулся.
– Ой, анархистка, которая беспокоится о законности! Можешь быть спокойна, таурин есть во всех энергетиках. – Они сели на диван, пригубили коктейли. Она увидела, что пятна от земли на коленях не исчезли, хотя она честно пыталась их счистить в туалете. Но хотя бы руки были чистыми. Сладкий напиток согревал. Они молча смотрели друг на друга. Эрик, как бы по долгу хозяина дома, убрал со столика несколько футляров с пластинками и сложил журналы аккуратной стопкой, прежде чем исчезнуть в ванной.
Она колебалась. Слушала, как он возится в туалете. Потом включила камеру на своем мобильнике. Несколько секунд тихонько постояла, прислушиваясь. Потом подкралась к компьютеру Эрика, служебному, надо полагать, стоящему в углу комнаты. Навела камеру и сфотографировала его данные вместе с паролем, которые были приклеены прозрачным скотчем на мониторе.