И вдруг увидел.
Один из номеров, по которому звонила Анна месяц назад, был, как это ни невероятно, и в списке звонков Лиисы. Лииса звонила по этому номеру в тот день, когда ее убили. Он сравнил номера еще раз. Идентичны. Как Эрик мог прозевать его в списке Анны? Хотя и это бывает, когда перебираешь сотни номеров. Юнгберг решил не беспокоить ответственного за безопасность оператора Tele2, чтобы узнать имя абонента этого номера.
И без того было понятно, чей он.
Вместо этого он послал короткое сообщение Севинч, сидевшей на ресепшен, и попросил о помощи. И да, он знал, что она выходная и находится где-то в архипелаге на свадьбе. Добавил в эсэмэску время звонков. Буквально через секунду Севинч подтвердила звонки и пообещала перезвонить. Юнгберг опять пошел к Рикарду и постучал в стеклянное окошко двери.
– У меня новости. Из списка звонков Лиисы. Ничего, что могло бы ее связывать с Ахмедом. У них не было контактов, и его нет в ее адресной книжке.
«Окей, – подумал Рикард, – а чего ж тогда он такой довольный?»
– Но! Есть связь между Анной и Лиисой.
Рикард нетерпеливо ждал продолжения, зная страсть Юнгберга к театральным эффектам.
– Один из номеров есть в списках у обеих девушек. И они звонили не Ахмеду. – Он выдержал искусственную паузу. – Ты, наверное, хочешь знать, куда они звонили?
– Давай, блин, рассказывай! У нас нет времени на ребусы и загадки!
– Они звонили в Управление полиции.
– Что? Куда?!
– На коммутатор полиции. Я только что послал эсэмэску Севинч, и она обещала проверить, с кем их соединили. Она на какой-то свадьбе родственников где-то на островах архипелага, и там плохой прием. Но она обещала попробовать позвонить своей сменщице, чтобы та посмотрела и послала ответ по мейлу.
Эрик бросил пластиковый пакет на письменный стол. Визит к Коскинену был, конечно, напрасной потерей времени. Даже когда Эрик применил физическую силу, чтобы пробудить его память, тот ничего не сказал о том, где могли находиться Йорген Кранц или Линн. Он высыпал содержимое пакета на стол. Кредитка, коробочка с сосательным табаком снюсом и ключи. Все, что было обнаружено у Коскинена во время обыска. Разумеется, никаких списков адресов, где могли скрываться члены «Патриотического фронта». Только мятая бумажка. «Ланч: улица Грев Турегатан, 36, этаж 2, 13:00». Он погуглил. Никаких ресторанов или кафе по этому адресу не было. Только офисы. И редакция сайта «Скрытая правда». Он пошел на сайт регистрации фирм. Владельцем «Скрытой правды» числился датский холдинг. Никакого имени «ответственного выпускающего» не значилось. Он поискал по регистрации патентов. Потом по всем зарегистрированным в Швеции предприятиям.
И застыл. И офис, и сайт управлялись шведским предприятием.
«Патриотический фронт».
Он выбежал из комнаты. Ну, теперь-то он, блин, его возьмет!
Глава 39
Боль от ссадин на спине отдавала во всем теле. Линн повернулась и пощупала ногами пол. Бетон. Неровный и с трещинами. Подвал. Или холодный склад. Где-нибудь в глуши. Извне не доносилось никаких голосов. Не слышно было и движения машин. Только слабый шум. Ветер? Или ей кажется? Она замерла и прислушалась. Скрип. Слабые звуки, как будто кто-то барабанит пальцами по дереву. Опять все стихло. Может, это ветки деревьев шумят на ветру? Или чьи-то шаги в старом деревянном доме?
Он же мог ее убить сразу, возле машины! Нет, он тащил ее за ноги. Связанную. Бросил туда, где она теперь находится. В темноте. Она вдыхала воздух ртом. Выдыхала носом. Запах компоста. Земли, листьев и влаги. Не понять было – это ночь или день? Свет из маленького зазора в окне. Это лунный свет? Или свет туманного утра? Она напрягла глаза. Черные пластиковые мешки для мусора и изоляция стекловатой. Столярный верстак. Опилки на полу. Ее лихорадило. Холодный пол, казалось, высасывал из тела все тепло. Суставы болели, а мышцы не хотели слушаться. Перекатившись пару раз, она смогла принять полусидячее положение и повернуться в сторону лестницы.
Она вздрогнула.
На лестнице стояла темная фигура и наблюдала за ней. Она попыталась всмотреться. Страх пронзил ее, как током.
Йорген Кранц.
Он был без маски. Хоть он и стал старше, она совершенно четко его узнала. То же заурядное лицо. Гладко выбрит, маленькие, почти женские губы. Редкие брови и светло-каштановые волосы – короткая стрижка, но не совсем как у бритоголовых. Выглядит почти доброжелательно. Любопытен. Взгляд изучающий. Но все это не играло никакой роли. Он уже понял, что она его узнала. Когда он подошел, она свернулась на матрасе в клубок. Он поднял ногу к ее голове и улыбнулся. Потом перешагнул через нее. Послышался шум и грохот – он копался в хламе, сваленном в углу. Нагнулся к крану в стене. Вода брызнула на нее из миски, которую он поставил перед ней на пол. На поцарапанном металле были видны остатки картинки с овчаркой. Собачья миска. Линн по-прежнему смотрела вниз. Он взял ее за подбородок. Осторожно повернул ее лицо вверх.
– Почему ты не на моей стороне? Я всегда искал таких, как ты. True believers. Лояльных женщин. Таких мало.
Она попыталась вывернуться, но он твердо держал руку.
– Когда-то я тебя ненавидел. И в то же время, я думаю, никто не понимал тебя лучше, чем я. Кто ты. Кем ты была. Чего ты хотела. Ты могла бы быть одной из нас.
Потемнело, когда двери за ним закрылись. Слышно было, как гремела задвижка. Линн попробовала покрутить пальцами, чтобы восстановить циркуляцию крови. Веревка врезалась в кожу, когда она наклонилась. Как собака, она жадно лакала воду. Казалось, что организм всасывает в себя жидкость. Она дрожала. Зубами ухватила на полу одеяло и попыталась натянуть его на себя. От вкуса плесени ее затошнило. Она глубоко подышала, чтобы помешать рвотному рефлексу.
В нее вцепилась тревога. Она крутилась на матрасе. Как будто все вернулось. То, что должно было закончиться много лет назад. То, что относилось к прошедшему времени. Она помнила страх. После того как она руководила разгромом его организации, они ее искали. Охотились за ней. Ошибочно приняли за нее новую девушку, которая только что вступила в «Антифашистскую акцию». Мириам. Ей сломали большеберцовую кость. Раскрошили голову ее кошки и повесили на фонаре, заставив ее смотреть. Когда они поняли, что ошиблись, снова начали охоту. Несколько раз они подобрались совсем близко. В конце концов стало казаться, что тюрьма Хинсеберг была чистым спасением. Местом, где они не могли ее достать.
Она стряхнула с себя все эти мысли. Неотрывно смотрела в темноту. Среди хлама должно найтись что-нибудь. Старая пила, ржавое лезвие косы или секатор.
Йорген Кранц впитывал в себя свежий лесной воздух. Над ним летали ласточки. Давно он ждал этого момента. Хотя он и не принес ему радости. И он не понимал почему. Линн в подвале. Связана. Сломлена. Но чувство удовлетворения не приходило. Он толкнул ногой камень, валявшийся на земле. Что с ним такое? Он же не начал терять хватку?
Он проверил и активировал камеры наблюдения, которые были связаны с мобильником. Мешки с песком лежали рядами там, где всегда, – в конце длинной стены главного здания. Полный обзор для стрельбы по всему двору. Подготовка, которая в лучшем случае окажется напрасной. Он просмотрел телефон. Пока что деньги из Дании не переведены. Вообще-то уже прошло двенадцать часов, как он получил ответ от «Антифашистов Норребру» в Дании, которые явно говорили и за шведские отделения, но банкам нужно было больше времени для перевода денег за границу. Он постарался не думать о том, что шантаж не входит в его задачу. Ему приказали заняться Линн. Но его финансистам в Дании это может понравиться. Они хотели «подстрелить» «Антифашистский комитет», парализовав его еще и экономически. Если получится. А ему торопиться некуда. Наоборот. Он ждал того, хоть и короткого, времени, которое они с Линн могут провести вместе. Даже если это время скоро кончится.
Глава 40
Эрик с силой барабанил в дверь. Изнутри было слышно, как двигают стулья. Кто-то быстро прошел по скрипящему полу. Рикард стоял за его спиной с поднятым пистолетом.
– Полиция. Открывайте!
В открытой двери показались двое прыщавых парней. С испуганными глазами. Он протиснулся мимо них. Рикард прижал ребят к стене. Редакция, если это можно так назвать, была крошечной. Затхлый воздух, пахнет потом и старыми объедками. В углу пустые банки из-под Red Bull. Он наугад полистал бумаги на столах. На самом верху кипы лежал обзор сетевой атаки, совершенной неделю назад против журналистки Анны-Лены Лодениус. На стене за компьютерами приклеена масса липких бумажек для заметок. По паре слов на каждой. «Пустить по кругу». «Культурный марксизм». «Негритянская шлюха». «Предатель народа». «В обнимку с мусульманами».
Он только головой покачал.
– Кранца здесь нет, пусто. Да тут и спрятаться-то негде.
На обратном пути в машине они ехали молча.
В головах встреченных в редакции парней, Карла-Фредрика Эскильссона и Манфреда Рихтера, было, как говорится, реденько засеяно. Хотя они и называли себя один – журналистом, а второй – редактором. Они с трудом могли поддерживать связный разговор, просто сидели и пялились перед собой, выпучив глаза. Лишь нервно повторяли выученные наизусть понятия: «Конституция» и «свобода слова». Воображали, что рискуют попасть в кутузку из-за своих отвратительных идей, что ли?
– Черт побери! – Эрик раздраженно смотрел в окно машины.
– Да уж. Но задерживать их нет смысла. Шестерки, что с них взять?
– «Скрытая правда», ха! Какое дерьмо! Я помню, Линн их упоминала. Эти два недоумка отвечают за сотни сетевых троллей, которых они активируют, как только «враждебная по отношению к Швеции» точка зрения появляется в новостях или социальных медиа. – С сухим смешком он показал фото в телефоне: – «Незамедлительный ответ, на службе истины» – это слоган их сайта.
Глаза болели. Рикард скроллил старые расследования. Тысячи страниц. Поиск ничего не дал. «Патриотический фронт» был замешан во многих преступлениях. Но, судя по всему, у полиции не хватало ресурсов для наружного наблюдения. Нигде ни одного адреса. Он пробормотал невнятное ругательство. Неужели полиции никогда не дадут средств, чтобы просто делать свое дело? Да и это не всегда помогало. Патрульные у квартиры Ахмеда по-прежнему сидят без толку. Он вздрогнул от звонка телефона. Послышался голос Юнгберга: